– Зачем? Мне не нужно стричься. – Лиам действительно считал, что длинные космы, собранные в хвост, ему идут, да и девушкам нравится.
– Выдает военного.
– А постригусь, буду на деревенщину похож!
– Этого и добиваемся.
«Хорошо говорить с таким-то личиком», – подумал Лиам, но правоту признал.
С ножницами сержант управлялся мастерски и в общем-то подстриг неплохо. Но с короткими волосами Лиам выглядел не на семнадцать, а на пятнадцать. Успокаивало только то, что это ненадолго. Но последней подставы не выдержал. Когда вымывал стриженные волоски из оставшейся шевелюры, Финли незаметно плеснул в воду одной из своих настоек.
– Я рыжий! Финли, проклятье тебе в задницу!
– Не кипятись, не кипятись… – Финли деловито отхлебнул из той же бутылки и прыснул содержимым в лицо Лиаму.
– Ты чего творишь?
– Руками не трогай. Пускай высохнет, иначе на прокаженного будешь похож.
Лиам схватил зеркало.
– Веснушки! Почему сразу мордой в дерьмо не ткнуть?
– Успокойся, это примерно на две недели, потом все пройдет. Надо для маскировки.
– А сам чего не покрасишься?
– Щетина слишком быстро отрастает. Не то что твой пушок. Иди на солнышко, быстрее подсохнет.
– Подлец! – Лиам круто развернулся и наткнулся на ухмыляющихся кота и собаку. – Побрею! Одно слово, и побрею!
Дуги со Зверем предпочли промолчать.
– Зачем так над парнем издеваться? – спросил Зверь, когда Лиам отошел.
– Рядом с огненной шевелюрой никто не увидит ни тебя, ни меня. Рыжее чучело отвлечет на себя все внимание.
– Сомневаюсь, возможно, мужчины тебя и не заметят, но женщины…
– Ты о чем, фэйри?
– О том, что ты красив, человек.
– Я? Да на меня последние семнадцать лет только проститутки и велись.
– Значит, бриться нужно было чаще.
Рыжий и веснушчатый Лиам выглядел даже не на пятнадцать, а на все четырнадцать. Не помогали даже рост выше среднего и широкие плечи. А виной всему Финли: ростом выше, в плечах шире, да еще красивый, как дух прекрасного. Даже конь под ним, и тот краше.
– Чего скис? Скоро приедем.
– Жрать охота, – соврал Лиам.
– Приедем, пожрешь. А через неделю будем в Ализонии, потом в Султанате, еще через две-три в Бримии. В Новой Бримии.
– Ты бывал на Диком?
– Ни разу. Я же говорил.
– Почему считаешь, что там будет лучше?
– Потому что здесь плохо.
– Можем остаться в Султанате. Там ведь магов не преследуют.
– Зато обрезание делают.
– Что делают?
– Крайнюю плоть обрезают.
– Где?
– Там. – Финли указал взглядом.
– Там?! Надеюсь, в Султанате корабль отыщется быстро.
– Ты же раньше не ныл. Что стряслось?
– Порыжел.
– Рыжие, они… удачливые. Так что бросай это дело. Вон уже село видно. Здесь таверна большая и дешевая. Снимем комнату, отожрешься, отдохнешь, а я отправлюсь в город, поищу нам судно. Чтобы к моему возвращению ныть перестал.
– А я?
– Будешь деньги сторожить. Три дня не появлюсь – снимайся и уходи. Попробуй найти Грэга. Или бордель, в названии которого есть слово «лиса». За пароль «джин с вишенкой» тебе помогут, но на всякий случай не говори, что маг.
В одном Финли оказался прав – рыжая шевелюра отвлекала. И постояльцы, и гости трактира по несколько минут пялились на рыжего. Лиаму было неприятно, и поэтому он маялся в комнате на чердаке и никуда не выходил. Дуги смылся куда-то проказничать и приперся уже к ночи.
– Ты бы хоть поужинать спустился. Говядина у них ничего, да и пиво вполне приличное.
– Ага, спустился бы, а кто сторожить будет? – Лиам пнул ногой злосчастную сумку с драгоценностями.
– Хочешь, я постерегу?
– Ах какой добрый! А раньше где носило!
– Не хочешь, как хочешь…
– Стой, погоди. – Лиам забросил сумку под кровать с соломенным матрасом. – Стереги! – выскочил из комнаты раньше, чем фэйри успел возразить.
Внизу было полно народа. Сельский люд стекался, чтобы вдрызг набраться дешевого джина. Постояльцы им тоже не брезговали, но предпочитали дефицитный нынче ром и прекрасное пиво. А еще и те и другие пришли поглазеть на местную красавицу. Девушка появилась в заведении всего несколько дней назад, и доход трактирщика подскочил почти в два раза.
Увидев ее, Лиам круто сменил мнение о рыжих. Ее голова будто горела красным пламенем, только это были настоящие пышные кудри, не стянутые ни лентами, ни заколками. Лицо усыпано мелкими веснушками, особенно маленький правильный носик. Он просто очаровал Лиама, а возможно, это была заслуга широких бедер под простой короткой юбкой или же глубокого выреза блузки. Кстати, там тоже виднелись веснушки.
Характер у девушки огненный, как и цвет волос. За вечер дважды врезала деревянным подносом по голове нахалам, что осмелились шлепнуть по заднице, и вылила бокал эля на голову наглецу, отпустившему в ее адрес неприличную шуточку. А главное, никто ее не отругал, наоборот, каждый раз толпа ликовала и улюлюкала, а трактирщик считал прибыль.
Лиам и сам приговорил за вечер пять бокалов светлого. Чувствовал себя на удивление трезвым. А народ помаленьку хмелел и разбредался по домам. Одного постояльца трактирщик унес наверх, а нимфа летала между столиками, пока дружки не вынесли на улицу последнего ханыгу.
– А ты, рыжий, чего сидишь, особое приглашение надо? Я спать хочу, – заявила она Лиаму, а тот возьми да ляпни:
– Пошли…
– Ах ты, сопляк!
– Стой, стой, стой… – Но поднос уже летел в лицо. Перехватить труда не составило. Девушка рванула обратно. Не тут-то было, Лиам держал крепко. – Шутка, я пошутил!
– Недорос еще, чтобы так шутить, молокосос!
Лиам поднялся, и девушке пришлось задрать голову, чтобы смотреть ему в глаза.
– Мне семнадцать.
– Врешь.
– Честное слово.
– Ну, тогда прощаю. – Она настойчивее потянула поднос, и Лиам отпустил.
– Тебя как зовут-то?
– Таллия, – бросила девушка уходя.
– А я Лиам.
Не обернулась, скрылась на кухне, а Лиам поднялся наверх с бурей в груди.
– Не надо! Я тебя прошу.
– Ты чего, Дуги?
– Не время сейчас влюбляться, и вообще, от любви одни неприятности.
– Что ты несешь?
– Светлые фэйри – а я им достаточно долго пробыл – чувствуют любовь. Лично я дурачков жалею.
– Какую любовь?
– Это ты мне скажи. Вчера вернулся, словно на крыльях. Я думал, к утру пройдет, но, похоже, не полностью.
– Ну ладно, девушка тут пиво разносила…
– Святые небеса, аж засветился весь… – Фэйри сокрушенно закрыл ладонью глаза. – Это ж кабацкая девка.
– Которая не дает к себе приставать.
– Значит, цену набивает!
– Мне за одну шуточку чуть не врезала.
– Сиди здесь, проверю.
– А завтрак?
– Обойдешься! – Дуги рубанул глефой воздух, дабы придать словам важности. – Дверь открой, – сказал он уже в обличье кота.
Матеря Лиама лопухом, идиотом, простофилей и так далее, Дуги спустился на первый этаж. На кухне орудовала толстая женщина, а трактирщик обслуживал постояльцев за завтраком. Никакой писаной красавицы не наблюдалось. Пришлось побегать, послушать, чтобы узнать, что Таллия появляется только вечером, в самый разгул веселья, а живет у старухи Хельги. Дуги смилостивился над Лиамом и позволил позавтракать, после чего отправился к Хельге.
Девушка показалась только после обеда – зло пнула подвернувшуюся курицу и выдала фразу, достойную самой грязной портовой шлюхи. Покормила кур и кроликов, взялась за стирку. Видно было, что работа ей не по душе. Не просто видно, она все время бормотала под нос ругательства, если Хельги не оказывалось рядом. Тем не менее к старушке относилась с заботой, не позволила помогать.
На всякий случай Дуги наблюдал издалека, но ясно видел, что девушка не красавица. Нет, фигурка ничего так, но вот лицо какое-то тусклое, даже серое, а копна волос похожа на всклокоченный стог сена. Это ж как Лиаму нужно было надраться, чтоб она запала в сердце! Дуги успокоился. Вечером остался сторожить ценности и отпустил Лиама оценить девушку на трезвую голову. Как оказалось, зря.
– Привет, Таллия.
– Привет, рыжий, пива?
– Давай! – Для Лиама девушка блистала еще краше вчерашнего.
– Ну давай, давай! – Местные с одним из постояльцев устроили состязание в силе.
Плотный невысокий крепыш укладывал на правую руку одного крестьянина за другим. Дольше всего провозился с кузнецом, но уложил и его. Лиам заметил, что Таллия время от времени посматривала на веселую компанию. Но желавших больше не находилось. Побуждаемый непонятно какими чувствами, Лиам направился к столику.
