– Еще как вернешь! – продолжал бушевать Аджухам, давя пальцами виноград в миске. По комнате разлетались бутоны ароматных брызг, которые с грохотом приземлялись на мраморный столик и с шипением скатывались между ворсинками ковра.
– Это «Слеза Ангела», – произнес Сейфуллах, громко лопнув на языке сочную ягоду. – Очень редкий и безумно дорогой сорт. Входит в стоимость завтрака, за который мы должны будем заплатить сегодня вечером. Итак, что предлагаешь?
– Предлагаю поискать ночлег подешевле, – сказал Регарди, проверяя целостность своей сумки. К счастью, каргалов интересовало только золото, и в бесценный пакет с травами они не заглянули. Немного ясного корня – вот то, что должно было придать ему бодрости и заставить соображать быстрее.
– Не пойдет, – фыркнул Сейфуллах. – Мы не можем покинуть «Три Пальмы». Это даже не обсуждается. Выход только один. До того как наступит вечер ты либо найдешь воров с нашим золотом, либо достанешь ту же сумму, что они украли. Не люблю чувствовать себя бедным. И не вздумай проболтаться. Если хозяин узнает, что мы остались без денег, вышвырнет сразу, а мне не нужна плохая репутация. Про капитана тоже не забывай. Он ждать не станет.
– Надеюсь, госпожа Тереза была не слишком расстроена моим вторжением в ее праздник жизни? – полюбопытствовал Арлинг. Вопрос был неприятен, но необходим.
– И не надейся, – сердито отрезал Аджухам. – Ты распугал всех гостей, а потом явился хозяин со стражей, и мне пришлось публично признаться, что у меня в слугах ходит сумасшедший лунатик, который путает окно с дверью.
– А Тереза?
– А что с ней? У нее все хорошо. Доблестный офицер Евгениус остался успокаивать мою несостоявшуюся даму, а я потащил тебя наверх и чуть не свихнулся, когда понял, что нас обокрали. Все вы драганы такие. Ворье и мошенники.
Арлинг склонил голову, не собираясь спорить с Аджухамом.
– Даю тебе три часа, – уже спокойнее сказал Сейфуллах. – Пройдись по городу, посмотри следы. Не найдешь, наступит мой черед.
Черед Аджухама настал даже раньше, чем он думал.
Найти следы каргалов оказалось не трудно. У Карума были серьезные проблемы с желудком, и его пот имел специфичный запах больного человека, который оседал на всем, чего касался каргал. Ель же был неряхой, и его рубашка превратилась в наглядную карту их путешествия. От нее смердило дорожной грязью, пустыней, финиками и верблюдами. А еще каргалы сохранили запахи Регарди и Аджухама, которые, словно свет ярко горящего факела, указывали дорогу во тьме.
В ту ночь каргалам повезло. Воспользовавшись суетой, которую вызвало падение Регарди, они спустились с башни со стороны балкона, и, украв из сада тележку, погрузили на нее золото. О пропаже повозки сообщил садовник, который помог Арлингу, показав место, где она стояла. Земля еще сохранила запах деревянных колес и старых кактусов, лежащих в телеге. Драганы захватили их с собой, чтобы прикрыть мешки с золотом.
Через час блуждания по улицам Самрии Регарди вышел к порту. Едва услышав шум волн и скрип пришвартованных судов, Арлинг понял, что шансов вернуть золото у него столько же, сколько и у морской пены навсегда остаться красивой белой шапкой на гребне волны. Запах каргалов привел его к северному пирсу. Уже пустому. Завалявшийся в кармане медяк мог быть потрачен на более приятные вещи, но халруджи променял его на плохие новости.
Грузчики охотно рассказали о барже, которая еще до рассвета покинула порт, не дождавшись груза руды из Иштувэга. Даже название вспомнили – «Южная Корона». «Наверное, что-то случилось», – предположили честные работяги. «Наверное», – согласился с ними Арлинг, которого приняли за владельца иштувэгских минералов. Сомнений в том, куда направилась «Южная Корона», у него не возникло. Каргалы плыли домой, в Согдарию, чтобы потратить золото на покупку новой жизни. Они ушли туда, куда ему дороги не было и никогда уже не будет.
Итак, съезжать из «Трех Пальм» им все-таки придется. Сделав круг по порту, Арлинг отправился к Аджухаму сообщать неприятную новость. И хотя он знал, что Сейфуллах еще долго будет припоминать ему это золото, настроение улучшалось с каждым шагом. Не будет никаких Птичьих Островов и сумасшедших авантюр. Они проведут этот месяц в тренировках и спокойном ожидании собрания Белой Мельницы. А потом встретятся с иманом. Он не позволял себе думать, с каким нетерпением его сердце ожидало этой встречи. Возможно, ему придется устроиться на работу, но это все равно было лучше перспективы жить рядом с сестрой врага или плыть туда, где драганов люто ненавидят и при удобном случае съедают.
– Так, – сказал Аджухам, деловито потирая руки. – Будем считать, что в пропаже золота виноват ты. Я бы записал его на счет твоей школы, но она, увы, сгорела. Значит, будешь отрабатывать. В Согдарию мы, конечно, не поплывем. Нужно переходить к плану «Запасной Вариант».
План «Запасной Вариант» оказался прост, но, по мнению Арлинга, не имел шансов на успех.
У Сейфуллаха в Самрии оказалось много друзей и знакомых, однако все они проявили разумную жадность в ответ на заманчивые предложения молодого купца вложиться в сулящее сказочные перспективы дело.
– Приветствую тебя, о великолепный Рабиг, – рассыпался в любезностях Аджухам. – А ты по-прежнему толстый и здоровый. Сияешь, как солнце, и пахнешь, словно свежий персик. Как жена? Дети? Пусть небо щедро греет твой дом и наполняет его богатством и любовью. А я вот краской занялся. Для иштувэгских ткачей вожу. Помнишь, мы с тобой в прошлом году у островитян охру думали купить? Они еще не хотели нам продавать, потому что мы с драганами торгуем. Ты не поверишь, но едва я вошел в Самрию, как они сами меня нашли. У них здесь стоят две неоформленные баржи, а послезавтра на пристань должна прийти драганская торговая инспекция. Сечешь? Нам эта охра достанется едва ли не даром. А она ведь та самая, островная. За нее иштувэгцы кипятком писаться будут. Просят вроде бы немного, но я еще ничего не сторговал. Весь груз из Балидета при мне. Мой иштувэгский покупатель прибудет только через два дня, а это сам понимаешь, поздно. Давай так. Ты вложишься сегодня, а я возьму тебя в долю завтра. Нет денег совсем? Ну, может, хоть одну баржу возьмем? Хмм… Налоги нужно заплатить? Да кто о них сегодня думает, о налогах! Тот, за кем будущее? Ну ты и выразился. Что ж, понимаю. Если надумаешь, я в «Трех Пальмах». Эх, такая бы сделка вышла! Мир твоей семье.
– Как дела, старик? Знакомый купец предлагает пятьдесят мер муслина отменного качества! Правда, на него нет документов. Я пока без денег, но есть подхват в администрации наместника и даже клиента нашел. Займешь, верну с процентами. Нет? Ладно-ладно, не нервничай, я же просто спросил.
– Привет, дружище! У меня к тебе дело. Выручи, а? Проклятые керхи совсем обнаглели! Дошел почти до Фардоса, как тут – ба! Керхи! Пятьдесят человек не меньше. Даже разговаривать не стали. Хорошо еще, что с головой на плечах остался. Обобрали до нитки, а меня в Самрии человек ждет со стами тюками шерсти. Из Самонийских Княжеств. Они, сам знаешь, обмана не терпят. Помнишь, как в прошлом году тебя едва не четвертовали за фальшивое золото, которое тебе родственники подсунули? Если завтра груз не выкуплю, одну часть меня привяжут к их галере, другую – к пристани, и поминай, как звали. Сам в долгах? Черт возьми, бывают же совпадения.
Они обошли едва ли не весь купеческий квартал, и, получив везде отказ, спрятались от палящего солнца под тенью корявого кипариса. Рядом шумел один из самых больших базаров Самрии, куда привозили товары даже из далекого Царства Арваксов. Повсюду толкались нарзиды, готовые за медяки выполнить любую работу, лишь бы хватило на вечернюю кружку моханы и щепотку журависа. Драганов тоже было много, и их присутствие настораживало Арлинга куда сильнее нарзидов. Ему не нравились их взгляды, походка, давно забытая речь, но особенно запах – суровый аромат его покинутой родины, отдающий дымом костра, гигантскими елями и каменными замками с крышами из красной черепицы. Другое дело – кучеяры. Вечно занятые, пахнущие благовониями, юркие и невысокие, они сновали повсюду, похожие на благородных муравьев, сменивших профессию вечных строителей на не менее почетное дело купца и торговца.
Арлинг сорвал лист кипариса и приложил его ко лбу, стараясь впитать сохранившуюся с ночи прохладу. Росу давно забрали лучи утреннего солнца, не оставив о ней даже воспоминаний. Самрия шипела, словно переполненная маслом сковорода, швыряя раскаленные брызги в неосторожных прохожих.
Пожалуй, это был самый жаркий день за все их пребывание в сикелийской столице. Регарди предпочел бы провести его в пустыне, а не среди городских домов, которые все равно не давали тени. Возможно, Сейфуллах лишился своего дара убеждения, а может, они просто шли не той дорогой. Такое случалось. В последнее время особенно часто.
