Арлинг вздохнул и поднял копье. Котел забулькал, готовясь выплюнуть на него порцию пламени, тем самым, облегчив Регарди задачу по поиску его головы или того места, которое было вместо нее.
– Не думай о броске, – прошептал ему Сахар. – У тебя вообще не должно быть мыслей. Ты пуст, как ракушка.
– Пуст, как ракушка, – повторил Арлинг и метнул копье туда, где, рождаясь, клокотало пламя.
Он разминулся с огненной струей буквально на секунды. Она с шипением ударила в песок, превратив его в раскаленную лужу, в которую через мгновение врезался упавший с неба котел. Дернувшись, он взметнул крыльями, но на них налипла лава, превратив их в неуклюжие камни. Какое-то время тварь еще дергалась, пытаясь встать, но либо падение было неудачным, либо копье действительно проткнуло ей голову, однако через пару минут котел затих, издав звук, похожий на предсмертный хрип. Осторожно приближаясь к врагу, Регарди очень на это надеялся.
Подойти не удалось из-за жара, грозившего расплавить все в округе. Швырнув в тварь камень и не получив ответа, Арлинг решил, что так сильно ему не везло уже очень давно. И едва не поплатился за рассеянность.
Последний воин, о котором он беспечно забыл, возник за спиной, едва не отправив его вслед за тварью. Регарди успел уклониться в последнюю секунду, и удар, направленный в шею, пришелся в пустоту. Уйдя от противника перекатом, Арлинг почувствовал, как злость клокочет в горле, вырываясь наружу волнами ярости. Он обрушил их на кучеяра, проломив ему грудную клетку и едва не оглохнув от собственного крика. Поняв, что бьет уже мертвое тело, Регарди замолчал. Как раз вовремя, чтобы услышать долгожданный звук. Серкеты открывали ворота.
Время, проведенное в подземной комнате, он не помнил. Мир обрел смысл и значение, когда вместо залитой светом площадки его встретила котловина, до краев наполненная водой. Арена превратилась в озеро, и только одному Нехебкаю было известно, где серкеты взяли столько воды посреди пустыни.
Однако если огонь был изначально враждебной стихией, то относиться к воде, как к опасности, было трудно. Вторая жизнь, проведенная в Балидете, научила Регарди не только ценить, но и уважать воду, не допуская ее расточительного использования. Вспомнив о пропасти под ареной, над которой он летал в начале Лала, Арлинг не сдержал изумленного вздоха, даже не смея предполагать, какие объемы воды потребовались, чтобы заполнить те пустоты. Даже если серкеты не заливали пропасть, а использовали встроенную емкость, водой, которая плескалась вместо арены, можно было напоить целый город. Только тому, для кого человеческая жизнь – лишь песок в пустыне, могла прийти в голову мысль использовать ее для потехи. Или для могилы. Наверное, для тех кучеяров, кто ни разу не видел воды больше, чем в городском фонтане, такая смерть могла показаться почетной. Но Арлинг однажды уже тонул в море и не хотел повторять те ощущения.
И все же вода радовала. После предыдущего Лала ее прохлада освежала и возвращала к жизни. Он слышал, как волны ласкали стены, играя бликами фонарей на его лице и обгоревшей маске, которую он мечтал сорвать. Его порядком потрепало, но тело продолжало слушаться, а большего и не требовалось.
Однако Арлинг не исключал возможности, что давно умер от яда и попал в ад, где был обречен сражаться вечность. Не самый худший вариант жизни после смерти, если не думать о том, что Магда здесь никогда не появится. Фадуна жила в окружении высоких елей, горных ручьев и цветущего багульника. Мир песка, крови и безжалостного солнца был ей чужд. Арлинг должен был принять то, что заслужил, хотя все еще цеплялся за надежду, которая из пышного благородного цветка превратилась в высохший стебель сорняка.
Стражник подтолкнул его в спину, и Регарди ничего не оставалось, как прыгнуть в воду. Островков суши, мостов или лодок он не заметил. «Не самое лучшее место, чтобы встречать врагов», – думал Арлинг, отплевываясь и стараясь не пропустить подозрительных звуков. В воде это было труднее, чем на суше, но он учился плавать в горных ручьях Холустая и бурных потоках Мианэ, поэтому ориентироваться в спокойных водах серкетова озера было легко. Однако расслабляться не следовало. Как говорил Джайп, среди людей, которые легкомысленно относились к воде, многие утонули.
Противника по-прежнему не было заметно, и Арлинг начинал нервничать. Если он его не обнаружил, это не значит, что его не было. Стояла глубокая ночь, огни Скользящих ярко горели в небе, ветер утих, уступив место непривычному для этого времени суток зною.
Секунды шли, а на поверхности воды по-прежнему никого не появлялось. Впрочем, опасность могла таиться и под водой. Воображение рисовало гигантских хищных рыб, хитроумных механизмов-убийц и даже подводных драконов. Воздух тоже не стоило списывать со счетов. Прямо сейчас в него могли целиться лучники.
Регарди уже почти потерял терпение, когда услышал звук поднимающейся решетки в северной части арены. Вода была превосходным проводником, поэтому он отчетливо ощутил, как в нее скользнула лодка и, разрезая волны острым носом, проворно направилась к нему. Различить в ней людей было не трудно. Один управлял веслом, другой держал сеть и трезубец. Сетка скребла ячейками по бортам, а трезубец постукивал по днищу, и эти звуки передавались по воде так же отчетливо, как если бы раздавались прямо в голове Арлинга. Однако появление врагов его обрадовало. Трезубец и сетка были куда лучше извращенных фантазий серкетов.
Люди в лодке не были кучеярами. По запаху и гортанному выговору отрывистых слов, которыми они перекидывались друг с другом, Регарди предположил, что против него выставили островитян из дельты Мианэ. Они слыли лучшими рыбаками в Сикелии, но об их воинских талантах ему слышать не приходилось.
Приободрившись, Арлинг решил действовать без промедления. Он не знал, насколько прозрачной была вода, но был намерен рискнуть, применив простой трюк – нырнуть под лодку, перевернуть ее и расправиться с противниками в воде, где они окажутся на равных. Если, конечно, не считать того, что Регарди был слепой, уставший и злой. О спокойствии, царившем в душе и теле во время первых кругов, можно было только мечтать.
Но осуществить задуманное не удалось. Нырнув, Арлинг понял, что оказался в воде не один. Когда его схватили за ногу и резко дернули вниз, он был готов. И едва не убил своего спасителя, потому что в тот момент, когда его потянули в глубину, мимо него пролетело копье. Пока Регарди изучал островитян, к нему сумела незаметно подплыть вторая лодка. Ему следовало быть внимательнее.
Новый враг не отличался силой и ловкостью. Арлинг быстро скрутил его, но едва не выпустил воздух из легких, когда понял, что его схватила девушка. И не простая девушка, а особенная. Он мог узнать Магду везде – даже под водой. Фадуна, которая не появлялась в его снах уже много месяцев, как всегда, выбрала самый неожиданный момент для встречи.
Для миража она была слишком живой. Регарди чувствовал теплоту ее тела, мягкость руки и даже вены под кожей. Магда мягко, но настойчиво тянула его вглубь, туда, где кончались все звуки, и начиналось царство смерти. Несмотря на то что грудь уже горела огнем, а в висках пульсировало, Арлинг не сомневался ни секунды. Ведь он так давно мечтал, чтобы Фадуна забрала его с собой. Возможно, он все-таки победил и получил награду серкетов – долгожданную встречу.
Мечты погибли в тот момент, когда вода внезапно исчезла, а он попал в странную полость, наполненную воздухом. Магда выпала следом, но Арлинг был быстрее и поймал ее, крепко прижав к себе. С Фадуны текла вода, она смешно отфыркивалась, а ее губы мелко дрожали от холода, потому что в месте, где они очутились, было прохладно. Она была слишком хороша для галлюцинации, и Регарди почти поверил, что умер.
– Магда! – торжественно выдохнул он, не узнав своего голоса. Ему нужно было срочно прийти в себя, иначе он мог умереть во второй раз.
– Тсс! – Фадуна приложила палец к губам, а потом показала наверх. – Я буду там. Помогу.
И скользнув в сторону, исчезла в поглотившей ее воде. Слишком быстро. Неотвратимо. Безжалостно. А он уже начал привыкать к мысли, что счастье достижимо.
Место, в котором он очутился, было похоже на гигантский пузырь воздуха, случайно образовавшийся в воде. Он стоял на узкой площадке, напоминавшей верхушку колонны из первого Лала – ее можно было преодолеть в два шага. Подняв руку, Арлинг с удивлением коснулся воды, нависавшей над ним безмолвной громадой. В ней исчезла Магда, но ему казалось, что он чувствовал, как она плавала в глубине, зовя его к себе. Разочарование было таким же реальным, как прикосновение возлюбленной минуту назад. Их встреча, пусть иллюзорная, была слишком коротка и вместо легкого опьянения оставила послевкусие яда.
