Шейран в немом вопросе приподнял брови.
– Мне надо обработать свои… э-э-э… раны. – От мысли, что опять придется раздеться перед этим страшным человеком, кровь прилила к щекам, а уши так и вовсе, наверное, стали пунцовыми. Утешало одно – в кромешной тьме Шейран не мог заметить моего смущения.
– Что-то слишком часто я вынужден поворачиваться к тебе спиной, – заметил Ферт и криво усмехнулся. – Надеюсь, мне не придется об этом пожалеть.
– Спасибо.
Я сломала стебель анника, а затем отбежала на несколько шагов от черноволосого мужчины. Спряталась за разлапистой елью. И начала обрабатывать свои безвинно пострадавшие части тела…
Когда мы вернулись в лагерь, часовой многозначительно усмехнулся в бороду, а затем отвернулся, будто ему нет до нас никакого дела. Со стороны наша с виконтом отлучка в лес посреди ночи выглядела весьма недвусмысленно.
Лорд задумчиво посмотрел на светлеющий небосклон и сказал:
– Подъем через полчаса. Не знаю, как ты, а я намерен вздремнуть.
Шейран устроился на своем ложе из лапника и сразу заснул. Я же так и не смогла сомкнуть глаз.
Девчонка все-таки оказалась ведьмой, теперь у Ферта не было ни малейших сомнений. Надо держать с ней ухо востро, мало ли на что способна маленькая травница.
Большинство ведьм на деле оказывались совершенно беспомощными созданиями – им нечего было противопоставить своим обидчикам. Недаром в Эрлии одаренных почти не осталось.
Что может маг-самоучка? Заговорить кровь, помочь роженице, вылечить скотину, отвести сглаз, погадать на суженого-ряженого… На этом таланты ведьм исчерпывались.
Но Алана… было в ней нечто такое… Мужчина не сомневался: рыжий олененок еще не раз его удивит.
Да что там, уже этой ночью девчонка преподнесла ему сюрприз. Далеко не каждая дипломированная чародейка сможет уговорить лес открыть свои тайны.
Жаль только, у Ферта совершенно не было времени заниматься загадкой по имени Алана. Ему приходилось, как зайцу, удирать из земель барона Ольгрейда.
От самого Шейрана уже ничего не зависело. Из лагеря на озере императорский порученец отправил несколько весточек с птицами – предупредил, кого мог. Оставалось надеяться, что своими действиями он не спровоцировал Нильгрейда и провинция не вспыхнет, как спичка. Или хотя бы отряд успеет выбраться из этого захолустья до того, как начнется мятеж.
Второй день пути мало чем отличался от первого – его я опять провела верхом на лошади за спиной Тони. Разве что мое самочувствие улучшилось. Если так и дальше пойдет, то скоро я не только войду в ритм, но и, быть может, стану неплохой наездницей.
Люди вокруг меня были такими же молчаливыми и угрюмыми. Я начала догадываться, что неразговорчивость спутников отчасти связана со мной. Шейран Ферт и его подчиненные хотели, чтобы я как можно меньше знала о том, кто они и куда направляются.
Мы все так же ехали по старому тракту. От нового он отличался тем, что делал огромный крюк, чтобы подойти к заброшенным, выработанным шахтам. Других людей мы встретили лишь однажды – это были трое охотников.
Я заметила, как напряглись воины при виде чужаков, как они смотрели на Ферта, ожидая приказа. Но виконт еле заметно качнул головой, и мы проехали мимо эрлайцев. Охотники проводили нас удивленными взглядами, бедняги и не подозревали, что были в шаге от гибели.
Вечером Шейран проявил невиданную щедрость и разрешил развести костер. В тюках вьючной лошади нашелся котел, запасы крупы и сушеных овощей. Один из воинов отправился за водой к ручью, двое других пошли собирать хворост.
Честно говоря, я думала, что кашеварить поставят меня. Как же, единственная женщина, самый бесполезный член отряда и, по сути, пленница. Но виконт, увидев, какие взгляды я бросаю в сторону костра, лишь покачал головой:
– Тебя к общему котлу я и близко не подпущу.
– Не доверяешь? – прищурилась я.
– А должен? Ты пока не доказала, что на тебя можно положиться.
– Насколько я видела, в мешках со снедью нет ядовитых трав и плодов.
– О, было бы желание! – скривил в усмешке губы Шейран. – Уверен, ты что-нибудь придумала бы.
По правде сказать, желание у меня действительно было. Виконт и его люди откровенно пугали. Не знаю, почему меня взял с собой Шейран, но точно не по доброте душевной. Доверия к коршуну у меня не было даже на самый завалявшийся медяк.
Нет, конечно, травить спутников я бы не стала. Но устроить им продолжительный сон мне было по силам. Вот только для этого был нужен свободный доступ к котлу и некоторые ингредиенты. Которые, кстати, в мешках с провиантом были.
Люди ели молча, обменивались лишь ничего не значащими фразами. Я хлебала то ли суп с крупой, то ли кашу с овощами и тайком рассматривала подчиненных Ферта.
Меня сложно назвать знатоком народов Империи, в детстве я вела весьма закрытый образ жизни, юность и вовсе прошла в дремучей эрлайской деревеньке. Но все же кое-какое образование успела получить, а наблюдательность всегда относилась к числу моих достоинств.
Итак, я могла сказать, что лишь двое из людей виконта – Ирден и Кайред – были эрлайцами, их выдавал рост, телосложение, снежно-белая шевелюра и некоторые характерные черты лица.
Шейран Ферт, Тони и еще один воин – самый молодой – Нэйл, похоже, родом из Риана – колыбели Империи. Хотя далеко не факт, ведь коренные имперцы расселились по территории всей страны. Все трое темноволосы и смуглокожи.
А вот Марк был северянином, тут я не сомневалась. Волосы цвета зрелой пшеницы, льдисто-голубые глаза. От самой кромки волос лицо расчерчивает вертикальный шрам: проходит через бровь, чудом не задевает глаз, затем через щеку… пока не теряется в густой короткой бороде. Шрам тонкий, удивительно ровный – над ним явно потрудились хорошие целители.
Национальность последнего члена отряда – Рида – я внятным образом не смогла определить. Волосы темные, кожа светлая, глаза зеленые.
Марку – хорошо за сорок, Нэйлу – не больше двадцати пяти, остальные воины были примерно ровесниками Шейрана.
После ужина ко мне на лежанку подсел виконт.
– Завтра мы выйдем на новый тракт. Я надеюсь на твое благоразумие, – негромко сказал мужчина.
В немом вопросе приподняла брови.
– Настоятельно рекомендую вести себя тихо, не привлекать к отряду внимания. В противном случае…
– …Я пожалею. Поняла.
– Умная девочка, – хмыкнул Ферт. – Вот еще что. Твоя грива развевается, как красный флаг, – виконт протянул мне свой плащ. – Опусти капюшон пониже.
В провинции проживало не так уж мало коренных имперцев или людей других национальностей. Встречались они чаще в городах, но и в сельской местности изредка селились. Так что разношерстный отряд Ферта не должен был привлекать особого внимания.
Другое дело – я.
Рыжие в Эрлии – большая редкость. А миниатюрная кудрявая девушка с огненной шевелюрой, наверное, вообще одна на сотню верст окрест.
На новый тракт мы выехали к полудню.
Дорога ровная, укатанная, широкой просекой пролегала через эрлайские леса и поля. Ехать по такой – одно удовольствие, если бы не пыль, которую поднимали лошадиные копыта. Дождя в наших краях не было уже несколько дней.
Путники встречались не так чтобы очень часто. То мы обгоним обоз, движущийся в попутном направлении. То навстречу попадется группа крестьян, возвращающаяся с городского рынка. Однажды нас самих обогнали трое всадников, по виду они напоминали воинов какого-то барона. На нас проезжие не обратили внимания, слишком спешили по своим делам.
За полдня мы проехали две деревеньки, в одной из которых был трактир. Я думала, мы остановимся, чтобы перекусить и пополнить припасы, но Шейран решил иначе.
День клонился к вечеру, мы ехали через мрачный лес. Давно было пора сделать остановку, чтобы передохнуть, но обочины заросли густым подлеском. Не устраивать же бивак посреди тракта.
Я устала, меня клонило в сон, а однообразие лесной дороги навевало тоску. Кажется, я даже задремала, уткнувшись щекой в спину Тони.
– Засада! – вдруг закричал Шейран.
Перед отрядом с грохотом упало дерево.
Тони буквально свалился с лошади и сдернул меня на землю.
Засвистели стрелы, на дорогу из кустов выскочил десяток вооруженных топорами мужиков.
– Держись меня и не высовывайся! – приказал слуга, быстро заряжая арбалет.
Я не на шутку растерялась. Яростно ржали и били копытами кони. Подбадривали себя криками нападающие, кричали раненые и умирающие. Неожиданно для самой себя я оказалась в гуще сражения.
Хотелось спрятаться, забиться в какую-нибудь щель. Вот только укрытием, да и то сомнительным, можно было назвать лишь спину Тони и круп лошади. Сбежать я тоже не могла – казалось, смерть была повсюду.
