Ознакомительная версия.
Буревестник уже начинал задремывать, когда услышал шаги и негромкие голоса, как будто женские. С неохотой поднялся на ноги и выглянул наружу.
Около входа в их уединение стояла девушка-орка. Черные волосы, раскосые черные глаза, как у всех здесь. Личико миленькое, и небольшие клыки под пухлыми ярко-алыми губами совсем не портят.
– Вы что-то хотели э… – Какие обращения приняты в Сумрачном краю, Сэл не знал.
– Ты проводник из другого мира? – в лоб спросила девица. – И великий шаман?
– Вроде того.
– А еще друг Сумрака.
– Точно.
– У нас любят идущих. Они интересные. А от мужчин из других миров рождаются сильные дети. Ты бы оказал мне честь…
Проводник закашлялся. Ну и запросы тут у них! Но выражение «оказать честь» на будущее запомнил.
– Извини, но я пока не планирую становиться отцом.
Девушка нимало не смутилась.
– Ничего страшного. Это все равно будет большой честью для нас.
Слово «это» она выделила особенно и провела острым язычком по губам.
– Для нас? – озадаченно переспросил Сэл и тут только заметил в стороне вторую орчаночку. Такую же стройную, гибкую. Она стояла у самого огня, будто стеснялась подойти поближе, но в недвусмысленности взглядов определенно давала фору подруге.
– Мы приехали на всю ночь. Нам повезло и нашлось свободное уединение на крайнем круге…
– Далековато отсюда, – посочувствовал Буревестник. – Наверное, стоит вас проводить.
Он вернулся внутрь, убедился, что Лар спокойно спит, и заглянул в стоящий на столике кубок, в котором оставалось чуть меньше половины чудодейственного питья.
Не пропадать же добру?
Проснулся Лар сам. Сердце билось ровно, мысли были ясными. В душе не осталось злости и обид. Он подумал об отце и не почувствовал ничего, кроме легкой грусти. Вспомнил убитых им ночью и пришел к выводу, что смерть их была достойной в отличие от жизни. Немного болели перетянутые бинтами запястья (раны от ритуальной жертвы отчего-то не затянулись после обращения в туман), а в ладони до сих пор лежал отломанный от стальной короны зубец – маленький осколок его мира, все, что он унесет с собой.
– Мне нужна одежда, подобающая князю Элир, – не поднимаясь, сказал он Кангару, чье присутствие почувствовал за перегородкой. – Пусть приведут лошадей и разбудят моего друга. Найдете его на крайнем круге.
Можно еще немного поиграть в бога, пользуясь силой, которую дает ему это место. Но недолго, а то так несложно и заиграться, забыться и навсегда раствориться в тени Изначального Сумрака. Таскидар знал об этом и не приходил в святилище чаще, чем раз в три луны, когда собирал тут народ на суд владетеля.
– Ты сказал, князю Элир? – заглянул в его уединение Ахенар. – Твой народ не простит тебе этого.
– Не забывайся, вождь, – беззлобно осадил его Лар. – То, что ты привел меня сюда ночью, может, и сделало тебя первым среди старейшин кланов, но не ровней мне.
– Прости, – смиренно поклонился орк, осознав свою ошибку.
– Я отказался от стальной короны не ради золотого венца Долины, – успокоил его Иоллар. – А теперь иди.
Трудно быть богом. Даже его воплощением среди живущих. Того и гляди, не оправдаешь ожиданий. Но Лар уже не боялся. Сумрак лишь в родном мире обретал божественную сущность, и после того, как он, Иоллар, уйдет отсюда, унося в себе его силу и знания, Сумрак останется на Эльмаре, растворенный в крови своих детей. И новый род займет место ушедшего рода Т’арэ, получив его благословение и проклятие – призрачные клинки, туманный щит и пророчество смерти в огне одному из сыновей, чтобы орки вновь могли лицезреть своего кумира во плоти.
Сумрак-бог останется со своим народом.
Сумрак-Иоллар, отдавший нынче все долги этому миру, пойдет своей дорогой.
Но пока еще было время использовать новые способности. Он поднялся с устланного циновками пола, на котором провел ночь, – не на ноги, а просто поднялся, зависнув, как был, в горизонтальном положении над поверхностью. Со скрежетом под ним разъехались в стороны каменные плиты, приведенные в движение механизмом, о существовании которого забыли много веков назад, и Лар, перевернувшись в воздухе, головой вниз рухнул в ледяную свежесть подземного источника. Выкупавшись, взлетел вверх, представая перед ошеломленным Кангаром из дыры в полу мокрым, взъерошенным и с блаженной улыбкой до ушей. Но способ, которым он появился, ни на миг не позволил владетелю усомниться в том, что он видит все же великого бога, а не легкомысленного мальчишку.
– Я думаю, тебе подойдет эта одежда. – Орк с поклоном подал вещи. – И лошади уже ждут. Только… Мы не смогли позвать твоего друга. Он сильный шаман. Никто не перейдет воздвигнутую им границу.
– Я разбужу его сам.
Одежда из невесомого шелка подошла как нельзя лучше: свободные штаны и длинная, почти до колен, рубашка без пуговиц и тесемок – белоснежная, с орнаментом из зеленых листьев на рукавах, и по подолу, и на высоком воротнике-стойке. К этому шел длинный шелковый плащ без рукавов, зеленый и уже с белым орнаментом. Цвета действительно были ближе к эльфийским – орочьи кланы предпочитали темные тона. Но Иоллар знал, что ни один из сыновей Элир не станет носить на себе узор кнатэ – ядовитого плюща, и улыбнулся нечаянному намеку, заключенному в его наряде. С запозданием пожалел о том, что подстригся: художественный вкус подсказывал, что такой штрих, как длинные, распущенные волосы, был бы нелишним в этом образе.
– Не нужно провожать меня, владетель Кангар. Но помни, я слежу за тобой. – Он показал орку отломленный зубец короны и спустился со ступеней к ожидавшим его лошадям.
Контур, выставленный Буревестником, перешагнул без проблем – все же на территории святилища не было силы, превосходящей силу Сумрака. Вошел в маленький тростниковый домик.
Судя по всему, кто-то неплохо провел остаток ночи. Лар решил, что получение эстетического удовольствия никоим образом не повредит его репутации верного мужа, и позволил себе полюбоваться обнаженными телами молоденьких орок, прежде чем легонько пнул товарища.
– О боже… – протянул Сэл, открывая глаз.
– Да, это я, – скромно отрекомендовался Сумрак. – Вставай, нас ждут в Долине.
– Тебя ждут, – пробурчал «великий шаман», переворачиваясь на бок.
– Сэллер, мне не помешает поддержка друга. Поэтому окажи мне честь…
– Что?! И тебе тоже?! Не-э-э…
– Сэл!
– Ну что? – Человек с неохотой потянулся и сел. – Ты не в моем вкусе. К тому же у тебя жена ревнивая…
Иоллар швырнул в него валявшимся у входа сапогом.
– Но если настаиваешь… – Маг критично присмотрелся к приятелю: – В этих шмотках ты миленький.
Второй сапог Буревестник поймал на лету.
– Ладно-ладно. Но я никуда не поеду, пока не выкупаюсь и не позавтракаю.
– Как скажешь.
Сумрак щелкнул пальцами, обрушивая ледяной водопад на не ожидавшего подобного парня.
– Так нормально? – заботливо поинтересовался он, не обращая внимания на визжащих девиц. – Теперь одевайся, поешь по дороге.
Толстую сырную лепешку Сэллер разве что под микроскопом не изучил. И то лишь потому, что такового под рукой не оказалось: и ногтем поцарапал, и понюхал, и в просвет на солнце долго рассматривал.
– Ешь, и поедем быстрее, – не выдержал Лар.
– Сначала объясни, как ты это сделал.
– Не знаю. Ты хотел есть, я представил первое, что пришло в голову.
– Так не бывает. С водой понятно: ее легко выкачать из воздуха, формула несложная. Но еда? Маги могут создавать иллюзорную еду – только вкус, а толку ноль. Могут таскать ее откуда-нибудь, это уже труднее – телекинез, телепортация, нужно четко знать, где и что лежит. Еще можно…
– Сэл, ты уверен, что боги пользуются всеми этими магическими штуками?
– То есть это не магия?
– Не магия.
– Но у тебя есть сила лишь на землях орков?
– Да, – нетерпеливо согласился Иоллар.
– А мы вот-вот подъедем к границе? – Буревестник на всякий случай отодвинул лепешку, вытянув в сторону руку.
– Мы уже выехали за границы Сумрачного края. И она не исчезнет, скорее зачерствеет. Ешь уже! И прекрати думать обо мне всякие гадости!
– Значит, мысли ты все еще читаешь?
– Да. Но только по твоей физиономии, – усмехнулся Иоллар. – Все. Божественная сила осталась в святилище. А у тебя осталась лепешка, и если ты передумал ее есть – брось, пусть птицы склюют.
Но Сэллер уже вгрызся в жареное тесто, поглядывая на друга с каким-то странным выражением.
– Что теперь?
Проводник медленно дожевал откушенное.
– Ил, на землях Сумрака у тебя была сила, с которой не сравнится никакое волшебство. Ты мог делать все что угодно, не слабея при этом и не ощущая откатов.
– Наверное.
– Ты был всемогущ.
– К чему ты это сейчас?
– К тому… К тому, что ты так просто отказался от этого. Не жалеешь?
– Было бы о чем, – махнул рукой Лар, заставляя гнедого перейти с неспешного шага на рысь и вырываясь вперед.
Ознакомительная версия.
