После этого на улице показалась запряженная парой породистых белых лошадей карета, которая неслась прямо на меня. Дорога шла под уклон, к реке, причем резко. Видимо, возница не сдержал животных, и они понесли. Скорость они набрали серьезную, не остановишь, так что еще несколько секунд – и меня просто размазало бы по мостовой. И что делать? Выбор невелик. Мне оставалось либо отскочить в переулок, либо прижаться к стене. Это самое разумное, и, наверное, так бы я и поступил. Однако дверца кареты резко открылась, и мелькнул силуэт человека, а потом я услышал испуганный женский голосок:
– Помо-ги-те!
До столкновения оставались мгновения, и я действовал, как мне подсказывала интуиция. В левую ладонь перетекла магическая энергия, которую я, не задумываясь, преобразовал в сдобренный пламенем воздушный щит. А затем бросок, и заклятие отправилось навстречу лошадям.
Ржание животных, которым огонь опалил морды, разнеслось по улице, и в нем было столько боли, что не передать словами, и он дополнился громким хлопком. Воздушный с примесью огня щит заставил лошадей свернуть в сторону, и обезумевшие животные врезались в угол крайнего дома, а карета, которую они тянули, накатила на них и едва не развалилась. Она сильно покачнулась, на короткий миг замерла на левой стороне, повисла на двух колесах, а затем опрокинулась на мостовую.
Вид неприглядный. В воздухе запах паленого мяса и шерсти. Лошади бьются в агонии, и по чистой брусчатке льется кровь. Возницы нигде не видать, как выяснилось позже, лишь только он почуял, что не удержит животных, сразу же спрыгнул, сломал себе ногу и закричал – именно его крик я услышал. А из кареты пыталась выбраться пассажирка, бившаяся, словно птица в клетке, и я бросился к ней на помощь.
Дверцу из ценной дормской сосны заклинило, но я не церемонился. Вытащил меч и клинком поддел хрустнувшую створку. Дверь распахнулась, и, наклонившись вниз, я отдал команду женщине:
– Руку давай!
В мою ладонь легла маленькая женская, и осторожно, чтобы не покалечить даму, я вытащил ее наружу и поставил на мостовую, где смог разглядеть, кого спас, и остался доволен.
Молодая девушка, моя ровесница. Блондинка, личико чистое и миловидное. Одета в темно-зеленое платье с причудливым орнаментом, который носят только целители. В ушах сережки с дорогими камешками, а на левой руке перстенек с крупным бриллиантом.
Невольно вспомнились истории из детства, когда зимними вечерами наша семья собиралась вместе и заезжие менестрели, развлекая благородных Руговиров, пели песни, рассказывали сказки и пересказывали сплетни большого мира. В то время в мою голову вложили немало романтики и любовной лирики, и это дало о себе знать. Поэтому как-то сразу я представил себе, что будет дальше, и улыбнулся. Красавица, без сомнения, в благодарность за свое спасение пригласит меня в гости, и будет свидание при свечах, и будет вино, и будет общая постель. А потом…
Однако мечты были прерваны истеричными криками девушки:
– Мерзавец! Убийца! Что ты сделал с моими любимыми лошадками?! Мими! Лола! Вы хоть знаете, сколько они стоят?!
Девушка вырвалась из моих рук и отскочила. А тут еще и городские стражники появились, и она, вместо того чтобы отблагодарить меня, кинулась к ним и стала орать пуще прежнего:
– Арестуйте его! Он убил моих лошадок!
Вот тебе и благодарность. Правильно говорят мудрые люди – не делай добра и не получишь зла. Но мне повезло. Пожилой лейтенант, командир патруля, был свидетелем того, что произошло, и взбесившиеся лошади едва его самого не раздавили. Поэтому он был на моей стороне, и, вместо того чтобы кого-то арестовывать, офицер стал давить на девушку, которую, судя по всему, знал:
– Госпожа Юна, посмотрите сюда. – Без всякого пиетета и почтения, стражник развернул ее к спуску. – Видите? Еще немного, и мы собирали бы ваши останки, дабы было что передать вашему почтенному батюшке. А вы возмущаетесь. Из-за вас едва не пострадали горожане, которых ваши милые лошадки за малым не растоптали, и молодой человек сделал то, что должен был. Так что успокойтесь. Мы во всем разберемся.
Юна, именно так звали спасенную девушку, сбавила тон, но не сдалась. Она ткнула в меня пальцем и, всхлипывая, потребовала:
– Проверьте его документы.
– Само собой, – кивнул стражник и обратился ко мне: – Следопыт, паспорт есть?
– Да, господин лейтенант, – отозвался я. – Только вы ошибаетесь, к следопытам я отношения не имею.
Мы отошли в сторону, и, протянув стражнику паспорт, я следил за его реакцией. Однако лейтенант воспринял мою принадлежность к армии спокойно и, возвращая документ, спросил:
– Отдыхаете, корнет?
– Так точно, первый вечер в городе, и сразу приключение.
– Скажу как есть. Ты верно поступил. Иначе лошадок было не остановить. Хотя конечно же жаль животных. Они-то ни при чем. Во всем виноваты хозяева, которые ленятся обучать лошадей и не накладывают на них магические заклятия, зато любят гонять по темным улицам. Лихачи дурные.
После этих слов он неодобрительно покосился на Юну, с горестным видом смотревшую на животных. По ее личику катились крупные слезы. Я спросил лейтенанта:
– И что дальше?
– Для тебя ничего. Можешь быть свободен, корнет. Только свой адрес мне скажи.
– Гостиница «Граф Рупьен».
– Хорошее место выбрал. Если понадобишься, тебя вызовут в участок, дашь показания. Но это вряд ли, и так все ясно.
– Господин лейтенант, – я покосился на девушку, – а она кто?
– Юна Эстайн, третья и любимая дочь графа Люциана Эстайна. В нашем городе он личность заметная и уважаемая. Серьезный человек, только детей своих в узде удержать не может. Они шалят, а он их потом покрывает. Впрочем, это к делу не относится.
– Понятно. Так я могу идти?
– Иди, и чем скорее ты отсюда удалишься, тем для тебя лучше.
– А почему?
– Сейчас налетят поклонники Юны, а затем ее братья пожалуют. Они ребята горячие, могут тебя на дуэль вызвать. А оно тебе надо?
– Я не трус. – Мои плечи расправились.
– Никто и не сомневается. Но проткнуть твое бренное тело они могут легко и просто. А мне потом труп оформлять, никакого интереса нет, корнет Руговир. Уяснил?
– Да.
– Вот и замечательно. К утру все уладится – графу я все как есть расскажу, еще, глядишь, награду получишь. Но до утра надо дожить.
Кивнув лейтенанту, импонировавшему мне деловитостью и откровенностью, я продолжил свой путь. Позади всхлипывала и жалела «бедных лошадок» Юна Эстайн. Стражники вызвали уборщиков. Мимо, с помощью прохожих, проковылял стонущий кучер. А я, испортив себе настроение, шел по улице, и в голове было пусто. Мелькали какие-то обрывки мыслей касательно человеческой неблагодарности, и только.
В итоге я снова заблудился. Город незнакомый, вновь свернул не туда и оказался совсем не там, куда мне было нужно прийти. Оглянулся, рядом таверна, вывеску не видно, но над входом горел фонарь. И я решил зайти, немного выпить и сбить нервное напряжение, а заодно узнать дорогу.
Сказано – сделано, и я вошел в заведение. Взгляд скользнул по большому залу, и я остался удовлетворен. Чисто. Публика приличная, в основном мастеровые разных гильдий и торговцы. В воздухе ароматы хорошего табака, специй, лука, маринада и жареного мяса. Справа и слева ряды столов. За стойкой толстый дядечка в белом переднике и рядом парочка пухленьких молодых девушек, а в углу сидит старик, перебирающий струны гитары и что-то тихо напевающий себе под нос.
В общем, посидеть можно, и я направился к стойке, чтобы заказать свежего пива. И снова в мою жизнь вмешалась случайность.
Один из посетителей, хорошо одетый дородный мужик с красным лицом, резко поднялся и взмахнул кружкой. Наверное, он хотел произнести тост, но эль, который он собирался выпить, расплескался и обрызгал мой камзол. А за такое в приличном обществе на дуэль могут вызвать или просто дать по лицу. Это неуважение и непотребное поведение, за него необходимо отвечать, и я решил, что спуску давать нельзя.
– Ты что делаешь?!
Рукой я схватил мужика-ротозея за отворот кафтана и слегка его придушил, а он сразу же заюлил и стал извиняться:
– Это случайность… Честное слово… Простите, господин следопыт… Я не хотел…
Ротозей был старше меня лет на двадцать и выглядел солидно. Пузико, откормленная ряшка, пояс с серебряными нитями и перстень-печатка из золота. Все это говорило о том, что человек не бедствует, и он мог попытаться дать мне отпор. Но мой «обидчик» испугался. Возможно, меча и кинжала, следопытского наряда, или просто лицо у меня было злое. Не важно. Главное, что он извинился, и я его отпустил.
При этом краем глаза я заметил, как из-за стойки выдвинулся хозяин заведения, и в его руке была обтянутая кожей дубинка, как у армейских сержантов. А еще отметил, что на помощь ему были готовы броситься некоторые посетители, видимо, постоянные клиенты. Однако конфликт был исчерпан, извинения приняты, и хозяин таверны вернулся за стойку. Ну а дородный раззява предложил:
