– Странно, – хмыкнул маркиз де Караба, – обычно причиной срыва операции является как раз присутствие спиритус вини. А уж потом – действительно его отсутствие.
– Перестань дурачиться! – возмутился хвостатый полковник. – На кону стоит успех операции. В этом замке перегонный куб есть только у фра Анжело. Ну, еще, конечно, в подвальной лаборатории. Но не попремся же мы туда устраивать, как бы так выразиться, химические опыты. Так что остается капеллан. Но для того, чтобы с его помощью получить достаточно спирта для валерьяновой настойки, нам придется торчать здесь пару недель. Ты сколько привез? – он уставился на благородного охотника за придуривающейся нечистью.
– Все, что нашлось в городке, около десяти литров.
– Этого мало, категорически мало, это всего одно ведро! – кот вцепился когтями в шерсть на собственном загривке. – Что делать? Что же делать? Неужели все пропало?!
– Мурзик, ну что ты, в самом деле? – принялась утешать Алина. – В конце концов, это же ты велик и могуч, а для местных котов десять литров – это не так уж и мало.
Услышав лестные отзывы о своей особе, котофей несколько приободрился, но продолжал огорченно завывать:
– Но я же обещал бочку, я дал слово котабальеро!
– Стоп! – прервал его стенания Алекс. – Ты обещал бочку? Сделаем бочку.
– Ты что же, возомнил себя Иисусом, способным накормить тысячу людей пятью хлебами и несколькими рыбешками? Как ты намереваешься сделать настойку валерьяны, не имея спирта?
– Элементарно, – хмыкнул маркиз. – Выдаешь им мою сегодняшнюю добычу в качестве задатка, так сказать, для рывка. Скажи, что иначе они упьются и будут пригодны разве что на стельки. Остаток получат сразу по окончании дела.
– Все это верно, – кивнул пушистый советник. – Но я не могу нарушить данного слова и скрыться, не расплатившись.
– Я разве что-нибудь об этом говорил? – в глазах Алекса плясали очень мелкие демоны-бесенята, они всегда там этак выплясывают, когда он задумывает какую-нибудь каверзу. – Мы не можем подвергнуть твою честь поруганию. Честь для котабальеро – превыше всего. Но мы вполне можем творчески подойти к решению вопроса и порадовать хозяев изысками традиционного гуральского застолья.
– В каком смысле? – уши серо-полосатого кардинала приподнялись, едва он услышал заветное слово «застолье».
– Местные коты получат бочку винной настойки валерьяны. А что, секретный гуральский рецепт, благородные котабальеро ничего другого у нас и не пьют, ибо спирт только портит букет валерьяны. Да если любой букет опустить в спирт – сами увидят, что получится.
– А что, если винный настой подействует, – кот замялся, подыскивая слова, – ну, как-то не так?
– Тогда это будут проблемы замка Монсени. Надеюсь, мы к тому времени сделаем уже отсюда ноги. Опять же, твоя честь будет незапятнанна и безукоризненна. А уж если кто не привык к изыскам гуральской кухни, остается только сожалеть.
В общем, так. Алина, ты продолжаешь окучивать графа, я пойду, договорюсь купить здесь бочку какого-нибудь недорогого вина, а ваша хвостатая милость вновь займется своими дипломатическими играми. А затем, на досуге, позаботься о гуральской настойке.
Кот почесал лапой за ухом.
– Пожалуй, я сделаю из этого глинтвейн, – мечтательно заверил он.
– Вот и славно. За работу. У меня еще после вечерни поход к местной ведьме за валерьянкой. Так что будет тебе добавка.
– Если бы мне, – огорченно вздохнул кот. – А то ведь, увы, все для пользы дела.
Управившись с подготовительными хлопотами, я отправился с докладом к его сиятельству, надеясь порадовать господина своей ловкостью и предприимчивостью. Мало ли, вдруг награда какая за такое дело полагается. А если даже и нет, то доброе слово и кошке приятно. Вопреки ожиданиям, граф принял меня сурово.
– Ты все ловко придумал, Рене, но поторопился, – он покачал головой.
Я огорчился так, что и не пересказать. Ведь казалось: как все хорошо придумано, лучше и помыслить нельзя. А оно, вон, по-иному выходит. Видя мое неподдельное огорчение, месье Констан похлопал верного слугу по плечу и вознаградил полновесным флорином за рвение.
– Ты пойми, – глядя на мою унылую физиономию, пояснил монсеньор, – пока что мы с тобой только заподозрили, что этот самый маркиз – чернокнижник и заклинатель демонов, но доказательств его враждебных замыслов у нас покуда нет, одни лишь предположения. Так что, если ты его изловишь в силок, он своих злокозненных планов, поди, и не откроет. А как мы тогда докажем, что он вообще что-то задумывал? Вот и получится, что ты ни в чем не повинного маркиза хитростью заманил в глухое место и там в цепях держал.
– Но только ж для пользы дела, – попытался оправдаться я.
– Для пользы дела, – задумчиво повторил граф, расхаживая по комнате. – Мне о том можешь даже не говорить, без тебя знаю. Но картина получится некрасивая. Выпустишь маркиза – он немедля у герцога суда потребует, в разбое тебя обвинит. А если не выпустить… – глаза хозяина Монсени подернулись задумчивой поволокой, – с принцессой и этой колдовской тварью что делать будем? Они тревогу бить начнут. А старая башня – место хоть и дикое, да запустелое, а знают о нем, почитай, все. Начнут искать – всяко найдут. Там, правда, со скалы, неровен час, сорваться можно, – куда-то в пространство многозначительно произнес мой господин, – но, поди, знай силу этого чародея. Может, его демоны в когтистых лапах над землей вознесут?
Я живо представил себе эту картину, аж передернулся.
– Нет, – покачал головой мессир Констан, – этого негодяя следует брать, когда он решится свой замысел в дело воплотить. А до того хорошо бы хоть какие подробности выведать. – Он вновь поглядел на меня, подошел к массивному столу, взял оплетенную сухой лозой бутыль и плеснул из нее вина в чеканные серебряные кубки.
– Пей, – скомандовал он.
Я чуть не лопнул от гордости: еще бы, запросто угощаться вином с одним из первейших вельмож Савойи, да еще и не из глиняной чаши, а из благородного серебра – тут есть чем загордиться. Мы хоть и росли вместе, но так уж богом заведено: его сиятельство – граф, а я – подкидыш, и тут, как ни крути, дорожкам не сойтись.
– Есть у меня одна забавная мысль, – ставя на стол пустой кубок, с усмешкой промолвил мой господин. – Ты говорил, что поставил силки на люк в полу?
– Точно так, – подтвердил я. – На стол бутыль с валерьяной поставил, а аккурат подле него – люк. Пол для прикрытия весь сеном забросал, ну, а в сене, на люке, петля и припрятана. Так что стоит подойти к столу да руку с бутылью поднять – люк и раскроется. Маркиз, стало быть, вниз полетит, а петля его за ногу намертво ухватит, так, чтоб он завис, не долетев до пола, ну а там, пока он вниз головой болтаться станет, его как раз и в цепи можно заковать. Эдак-то вися, немного навоюешь.
– И не наколдуешь, – согласился граф, вновь наливая кубки. – Хотя, кто его знает, кто его знает. Проверять не будем, сделаем вот как: когда вы зайдете, ведьмы там, понятное дело, не будет. Но ты уж страху нагони. Если вдруг сова ухнет, ворон каркнет или летучая мышь промелькнет – скажи, что старая карга нетопырем или птицей обернулась и улетела, оставив все под надзором призрачных духов. Ну, а как попадется маркиз в ловушку, ты его, стало быть, и спасешь. Не сразу, конечно, дай повисеть, чтоб кровь к голове прилила. Сам в это время попрыгай, покричи, клинком поразмахивай. Скажешь, что с призраками сражался и от этого места отогнал. А затем маркиза от гибели убереги, наверх вытащи и до утра с ним в башне проговори. Он после спасения всяко тебе доверять будет. Может, чего интересного и расскажет. Во всяком случае, не будет опасаться. А нам этого и надо.
В дверь постучал мальчишка-паж. Он застыл на пороге, бросил на меня недоверчивый взгляд, точно не узнал.
– Говори, – приказал ему монсеньор граф.
– Ваше сиятельство, – начал он, немного запинаясь, – прибыл гонец, которого вы посылали на альпийский тракт.
– Молодец, быстро управился, – похвалил Констан де Монсени. – И каковы известия?
Мальчишка, похоже, совсем оробел и говорил теперь каким-то сконфуженным тоном:
– Ни на заставах, ни на постоялых дворах, ни в каком селении ваших гостей не видали.
Граф торжествующе поглядел на меня:
– Вот так вот, Рене. Выходит, складывается наш витраж.
За высоким стрельчатым окном графских покоев величавой бронзой громыхнул колокол.
– Звонят к вечерне, ваше сиятельство, – поклонился я. – Разрешите мне действовать.
– Да поможет тебе бог! – Граф опустошил кубок, с силой поставил его на стол, заставляя дернуться дремавшего там кота, и возгласил: – Да поможет всем нам Господь!
Юноша-паж склонился перед гуральской принцессой столь низко, сколь позволял молодой позвоночник, и почтительно доложил:
– Мой господин настоятельно просит ваше высочество принять его.
