– Иди ты! Не я это.
– Может, это фэйри какой? – предположил Ник. – Лепрекон, например. Они до золота ох какие жадные.
– Дурак, что ли? Все фэйри вслед за магами убрались.
– Кто бы ни говорил, дележки здесь до утра как минимум, – любовно позвякивая тремя своими золотыми, сказал Люк. – Давайте действительно зароем, подстрелим тех ведьмоловов и посмотрим, нет ли у них чего.
– Ты когда-то убивал человека, Люк?
– Я бил скот, рыл могилы, трупов насмотрелся, а стреляю не хуже любого из вас.
– Дело Люк говорит, этих с золотом мы упустили.
– Но мы и не собирались их убивать, – возразил главарь. – Только припугнуть.
– Знаешь, Римус, за такую кучу золота можно было и пристрелить.
– А если нет погони или же они специально на нее натравить хотят?
– Так мы подождем, посмотрим. Если их больше четырех – трогать не станем.
– Только выходить я к ним не буду.
– Значит, сразу стреляем.
– Черт с вами. Роем яму, да поглубже, чтобы никто в одиночку с золотом не удрал.
– А Пата оставим сторожить. Он с такой ногой точно не удерет.
– Тогда трое роют, четверо на места, Пат наблюдает за закапываемым золотом.
Было в этом что-то неправильное. Мужики, вечно отлынивающие от работы, вдруг захотели копать землю, едва до мордобоя не дошло. Но мародеры удовлетворились парой зуботычин и дальше продолжать спор не собирались. Тогда никем не замеченный черный кот со спокойной душой отступил в лес, а люди занялись работой.
Когда золото было надежно укрыто на двухметровой глубине, мародеры разбрелись по заброшенным домам и стали ждать. Тьма спустилась на деревню, и многие начали клевать носом. Римус приказал рассесться попарно и дежурить, чередуя бодрствование со сном. Пускай так легче обнаружить засаду, но меньше риска, что люди проспят.
Прошла ночь, к утру дрыхли все, включая Римуса, пускавшего слюни на полусгнивший подоконник. Первым проснулся один из мародеров где-то уже перед обедом – от необходимости облегчить мочевой пузырь. Он тот же час затеял громкую ссору со сменщиком и разбудил остальных. Кислая, как испорченное пиво, мысль стала закрадываться в души – проспали погоню. Но часовые клялись, что всю ночь добросовестно отстояли на часах, ни один не решился признаться и быть обвиненным в потере золота.
Страсти в засадах тихо закипали, угрожая перейти от неприязненных взглядов к аргументам и доводам, а там и до ножей недалеко. Но судьба распорядилась иначе. Солнце перевалило за полдень, и от дружеской расправы мародеров спас стук копыт. Римус взялся за лозу и направил ее на звук.
– Солгал! Чертов мерзавец, солгал!
– У них нет золота? – спросил Том, стороживший в паре с ним.
– Нет! Хотя погоди… Есть, но гораздо меньше, чем было у того мерзавца. Лоза едва вздрагивает, все время показывает на ту кучу, что мы зарыли.
– Но ребята этого не знают.
– Я приказал стрелять только по моему сигналу.
– Кто-нибудь обязательно пальнет…
Стюарт был в ярости. Он с парнями прошел пару километров по ложному следу, и только тогда понял, что к чему. Фэйри проложил неплохую дорожку из запаха конского пота и отпечатков копыт. Они бы шли так и дальше, но один из подчинителей уронил карабин. Когда поднимал его, заметил, что следы одинаковые до мелочей – отпечаток одного и того же копыта.
В лесу нашлось множество других разных отпечатков подков, но никто из подчинителей не был следопытом, а идти по следу может только тренированный человек. Бесы позволяли Остину чуять, как собаке, вот на его нюх в погоне и полагались. Трижды Энтони закипал и готов был поубивать подчиненных, но сумел-таки успокоиться. Зато за время блужданий подоспел Фрэнк – без пороха и гремучего зелья.
– Упустили? – спросил он, пережевывая стебелек луговой травы.
– Вот! – понял Остин.
– Чего радоваться-то?
– Трава. Запах сбитой травы. А я его вечно игнорировал. А еще… добавим запах смятой земли. Было такое! За мной!
Через два часа плутания по тупикам подчинитель вывел-таки преследователей на верную дорогу. Об этом говорило свежее конское дерьмо. А еще через час дошли до места, где маги самонадеянно сбросили завесы, и запах конского и человеческого пота четко указывал направление, в котором двигалась добыча.
Демон мог не спать, подчинители могли выдержать без сна почти неделю, но лошади нуждались в отдыхе. Та же проблема была и у преследуемых. Стюарт не боялся упустить добычу, скомандовал привал в первой же мертвой деревушке. В отличие от мародеров ведьмоловы выспались по-человечески.
Утром, уже в седлах, перекусили вяленой говядиной и сухарями. Сыр не жаловали оттого, что часто отвлекал беса, сидевшего в носу Остина.
– Люди.
– Уверен? – спросил Энтони.
– Чую табачный дым.
– Неужто догнали?
– И не надейся. Финли не сделал бы такой ошибки. Кроме того, Месячные братья негативно относятся к курению, – просветил Стюарт.
– Мародеры? – спросил Гордон.
– Наверняка.
– Не будем трогать этих крыс – разбегутся.
– А если они наших ребят видели? – спросил Остин.
– Если и так, вряд ли те сообщили маршрут, – возразил Фрэнк.
– Что делаем?
Время в погоне ценно, но информация бывает ценнее. Стюарт решил:
– Как бы там ни было, стоит поспрашивать. Въезжаем тихо, с чувством собственного достоинства.
Демон всегда чувствовал, когда на него смотрят, даже мог сказать откуда. Когда часть взглядов сместилась на его затылок, он остановил лошадь. Тряпку, которой была обмотана правая рука, сбросил для пущего устрашения. Почесал когтем щетину и крикнул:
– Ублюдки! Выходите, надо потолковать о том, кого вы здесь видели. Если ответите честно, останетесь в живых.
Рука мародера дрогнула. Пуля пошла на свидание с затылком подчинителя. Мозги и кровь брызнули на пожухшую траву заросшей дороги. Кони дернулись с испугу, и дружный залп остальных мародеров пошел в молоко. Ведьмоловы выхватили револьверы и спрыгнули на землю, прячась за лошадьми, начали безошибочно палить по огневым точкам мародеров. Демон тоже хотел выхватить револьвер, но лапа только оцарапала кобуру, и револьвер вновь плюхнулся на землю.
Это была последняя капля. Взревев, как бык на бойне, Стюарт одним прыжком заскочил в ближайшие кусты и вогнал в брюхо мародера лапу. С противным чавканьем вырвал потроха, окропив напарника кровью и дерьмом. Мародер завизжал, как девчонка, а демон припечатал его голову к стене каблуком, размазав мозги по стенке.
В ближайшем доме прятались еще двое. Демон одним ударом обрушил глинобитную стену и прыгнул сверху, поскольку ее веса оказалось недостаточно, чтобы убить несчастных. Еще одного демон схватил за голову и сжал так, что череп лопнул, как спелый арбуз. Его напарника пристрелили подчинители, но демон не удержался, схватил за ногу и молотил телом о стены и пол, пока верхняя часть трупа не превратилась в отбивную.
– Сдаюсь, я сдаюсь! – закричал последний из мародеров.
Его напарника тоже пристрелили, а сам он истекал кровью от пули, сломавшей ключицу, да так и застрявшей в теле.
– Гр-ра-а! – скомандовал Демон. Это должно было значить «допросить». Он удивленно пошевелил языком и обнаружил у себя вместо зубов полный рот острейших клыков. Левая рука, к удивлению, заканчивалась мощными когтями, а на голове вместо утерянной шляпы торчало два коротких, тоненьких, как у козленка, рога.
– Сэр? – не поняли подчинители.
– Дорросиг!
– Допросить?
– Дра.
– Сэр, Остину мозги вышибли.
Стюарт пнул подоконник ногой, которой стало очень тесно в сапоге, и вывалил хороший кусок стены вместе со сгнившей оконной рамой. Через образовавшуюся дверь он и вышел на улицу. Даже видавшие виды подчинители замерли с гримасой ужаса на лице. Чтобы не пугать их сильнее, Стюарт указал на укрытие, в котором стонал мародер, а после на землю перед собой. Подчиненные мигом перетащили мародера и, уложив на землю, отступили на несколько шагов.
Демон жестом приказал положить Остина рядом, нагнулся над раненым. Тому хватило одного взгляда, чтобы потерять сознание. Контроль над телом демон вернул, но жажда боли и страха не проходила. Стюарт сунул коготь в рану и выковырял кусочек кости. Мародер взвыл и покраснел.
Стюарт улыбнулся. Чужие вопли успокаивали ярость. Конечно, теперь не осталось места страху, а Стюарт любил страх. Вынув пулю, не удержался, лизнул кровь длинным раздвоенным языком. Мародер вновь не выдержал и отключился. Свою порцию холодного липкого страха Стюарт получил.
– Браженстро…
Голос звучал уже почти как человеческий. Клыки во рту стали тупее, а когти на левой настолько короче, что руку можно было сжать в кулак. Этим кулаком он и саданул Остина сначала в нос, потом раздробил правую руку, а напоследок пробил грудную клетку.
