Ознакомительная версия.
– А, должник Князев явился! – вперилась в вошедших седая старушка.
– И двоечница Соколова, – сокрушенно вздохнула красноволосая. – Ляля, я думала, ты дни и ночи сидишь над учебником!
– Марь Максимна, – обратился к ней Родион, – мы как раз шли заниматься, я обещал Клаве пройти с ней хоть часть билетов…
– Умница ты мой, золотой мальчик! – обрадовалась Марь Максимна. И, повернувшись к другой старушке, спросила: – Берта Михална, а что он вам задолжал?
– Да еще в третьей четверти взял «Принца и нищего» и никак не несёт!
– Родя, ты что, впал в детство? – изумилась Марь Максимна. – Это же из списка для четвертого класса…
– А я взял на английском, неадаптированный вариант, – пояснил, почему-то смутившись, Родион. – Думал, раз сюжет знакомый, оно полегче пойдёт. Успел только пару глав осилить – похоже, книжку стырили. Где – не помню. А как достать взамен такую же, не знаю. Ищу, пока не нашел. В Доме книги спрашивал, в Библиоглобусе – говорят, бывает, но сейчас нет. «Янки при дворе короля Артура» – пожалуйста, а этого – днем с огнем.
– Берта Михална, – вновь обратилась Родионова заступница к книгохранительнице. – Может быть, вас устроил бы такой вариант?
– У меня еще Герберт Уэллс есть на английском, мой собственный, – умоляюще произнес Родион.
– Он такой хороший мальчик, – продолжала наступление Марь Максимна, – на химической олимпиаде первое место в районе занял, английский вот учит…
– Уэллса у нас в фонде нет, тоже кто-то украл, – задумчиво произнесла Берта Михална.
– Значит, договорились! – закрепила успех своего наступления Марь Максимна. – Родя приносит Уэллса, формуляр мы ему закрываем, а если вдруг потом ему попадется «Принц», он вспомнит о вашей доброте…
– Ну, разве что так, – не слишком охотно согласилась старушка.
– Повезло же нам с классной! – покачал головой Родион, когда они вышли из школы, щурясь от яркого солнца. – Марь Максимна все-таки мировая тётка, хоть смешная, да и в химии, извини, разбирается на кухаркином уровне…
– Да, а Берта Михална – изрядная вредина, – согласилась Клава. – Послушай, Родион, а тебе кто из учителей еще нравится?
– Ну, Елена Пална, которая математичка и которую ты так не любишь, по-моему, все-таки справедливая. А Елена Пална, которая литераторша и неравнодушна к тебе, как записала меня в троечники, так и числит… Обидно. Пишу-то я уже почти без ошибок. А что не Лев Толстой – так это не всем дано, правда?
У Клавы хватило ума не спрашивать, почему здешнему мальчику нужно непременно быть похожим на толстого льва, причем на уроках словесности. И почему в здешней школе учатся вместе и девушки, и юноши, а все предметы им преподают исключительно дамы.
– Жаль, что учителей-мужчин у нас нет, – осторожно посетовала она.
– Как нет? А Матвей Григорьич?.. Впрочем, да, ты же по английскому в группе Татьяны Викторовны… Жаль, Аркадий Сергеич ушел – но понять его можно, тут так мало платят… Как дочка школу закончила – он и слинял в сисадмины.. Знаешь, а я продолжаю с ним контактировать – иногда бываю в гостях, но чаще по мылу и аське общаемся… Новая программистка, эта Ольга Олеговна, по сравнению с ним – просто серая мышка, хи-хи…
Родион засмеялся, как будто сказал что-то остроумное.
От обилия двойных имен у Клавы уже звенело в голове. Надо бы, пока не забыла, разложить всё по полочкам. Значит, так: химичка, она же классная дама – красноволосая Марь Максимна. Есть еще две тёзки, Елены Палны. Клавину учительницу по английскому зовут Татьяна Викторовна. Программистку – Ольга Олеговна. Теперь бы выяснить, как они выглядят, и в чем заключаются преподаваемые ими науки…
– Клав, ты куда? – вдруг схватил ее Родион за руку. – Забыла, где живешь?
– Прости, задумалась, – засмеялась она.
Они едва не прошли мимо высокого серого здания с множеством некрасивых, похожих на железные клетки, балконов, заставленных всяким хламом, а частично закрытых грязными стёклами.
К счастью, здание имело только один вход, и тут ошибиться было невозможно. Но вот дальше…
Она же не знала, на каком этаже живет здешняя девочка Ляля.
Однако везение продолжалось.
– Ляля! – окликнула ее какая-то толстая старушка с костылём, сидевшая на скамеечке возле входа. – Тут вам бандероль принесли, она в ящик не влезла, чтоб тебе или матери на почту лишний раз не ходить, я за вас расписалась… Щас отдам.
Бабулька, кряхтя, приподняла пышный зад и вытащила плоский сверток в коричневой бумаге.
– Спасибо огромное! – искренне поблагодарила Клава и впилась глазами в адрес.
«КлавдииВасильевнеСоколовой… Дом7, корпус3, квартира11»…
Она сунула свёрток под мышку и запустила руку в Лялину сумочку.
Поиски оказались недолгими. Внутри лежали: пачка каких-то мягких бумажек, крохотный гребешок и два ключа на простом железном колечке.
Собразить, как ими орудовать, смогла бы даже принцесса.
– Её величество королева Килиана!
Торжественно провозгласив этот титул, дама Норберта присела в ритуальном реверансе, а Селия низко склонилась.
К огромной высокой кровати с бархатным балдахином, на которой утопала в пуховиках и подушках Эвлалия, приблизилась величественная дама с правильными, но чуть резковатыми чертами лица и непроницаемыми чёрными глазами. Она была в пурпурном платье – видимо, уже переодетая к обеду.
– Эвлалия, я слышала, вы недомогаете? – сказала королева грудным голосом, взяв ее за дрожащую и потную руку. – Да, ваш пульс учащён… Нет ли у вас лихорадки, дитя моё?
– О нет… матушка. Я здорова, совсем здорова, – пролепетала Ляля, отведя глаза. – После завтрака была небольшая тяжесть в желудке, но она скоро прошла… Не знаю, почему Селия и дама Норберта так всполошились.
– Потому что от вашей жизни зависит судьба королевства, – торжественно изрекла Килиана. – Будьте любезны, приподнимитесь, откройте рот и покажите мне ваш язык…
Ляле еще никогда не доводилось показывать язык королеве, но она не посмела ослушаться.
– Нет, тут всё в порядке…
Килиана слегка приложилась губами ко лбу мнимой дочери.
– Лихорадки и вправду, кажется, нет… Отчего же ваше сердце так часто бьётся, дитя моё?
– Матушка… Ваше величество, я расстроилась, подумав, что мне придется провести такой чудесный день в постели. Ведь я не больна, а мне никто не верит!
– Что ж, разрешаю вам встать. За обедом вам подадут лишь легкие блюда. И при малейших признаках недомогания ставьте меня в известность, моя милая. Ваша скрытность может нам всем обойтись слишком дорого.
Королева в сопровождении дамы Норберты ушла – впрочем, Эвлалия понимала, что фрейлина, проводив Её величество, вскоре вернётся.
Селия молча принесла ей очередное платье – на сей раз розовое, шёлковое, и на шёлковом же чехле.
«И с чего это нужно обращаться со мной как с фарфоровой вазой?», – пробормотала Ляля, расправляя складки на юбке.
– Но, Ваше высочество, – удивилась Селия, – ведь Вы – единственная надежда Мидонии! Странно, что Вы до сих пор относитесь к этому столь легкомысленно!
– Да разве совсем уж единственная? – пожала плечами Ляля. – Из любого безвыходного положения всегда найдётся какой-нибудь выход, пусть неожиданный…
– Боюсь, что Вы так и не осознали всей тяжести…
Договорить Селии помешало возвращение дамы Норберты, которая, придирчиво осмотрев свою подопечную с головы до ног, сдержанно оценила ее преображеие:
– Так в самом деле лучше. Ваше высочество, извольте проследовать в столовую, Её Величество надеется увидеть Вас в добром здоровье и хорошем расположении духа.
И, слегка наклонившись к уху Эвлалии, чуть прикрытому скрученной в локон пепельной прядью, добавила с непонятной смесью насмешки и довольства: «Учтите, к обеду приглашен и принц Перотин»…
Великий маг Асканий был в полном смятении. Не мог же он разорваться на части! Между тем нужно было срочно выяснить, что происходит в королевском дворце и на месте ли эта каверзная девчонка принцесса Эвлалия, и одновременно попробовать разузнать, что за девушка наведывалась в зелёный фургон и куда она делась, если даже собачий нюх Варвара смог учуять только следы, ведшие внутрь, а не обратно… Особенно сильно наслежено было перед экраном, как если бы гостья не просто стояла там, а сидела или клала свои вещи на пол. И именно это обстоятельство внушало магу самые дурные предчувствия, хотя он и силился убедить себя в том, что таких совпадений попросту не бывает…
Ах, как тщательно было всё задумано и устроено!
Ловушка должна была рано или поздно сработать. Принцесса своенравна, любознательна и предприимчива. Она бы однажды поняла, что в ее гардеробной стоит не просто новое зеркало (взамен разбитого ею прошлой зимой, когда ей взбрело в голову поиграть у себя в мяч), а волшебный экран, за которым – иная реальность. Он слишком хорошо знал Эвлалию: она бы не испугалась и не проболталась ни верной Селии, ни надменной Норберте, а, улучив момент, когда останется в одиночестве, попробовала бы шагнуть за черту – и очутилась бы там, где ее бы ее не нашел – никто, кроме самого Аскания. Он явился бы ей как спаситель на белом коне… Ну, на сером в яблоках, это неважно… У Эвлалии не осталось бы иного выбора, кроме как подчиниться ему. И тогда он мог бы ставить королеве условия. Если бы выяснилось, что король Вассиан в самом деле погиб, то… следующего короля могли бы звать не Перотином Брагарским, а Асканием Великим!..
Ознакомительная версия.
