Два стояли пустыми, не закрытыми, все еще ожидая новых и пока еще не умерших жильцов, два уже обрели свое содержимое. Один из них оказался с простой крышкой, временной заменой, пока резчик по камню не создаст оригинальную, с изображением усопшего на ней.
Последняя усыпальница, хотя на ней не было ни пылинки, ни паутинки, казалась самой старой. На крышке лежала каменная женщина, миниатюрная, совсем еще молодая, в простом платье, со сложенными на груди руками и лилиями, вплетенными в мраморные волосы. Даже слепому было видно, что над ней работал тот же мастер, что и над Девой Марией, украшавшей склеп.
– Это жена барона?
– Да.
– А здесь? – Я указал на недоделанный гроб, от которого пахло разложением.
– Его дочь. Симонетта. Она скончалась две недели назад от чахотки. И я хотел бы, чтобы вы взглянули на тело.
– Странное желание. Я ушел, – сообщил Проповедник, ящерицей юркнув из склепа на открытый воздух.
– Хорошо, – сказал я сразу обоим.
Я решил не удивляться действиям инквизитора, понимая, что человек он серьезный и ничего не делает без причины.
– Тогда помогите мне.
Мы с двух сторон взялись за крышку, немного сдвинули ее, из-за чего она страшно проскрежетала, затем, напрягая руки, сняли и положили на чистый пол. Запах смерти теперь властвовал в этом помещении безраздельно.
Без всякого трепета я заглянул внутрь, уже представляя, что увижу.
Как оказалось – не представлял.
Помешкав несколько мгновений, я довольно недальновидно помянул черта при инквизиторе.
– Не стоит, – тут же одернул он меня, нисколько не повысив голоса. – Здесь его, конечно, не бывало, но примите мой совет, Людвиг. В вашем положении, когда каждое полнолуние вы рискуете привлечь к себе всякую нечисть, любое упоминание адских созданий может привести к беде. Возьмите себе в привычку говорить о них как можно реже. Что думаете?
– О ваших словах? Они разумны. Об этом? Даже не знаю.
Лежавшая в гробу девушка напоминала куклу, которую хорошо потрясли в коробке. Спутанные черные волосы, впалые щеки, мертвая кожа, приоткрытый рот, так что были видны зубы. Удар саблей, а может и мечом, расколол ее череп на две части, запачкав левую половину лица темной кровью. Погребальное фиолетовое платье порвано в лоскуты, один рукав отсутствует. Я видел, как сквозь дыру в одежде, зияют бело-красно-коричневые ребра, на которых почти не осталось плоти. Также она отсутствовала на правой руке от плеча до локтя и на ногах.
– Она выглядит так безобразно, потому что я попросил ничего не трогать до моего, а потом уже до вашего приезда, – решил пояснить отец Март.
– Вы уверены, что причиной смерти была болезнь?
– Насколько может быть уверен человек, не присутствующий при этом. Но я позвал вас именно для того, чтобы узнать мнение стража, который повидал на своем веку много необычного.
Задержав дыхание, я склонился над трупом. Изучил лицо, губы, затем части, где отсутствовала плоть. Выпрямился, сказав:
– Впечатление, что эти… повреждения, скажем так, нанесли уже когда она была мертва. Это похоже на работу анатома. Чтобы удалить мышцы, использовали нож, и делали это весьма аккуратно.
Он кивнул, явно довольный тем, что услышал:
– Скорее мясника, Людвиг. Мясник тоже может работать аккуратно.
Мы вышли на свежий воздух и яркое солнце. Здесь нас уже ждали две женщины и двое мужчин в крестьянских одеждах.
– Мы закончили, приступайте, – бросил инквизитор.
Ничего не говоря, они вошли в прохладу склепа, и я увидел, что, собравшись у гроба, стали приводить захоронение в надлежащее состояние.
– Теперь, когда вы все видели своими глазами, я расскажу, что здесь случилось. – Отец Март неспешно шел от кладбища к маленькой кованой скамеечке, примостившейся в тени лохматой оливы. – Спустя неделю после похорон Симонетты слуги заметили, что дверь в склеп приоткрыта и кто-то украл тело.
– Даже так? – Я слушал, как поет скворец. – У барона столь серьезный враг, что он так надругался над его мертвой дочерью и вернул оставшееся назад?
– Вернул? Увы, нет. – Отец Март сел на лавочку, скрестив ноги в начищенных сапогах. – Барон поднял слуг, но Симонетту не нашли, хотя искали тщательно. Она сама вернулась на следующую ночь.
Мне потребовалось несколько мгновений, чтобы правильно понять его слова.
– Продолжайте.
– Ее увидел один из работников. В парке. Она бесцельно бродила по саду, врезаясь в деревья. Позвали барона. Когда ее окружили люди, Симонетта… попыталась броситься на них, но из-за того, что мышц на ногах почти не было, проворством она не отличалась. Барон сильно любил свою дочь, но тут не колебался, раскроил ей голову клинком. Это ее разом успокоило.
– Что случилось дальше?
– Да, собственно, ничего. Ее положили обратно в усыпальницу, вызвали городского священника, одновременно послав за мной.
– Больше никаких смертей в ту ночь? – Я был сбит с толку.
– Нет. – Инквизитор устало потер красные глаза. – Я не слишком понимаю, что происходит. Здесь поработал либо сильный демон, либо темная душа.
– Поблизости нет никаких душ. Ни темных, ни светлых. Кладбище чистое.
Инквизитор кивнул, словно был рад это слышать:
– Значит, все-таки гость из ада. Хотя за ним стоят люди. Они выкрали тело, срезали мясо, вырезали сердце, почки и печень.
– Люди? И в то же время демон, раз не темная душа. Какой-то культ?
– У меня возникла догадка, и я прошелся по трем погостам за городскими стенами и по двум в Барко-де-Калаорра. Некто заинтересовался свежими могилами. Тела из них похищены. Как минимум из тридцати захоронений за последние пять месяцев.
Я обдумал полученную информацию:
– Некто систематически крадет тела, и, судя по тому, что не разразилась паника, а кругом не рыщут городские службы и инквизиторы, ему удавалось удачно скрывать свои кражи. Здесь же неизвестный совершил ошибку, был достаточно небрежен, для того, чтобы оставить склеп незапертым, а затем упустил вернувшееся назад тело. Правильно ли я понимаю?
– Не упустил. Полагаю, он просто безалаберно выбросил покойницу, забрав плоть. Решил, что ее не найдут. Возможно, спрятал. Но она восстала и вернулась туда, где была похоронена.
– Неужели преступник не учел этот вариант?
– Я подозреваю, что тот, кто это сделал – лишь исполнитель. Труп для него всего лишь труп. Он даже не думал, что мертвые могут вновь оживать. До этого момента все следы хорошенько прятали, чтобы не возникло подобных эксцессов.
– То есть преступник вскрывает тела, добывает плоть и отдает кому-то? И в результате ритуалов или колдовства случилось возвращение мертвой девушки. В этих чудесных краях появился каннибал, предпочитающий мертвечину? Некромант?
Инквизитор сделал жест рукой, что могло означать и «да» и «нет».
– Трупоеды встречаются, Людвиг. Но обычно после их пиршества мертвые не встают. Здесь все чуточку иначе. Вы в Нараре, а у жителей южных областей остались свои легенды и мифы со времен глубокой древности, когда Темнолесье было куда ближе, чем сейчас, варвары не ушли на Волчьи острова и сражались с молодыми легионами рождающейся Империи. Люди, жившие среди этих холмов, отличались мрачными предрассудками. Самые плохие из них поедали плоть мертвых, считая, что это даст им власть над темными силами, наделит их, если хотите, сверхспособностями.
Я усмехнулся:
– Какими, например?
– Да какими угодно, – небрежно ответил тот. – Придумывали кто во что горазд. Скорость, невидимость, возможно, даже умение летать. Подобные верования сошли на нет, когда легионы императора Марка захватили земли, на которых мы с вами находимся, и вырезали тех, кто не желал поклоняться их богам.
– Но убеждения остались.
– Конечно, остались. В большинстве своем в виде страшных сказок на ночь. Но время от времени находится дурак, который в них верит и поедает плоть себе подобных. Чаще всего его ловят. Если ему повезет, убивают сразу. Если нет – сжигают.
За свою жизнь я несколько раз сталкивался с людоедством. Обычно это случалось зимой, в голодные месяцы. Или во время войн, когда не хватало продуктов. Я не встречался с самими каннибалами, но видел остатки их ужинов на дорогах, в полях и маленьких деревнях.
– Выходит, вы не верите в легенды о получении дьявольской силы посредством поедания себе подобных?
Он повернул голову в ту сторону, где послышалось лошадиное ржание, и, убедившись, что поблизости никого нет, ответил:
– Человечина тоже является мясом, Людвиг. Мы всего лишь мясо. Оно набивает желудок, но не дает возможность ускорять время или снимать с неба луну. Это не контракт с демоном, не ночь с инкубом и даже не жертвоприношение вола на Лысой горе.
– А как же кровь человека, отец Март? Велефам она дает страшную силу. Отчего бы плоти не делать того же самого?
В его глазах появилось одобрение.
– Отлично поставленный вопрос, Людвиг. Вопрос достойный инквизитора. Кровь – иная субстанция. Ей присуща сила, или то, что алхимики привыкли называть энергией. Инквизиция проводила исследования, и авторитетные мужи официально заявили, что пожирание людей не дает никаких возможностей, кроме ощущения сытости.
