Ознакомительная версия.
Себ пробурчал что-то по поводу плохой связи и передвинул телефон на коленях.
– Если бы у тебя, как у всех нормальных людей, был телефон, ты бы понимала, что трехсторонний звонок в видеочате – это круто. Но ведь у тебя телефона нет. Ты же у нас не как все.
Иви закатила глаза. Спорить с братом бесполезно.
– Мама? Папа? Вы нас видите? – Изображение мигнуло. Иви заерзала на стуле. Они сидела в приемном отделении больницы, вокруг сновали врачи в белых халатах со стетоскопами на шеях, сестры с медкартами, пациенты в гипсе и на костылях и их встревоженные родственники. Иви обвела взглядом линолеум на полу и крашенные белой краской стены. Строго и уныло. Всего четыре дня прошло после Рождества, а тут уже никаких украшений, ни следа праздника, будто его и не было. Бабушке Сильвии это бы не понравилось.
– Иви? Ты меня слышишь?
– Папа! – Ну, наконец-то! Изображение стало четким. Иви поморщилась. Папа придвинулся слишком близко к камере, и его бледное веснушчатое лицо заняло почти всю левую половину экрана. Справа они видели маму: она сидела в своей больнице за столиком служебного кафе, в голубом сестринском костюме, из верхнего кармашка свешивались часы.
Мама убрала прядь каштановых волос за ухо и, нахмурившись, приблизилась к камере.
– Вот сейчас я вас вижу, но изображение нечеткое.
– А я уже еду на поезде в Париж, – сказал папа. – Связь ужасная. Меня кто-нибудь видит?
– Мы видим вас обоих, – ответила Иви. – Вы слышали, что я говорила о том, что случилось с бабушкой?
Папа нахмурился.
– Да. Поверить не могу. Как она? С вами все в порядке?
Иви пожала плечами.
– С нами все в порядке.
– Себ, – строго спросила мама, – ты присматриваешь за сестрой?
Себ развалился на больничном стуле рядом с Иви, закинув ноги в стоптанных белых кроссовках на низкий пластиковый столик и положив телефон на колени. На шее у него как всегда болтались наушники.
– Присматриваю, – буркнул он. – Не волнуйся.
Иви подумала и сказала:
– Себ соврал врачу скорой: сказал, что ему шестнадцать.
Себ прищурился.
– Если тебе шестнадцать, по закону ты уже самостоятельный.
Иви закатила глаза.
– Сейчас это не важно, – сказал папа. – Главное для вас теперь – держаться вместе. Как бабушка?
Иви покосилась на голубую ситцевую занавеску у Себа за спиной. Там в маленьком боксе лежала на каталке бабушка Сильвия. Прежде чем ответить, Иви помолчала, стараясь не расплакаться.
– Сейчас она спит. Мы в отделении травматологии, доктор сказал, что потом ей сделают рентген. А нам что делать?
Отец медлил с ответом. Иви слышала далекий стук колес.
– Ну, решение тут только одно, – опередила его мама. – Вы едете обратно в бабушкин дом и ждете нашего возвращения. Даже если я соберусь прямо сейчас, то буду в Блетчи-Скрабб только через несколько часов.
Папа кивнул.
– Решено. Себ, купи себе и сестре билеты на автобус: я вчера оставил тебе деньги.
Иви обрадовалась.
– Так вы приедете? Оба?
Мама откинула волосы со лба.
– Конечно, приедем. Вы молодцы, все сделали правильно! Не переживайте. Мы приедем и со всем разберемся.
– Я смогу приехать только поздно вечером, но приеду обязательно, – сказал папа. – Все будет хорошо! Приготовьте себе что-нибудь поесть и помогайте друг другу. – Он сделал паузу и чуть тише добавил: – Хотя бы постарайтесь.
Иви посмотрела на брата, который уже уткнулся в свой айпод, лишь изредка поглядывая на экран телефона.
– Постараюсь.
Папа помахал рукой, мама послала воздушный поцелуй, и разговор закончился. Себ молча убрал телефон и заткнул уши наушниками. Иви откинулась на спинку стула, плотнее запахнув пальто. Вот бы мама и папа сейчас были рядом! Здесь так уныло…
Она сложила руки на груди и от нечего делать стала разглядывать приемный покой. Вот с центрального входа появился мужчина: длинное серое пальто, остроносые черные ботинки, широкополая шляпа скрывает лицо. Иви смотрела, как он проскользнул мимо стола администратора, ловко пробираясь между персоналом и пациентами и минуя охранников. Он направлялся в их сторону, туда, где за занавесками в боксах лежали те, кого привезла скорая.
Чем дольше Иви за ним следила, тем очевиднее становилось, что этот человек не хочет, чтобы на него обращали внимание. Он все время озирался, будто хотел убедиться, что никому до него нет дела. Когда он подошел ближе, Иви заметила, что из рукавов у него торчат какие-то искореженные узловатые обрубки. Ее передернуло от ужаса.
Что у него с руками?!
Кожа на обеих кистях была покрыта гнойниками и коростой, а пальцы были похожи на больные, гниющие сучья.
Иви опустила глаза, когда он проходил мимо. Интересно, что же с ним случилось? Может, он случайно обжег руки каким-нибудь химикатом? Ясно одно: с ним произошло что-то страшное – она ничего подобного даже в ужастиках не видела. Когда Иви подняла глаза, незнакомец уже стоял в конце длинного ряда боксов, того самого, где лежала бабушка. Он заглянул за занавеску крайнего бокса, помедлил, заглянул в следующий. И так во все боксы один за другим, словно что-то искал.
– Или кого-то, – подумала Иви. И замерла от ужаса, когда до нее дошло, что он приближается к боксу бабушки Сильвии.
Себ качал головой в такт музыке и отбивал ритм ладонью. Иви вскочила и потрясла его за плечо.
– Себ!
Он стряхнул ее руку и вытащил один наушник.
– Иви! Что за?..
– Там человек… – Она повернулась. До бабушки осталось всего три бокса. – Скорее!
Она перепрыгнула через ноги Себа и бросилась вдоль ряда стульев, скрипя резиновыми сапожками по линолеуму. Себ догнал ее в три прыжка и попытался остановить грозным взглядом.
– Да что с тобой? Куда ты сорвалась?
Сердце Иви отчаянно колотилось, когда она отдернула занавеску бокса, где лежала бабушка.
– Бабушка! С тобой все в порядке?
Та безмятежно спала, сложив руки на животе – в той же позе, в какой и заснула. Иви оглядела длинный коридор, разыскивая глазами человека в сером. Никого. Но ведь не мог же он испариться? Иви молча смотрела на пустой коридор. Себ хлопнул ее по плечу.
– Видишь, все в порядке!
– Ты не понимаешь, – прошептала Иви. – Тут был какой-то странный человек. Я подумала: вдруг он навредит бабушке?
– Что? – Себ покачал головой. – Странный человек? Это ты у нас странная. Хотя бы сейчас забудь о своих идиотских фантазиях!
Они целый час ехали на автобусе, а когда вышли у домика бабушки Сильвии, начался дождь. Капли барабанили по капюшону и стекали на торчавшие из-под него непослушные волосы Иви. Она смотрела на старый коттедж, его глиняную трубу и облупившиеся стены. Папа рассказывал, что раньше этот дом принадлежал фермеру, поэтому и стоял на отшибе.
– Тебе место в психушке, – ворчал Себ, обгоняя сестру. – Ты сама-то понимаешь, что у тебя паранойя? Начиталась книжек, и, похоже, крыша у тебя съехала.
Иви шла за ним по пятам.
– Ничего я не сочиняю, – упрямо твердила она. – Там был этот ужасный тип с руками-обрубками, а когда мы уходили, я слышала, как одна сестра сказала, что пропали бабушкины документы. Что, если этот тип украл их?
Себ вздохнул.
– Иви, этот тип, кем бы он ни был, – пациент, или типа того. Может, он жертва пожара. А может, такой же чокнутый, как ты. В любом случае сейчас я хочу поскорее согреться и что-нибудь съесть.
Иви от досады дернула ремешок бабушкиной сумки и, обогнав Себа, поспешила к крыльцу. У нее из-за книжек съехала крыша?! Это ее братец оглох от игры на барабанах и не слышит голоса разума! Никогда ее не слушает. Никогда.
– Иви… – Голос Себа за спиной прозвучал как-то странно.
– Что? – огрызнулась она и оглянулась. Себ дрожащим пальцем ткнул в сторону дома. Она посмотрела туда, куда он указывал, и чуть не упала. Как же она сама не заметила?..
Входная дверь была приоткрыта. Дверная рама расщеплена, вокруг замка – глубокие царапины.
Себ опустил руку, как будто сомневался, что делать – остаться на месте или бежать. Наконец он прошептал:
– Надо звонить в полицию.
Он достал телефон, но Иви даже издалека увидела, как на экране вспыхнуло сообщение: «Нет связи». Отлично!
– Что же теперь делать? – спросила она.
Себ на цыпочках подошел к дому по гравиевой дорожке и заглянул в окно.
– Шторы задернуты, – прошептал он. – Придется мне войти в дом и позвонить по городскому.
Иви кивнула. Правильно. Хорошая мысль.
– А мне что делать?
Себ покосился на входную дверь.
– Вместе пойдем. Я первый, ты за мной.
Когда Иви переступила порог, по коже у нее побежали мурашки. Откуда-то из глубины дома доносился размеренный шорох – словно кто-то сдирал обои со стен.
Иви, прищурившись, всмотрелась в полумрак прихожей. Вот старинный письменный столик бабушки Сильвии – с гнутыми ножками и пятном от чая на столешнице – валяется на полу вверх тормашками. Все ящики вытащены, листки кремовой писчей бумаги разлетелись по ковру.
Ознакомительная версия.
