Ознакомительная версия.
Я пригибаюсь. Очень медленно, как мне кажется. Протягиваю руку с мечом и вонзаю клинок в мускулистый живот маленького берсерка. Его мечи скрещиваются у меня над головой.
И тут же мир возвращается к своей нормальной скорости. Джиджу стоит передо мной, прижимая руки – мечи уже лежат на земле – к ране на животе. Он улыбается и падает назад.
– Против Хиссельда, – говорит Киронага.
Выходит Хиссельд. Он страшен. Он – самый большой из всех берсерков. Его алебарда – в два раза больше любой другой. Он может перерубить ей бревно. Или камень. У него окладистая рыжая борода, а длинные волосы заплетены в сотню косичек.
Хиссельд замахивается алебардой. Мне кажется, что он вообще не шевелится, такими медленными я вижу его движения. Я бью его мечом в живот, так же, как и Джиджу. Но живота внезапно не оказывается на пути меча. Хиссельд уходит в сторону, и только рывок вперёд позволяет мне ускользнуть от его алебарды, которая опускается прямо за мной. Хиссельд дёргает рукой и поддаёт мне локтем по спине, но в этот момент я уже разворачиваюсь, пытаясь рубануть его сзади. Он снова уворачивается, и тяжёлая алебарда проносится в каком-нибудь миллиметре от моей ноги. Это ошибка Хиссельда. Задень он ногу хоть краешком лезвия, я бы уже не смог ей оттолкнуться. Теперь я взмываю в воздух и рублю наискось. Хиссельд не успевает уклониться, и мой меч срезает ему полголовы.
– Хорошо, – говорит Киронага. – Маггарс.
Маггарс невероятно быстр. Он быстрее Киронаги и даже Файланта. Он очень редко использует длинные мечи и тем более огнестрелы. Его стихия – ножи. Первый нож, летящий в меня, я отбиваю и бегу к Маггарсу, который отступает. Второй и третий ножи пролетают мимо, но пока я пытаюсь их избежать, четвёртый впивается мне в плечо. Я выдёргиваю нож и мечу обратно, и пока Маггарс отскакивает в сторону, догоняю его и бью мечом – слепо, наотмашь, с целью скорее оглушить, чем убить. Маггарс исчезает, и я тут же чувствую холод. Он сзади меня и прокручивает кинжал в моих почках.
Падаю на песок. Подходит Киронага.
– Ты поднялся на две ступени, Риггер, – говорит он. – Это большой успех. Завтра мы приступим ко второй стадии.
И Киронага добивает меня ударом меча.
* * *
Я просыпаюсь в уже привычных объятиях Риты. Он не ушла, как я её просил. Значит, ей будет больнее, говорю себе я.
В соседней комнате на диване сидит Киронага. Я не жду этого, поэтому появляюсь там совершенно голый, просто потому что мне нужно пройтись по апартаментам прежде чем выходить на улицу. Впрочем, я не отличаюсь ложной стыдливостью.
– Доброе утро! – говорит Киронага.
– Ну? – хмыкаю я.
– Сегодня начинается серьёзная программа. Первая половина дня – развиваем твой интеллект. Я надеюсь, ты уже читаешь с горем пополам?
Ненавижу алфавит. За последние недели я его проштудировал так, что разбуди меня ночью, я тут же прочитаю его и в одну сторону, и в другую.
Киваю.
– Хорошо. Ну вот. До сегодняшнего дня процесс обучения не был систематизирован. С сегодняшнего дня ты посвящаешь всю первую половину дня развитию своего интеллекта под началом учителя Цикры, а вторую – индивидуальным занятиям с нами, берсерками, для полного освоения всевозможных приёмов.
Я выжидаю, а потом говорю:
– А ты не боишься, Киронага, что в один прекрасный день я стану сильнее всех вас? И тогда вам всем не поздоровится?
– Я только и жду этого, – говорит он серьёзно. – Ты должен стать сильнее всех нас. Одевайся, – добавляет он. – Идём знакомиться с мастером Цикрой.
Я одеваюсь, целую Риту и возвращаюсь к Киронаге.
– А завтрак?
– Там, – отвечает он загадочно.
Я понимаю, что никакого завтрака не планируется.
Мы идём молча, пересекаем весь двор, а потом я спрашиваю:
– Киронага, почему я ни разу не видел Императора?
– Должно быть, вы несколько раз разминулись, – говорит он насмешливо.
– Я серьёзно.
Киронага останавливается и поворачивается ко мне.
– Я тоже. Когда придёт время, ты познакомишься с Императором. Пока удовольствуйся тем, что каждый день ты видишь его отражение. Потому что Император есть в каждом из нас. В тебе, во мне, в Файланте.
Идём дальше.
Заходим в одну из дверей дворца. Тут я раньше не был. Стены аляповатые, отвлекающие внимание. На обоях и росписях – разноцветные узоры, батальные сцены, картины городской жизни.
А потом мы оказываемся в библиотеке.
Мне вспоминается убогое подобие библиотеки в усадьбе Жирного. Именно убогое подобие: комнатка с парой сотен томов.
Здесь глаза разбегаются. Я и подумать не мог, что в мире существует такое количество книг. Книги повсюду – на всех трёх ярусах библиотеки, причём полки с книгами уходят куда-то вглубь – по обе стороны от нас с Киронагой.
Киронага поднимается по витой лестнице на второй ярус, а затем на третий. Я заглядываю в проходы между стеллажами и не вижу им конца. Библиотека словно утопает где-то в глубинах дворца. Мы идём по третьему ярусу между полками. Стеллажи – в три раза выше человеческого роста. Книги – самые что ни на есть разнообразные, всевозможных форматов, цветов, с разными переплётами, с золотым и серебряным тиснением, и самые простенькие, в бумажной обложке, и отделанные кожей, и даже в металле.
Мы сворачиваем в боковой коридор и неожиданно входим в некое подобие кабинета.
Это полукруглое помещение, сплошь заваленное книгами. Сквозь матовый потолок пробивается солнечный свет. Посередине – стол, за столом спиной к нам сидит темноволосый мужчина.
– Цикра, – говорит Киронага негромко.
Мужчина поворачивается. У него худое, непропорционально длинное лицо и суровые густые брови. Он встаёт и оказывается на голову выше меня и Киронаги.
– Ну, здравствуй, Риггер, – обращается он ко мне, подавая руку.
Я пожимаю ему руку. Почему-то я вспоминаю, что будь на месте Цикры Болт или Голова-с-Плеч, я бы сломал эту руку, просто так, от нечего делать.
Киронага говорит.
– Ну вот, Риггер. Цикра научит тебя всему, что знает. Каждое утро, проснувшись, ты будешь приходить сюда и впитывать знания. Они тебе пригодятся.
После этого Киронага поворачивается и уходит прочь.
Цикра наклоняет голову, внимательно меня изучая.
– Садись, – он указывает на стул рядом со своим. Я замечаю, что его стол предназначен для двух человек, сидящих рядом.
Я сажусь.
Цикра усаживается рядом и продолжает:
– Послушай меня, Риггер. Если ты не хочешь ничего знать, я не буду тебя заставлять. Да я и не сумею. Ты сам должен решить, нужно ли тебе что-нибудь или нет. Я слышал, ты уже учишься читать?
– Да.
– Читай, – говорит он, подвигая ко мне книгу.
Я начинаю читать с первого абзаца.
– Всад-д-…ник под. нима…ется на…го-ру и ви-дит…
– Хватит, – говорит Цикра. – По слогам умеешь, и это хорошо. Значит, через неделю будешь читать бегло.
– Ты спросил меня, нужны ли мне знания, – прерываю я.
– Да? – Цикра вопросительно смотрит на меня.
Сейчас во мне борются два Риггера. Тот, который засовывал в зад Голове-с-Плеч лопату и спускал Болта в колодец, и тот, который вламывал на тренажёрах по шестнадцать часов в сутки. Риггер-бездельник и Риггер-трудяга.
Цикра ждёт ответа. Как бы я не ответил, мне была бы очень интересна реакция Цикры на другой ответ, которого я не дам. И я говорю.
– Да. Мне нужны знания.
* * *
Вторая половина дня подходит быстро. За три часа с Цикрой я узнал о буквах больше, чем за три недели с несколькими книгами, данными мне Ритой, и её скромными замечаниями и объяснениями. Буквы складываются не просто в слова, а слова – не просто в предложения. Буквы складываются в удивительные миры, куда мне никак не попасть, не умей я читать.
Цикра рассказывает мне легенду о девушке со сложным именем, которое я тут же забываю, да, впрочем, оно и неважно. Девушка вынуждена была выйти замуж за злого правителя, который наутро умерщвлял своих ночных любовниц. Но она начала рассказывать ему удивительную сказку, которую прервала на середине – до следующей ночи. И он не убил её, чтобы дослушать сказку. И так продолжалось тысячу ночей, пока он не пришёл к выводу, что убивать её совершенно незачем.
«Каждая сказка, – сказал Цикра, – хранит в себе долю правды. Из каждой сказки ты чему-либо научишься. И ни один человек не знает столько сказок, сколько знают книги».
Я иду на гладиаторскую арену. Там тренируются не только берсерки, но и обыкновенные воины, и профессиональные гладиаторы. Они сражаются в разных частях арены. Раздаются крики, звон мечей.
Ищу глазами знакомые лица. Вижу Риринака, сражающегося с берсерком Вицу. Риринак – огромный и чёрный – это полная противоположность худого жилистого белокожего Вицу. Вицу всегда до ужаса хладнокровен. Ни одна эмоция не отражается на его бледном лице. У него впалые щёки и пустые прозрачные глаза.
Иду к ним. Риринак замечает меня краем глаза, поднимает руку. Они прекращают бой.
Ознакомительная версия.
