– Нет, – твердо ответила я. – Никаких вещих снов, никаких видений. Я пока еще не обезумела.
Но память упорно подбросила картину, виденную в раш-и: маленькие фигурки в желтых просторных одеяниях, кружатся в магическом танце, творя древние заклинания…
– Ясно, – подытожил ушастик. – Значит, все видели. Дальше?
– Дальше вокруг начала твориться какая-то нехорошая волшба, – вздохнул вор. – И наверное, мне пришлось бы тяжко. Но тут я догадался, куда же сбрасывались пожертвования.
– В брюхо?
– Точно. Я нашел в пупке крохотный рычажок, нажал на него, и пузо отъехало. Тут искры сплелись в паутину и полетели ко мне. Пришлось прыгнуть идолу в чрево… Сними уже с меня заклятие, никуда не побегу.
Эльф прищелкнул пальцами, Роману пошевелился, выдохнул с облегчением и продолжил:
– От идола в сокровищницу вела золотая труба. Хорошо, что достаточно широкая.
– Да уж, застрянь ты там, мы не сумели бы тебя отыскать, – заметила я.
– Зато какая своеобразная смерть и дивная гробница! – восхитился ушастик. – Упокоиться в золотой прямой кишке древнего идола – это даже почетно!
– Потом труба оборвалась, я упал, – произнес вор, бросив на Лэя злобный взгляд. – Пролетел, наверное, ярдов десять, не меньше…
– И нырнул в груду золота? – предположил ушастик.
– Груда! – презрительно фыркнул Роману. – Это не груда! Это громада, гора, бесконечность! Таких сокровищ нет ни у одного властителя в мире! Эх… Да что вы понимаете? – черные глаза вора налились слезами разочарования. – Я пытался разрыть залежи сокровищ, чтобы добраться до пола – бесполезно! А зал величиной… думаю, ярдов пятьдесят на пятьдесят! Там спрятано невероятное богатство…
– И это богатство сейчас погребено под песком, – прохладно напомнил эльф. – Что было дальше?
– А ты сам как думаешь? – рыкнул Лис. – Ты-то что сделал бы на моем месте? Конечно, я стал набивать карманы драгоценностями. Брал только самые крупные камни. Там были рубины, алмазы, изумруды. И некоторые даже больше Степного. Правда, не такие красивые…
– Короче, – потребовал ушастик.
– Короче, набил я карманы. Куртку снял, связал рукава, сделал мешок, и его тоже полный набрал. И пошел искать выход наружу.
Лэй снова не смог удержаться от язвительного замечания:
– Удивительно, как ты нашел в себе силы! А ведь мог и там остаться.
– Выход я нашел быстро, – горестно поведал вор. – И замок на нем был простенький. Только вот на дверной проем были наложены чары. Меня отшвырнуло назад.
– Защитная рама! – рассмеялся Лэй. – А я думал, на такое только наши маги жизни способны… Молодцы, гоблины!
– Пришлось высыпать из куртки камни, – в голосе Роману звучала вся скорбь мира. – Но треклятая дверь меня снова отбросила. Тогда я освободил один карман…
– Короче, – снова попросил Лэй. – Сколько попыток ты сделал?
– Пять, – поник Лис. – Но мерзкая волшба не желала выпустить меня даже с маленькой жемчужинкой.
– Правильно, – кивнул ушастик. – Под косяки вокруг дверного проема и под порог закладывается лоза, на которую наложены особые чары. Концы ее соединяются друг с другом. Все предметы, которые находятся внутри помещения, помечаются такими же чарами. Лоза узнает «свои» вещи, и при попытке вынести их сгущает в проеме воздух, так чтобы не выпустить чужака.
– Выходит, надо было пометить каждый камешек? – удивилась я. – Кто же этим занимался? Ведь каждый день горы сокровищ пополнялись. Где там отыскать непомеченные?
– Думаю, жрец заглядывал в конце дня и просто обновлял заклятия на всех сокровищах, – предположил Лэй. – Так делалось много лет. В итоге помещение наполнила волшба такой концентрации, что с нею бы не справился ни один маг.
– Но хотя бы Степной изумруд у тебя не отобрали? – спросила я.
– Что ты! – глаза Роману блеснули гневом. – Пусть бы посмели… Вот он…
Вор продемонстрировал нам зеленый камень с золотыми искорками в глубине.
– Я бы никогда его не отдал!
– Тогда точно остался бы там, – рассмеялся Лэй. – Лежал бы, как дракон, на сокровищах. Что было дальше?
– Дальше вообще странно. Я выбрался и оказался в маленьком коридорчике. Один конец его вел в просторный тоннель, другой упирался в тупик, где была небольшая дверца.
– И конечно, вместо того чтобы идти в тоннель, ты решил посмотреть, что за дверью?
– Да. Я подумал, вдруг там еще сокровища…
– И вдруг они плохо лежат, – добавил эльф.
– Я легко избежал всех ловушек, вскрыл замок и потянул на себя дверь. За нею была небольшая скромная комната, в которой валялись какие-то истлевшие тряпки. Но мое внимание привлек блеск золота в углу. Я шагнул на порог, и тут случилось что-то непонятное. Порог исчез, я провалился в пустоту. А потом меня подхватила неведомая сила и с бешеной скоростью поволокла по какой-то узкой трубе. Меня тащило в полной темноте, да еще и кружило по спирали. Вверх, вниз, потом снова вверх, вверх, вверх… И когда я уже решил было, что так и умру в этом безумном полете, все закончилось. Я оборвался со страшной высоты прямо над золотым алтарем. Дальше вы сами все видели…
Лис замолчал, перевел дыхание и уставился на изумруд.
– Такая магия мне незнакома, – проговорил эльф. – Очевидно, это что-то вроде последнего удара по врагу. Комнатка, в которую попал Роману – покои верховного жреца, скорее всего. Недаром она находится рядом с сокровищницей. Пирамида просто нашпигована разной волшбой, гоблины могли быть уверены в своей защищенности. Здесь любой враг заблудится и погибнет. А чары, в которые угодил Лис, созданы для безнадежных ситуаций. Если враги дойдут до комнаты верховного жреца, активируется последнее заклятие, уничтожающее весь храм. Под порогом лежит та же лоза, зачарованная на распознавание своих и чужих, а в алтаре спрятано заклятие, вызывающее разрушение пирамиды. Активирует его сильный удар, активатором становится тело чужака. Мне не удалось до конца смягчить падение Роману, и удара об алтарь хватило для землетрясения.
– Вон оно как! – с трудом оторвавшись от созерцания изумруда, пробормотал вор. – Что-то не везет мне в последнее время…
– Не везет?.. – проскрипел эльф. – Не везет?.. Да это нам с Марой крупно не повезло встретить тебя!
Взгляд Роману поражал чистотой и безмятежностью:
– Но я же не виноват… оно само как-то…
– Ты нам все портишь! – озлобился ушастик. – Лезешь, куда тебя не просят, попадаешь во все ловушки, творишь глупости, до которых не додумался бы даже ребенок, не то что лучший вор в империи!
– В другой раз… – начал было Лис.
– Другого раза не будет! – хором выкрикнули мы.
– Остаешься на корабле! – припечатал эльф. – Не вздумай больше проситься с нами, не поможет!
– Ладно, ладно, – Роману спрятал изумруд, примирительно помахал руками. – Смотрите лучше, кто пожаловал…
Пока мы отчитывали вора, к нам снова подобрались падальщики. Уселись вокруг, умильно поглядывая и облизываясь. В небе кружили те же большие птицы. Лэй уставился одному из зверей в глаза, немного помолчал, потом сердито хмыкнул.
– Что они говорят? – спросила я.
– Спрашивают, когда мы собираемся умирать, – сплюнул ушастик. – Поразительно упрямые твари!
Я поднялась:
– Ладно, идемте отсюда.
Зверьки потрусили за нами. До берега мы добрались быстро: теперь, когда не стало ни подземного сторожа, ни самого храма, пространство некому было растягивать. «Хромая Мери» стояла на якоре, в миле от острова.
– Никогда не подумал бы, что вид этого мортова корыта доставит мне такую радость, – усмехнулся Лэй.
Правда, здесь пришлось повозиться: сил ушастика не хватало, чтобы создать из ничего большой столб огня. Мальчишка слишком устал, выводя нас из пирамиды. Мы набрали сухих колючек, сложили их грудой, и, усиленный остатками магии эльфа, костер запылал. От корабля отделилась шлюпка, вскоре мы уже сидели рядом с гребцами. Зверьки, которым не удалось попробовать вкус нашей плоти, разочарованно поскулили и побрели по берегу в поисках морских обитателей.
– Ну, вы на этот раз рисковали! – встретил нас Клешня. – Я уж думал, все: пропали наши нелюди. Собрался якорь поднимать.
– Как это поднимать? – возмутился Лэй. – Договаривались же на две недели ожидания!
– А сколько прошло, по-твоему? – прищурился капитан. – Четырнадцать дней и прошло, даже чуть больше. Это я решил подождать еще. Жаль, думаю, нелюдей. Ну, и тебя тоже, – небрежно кивнул он Лису.
Мы с Лэем переглянулись. Не могло такого быть! Конечно, блуждая в темном лабиринте храма, трудно ориентироваться во времени. Но по моим ощущениям, прошло не больше трех дней. Ну, пусть пять! Но никак не две недели. Ушастик пожал плечами, вслух же произнес:
– Ясно. Видно, мы обсчитались. Спасибо, что не бросил, Клешня.
– Да что там! – довольно ответил капитан. – Задаток – оно, конечно, хорошо, но ведь хочется окончательный расчет получить. Да и то сказать: впереди еще много островов, загнуться всегда успеете. Ну ладно, ступайте в кают-компанию, сейчас время ужина. Оголодали небось на острове-то…
