Ознакомительная версия.
– Около шести. Пятичасовой чай ты проспал. Доживёшь до ужина, или сделать тебе сэндвичи с ветчиной?
«Не утруждай себя, милая, непременно доживу» – сказал бы истинный джентльмен, тем более, что ждать оставалось не больше часа.
– Не доживу! – жалобно простонал Веттели, ему отчаянно захотелось именно ветчины.
– Потерпи минутку, Берти, сейчас принесу! – кажется, Эмили была рада такому ответу. Истинное чудо, а не девушка!
Она убежала, а Веттели принялся себя ругать. Почему все нормальные люди в этой школе держат в своих комнатах некоторый запас еды, а ему этого до сих пор не приходило в голову, жил от столовой до столовой? Откуда такая непрактичность и бесхозяйственность? Из армии конечно, вот откуда! Привык к казённому котлу и немедленному уничтожению всего подвернувшегося съестного… Хотя, до армии был Эрчестер, тот же «казённый котёл»… Но это не оправдание! Стыд какой: взрослый человек, третий десяток идёт – и до сих пор не научился организовать свой быт! Значит, пора перестраиваться: в самое ближайшее время запастись хотя бы печеньем и сыром, и больше не гонять любимую девушку по школе из конца в конец ради своей прихоти.
Примерно так он себя ругал, пока к нему на одеяло из пустоты не вывалилось грузно нечто бесформенное, громогласно и слезливо причитающее:
– Бедный! Бедный! Стоило отлучиться на денёк – тебя опять измучили чуть не до смерти! Ах, как я страдаю, глядя на несчастного тебя! Надеюсь, твоя женщина догадалась о тебе позаботиться? Что-то я не вижу её, рыдающую подле твоего смертного одра!
– Не гневи богов, Гвиневра! – воззвал Веттели, едва сдерживая смех. – О каком одре речь? Я жив, здоров и благополучен, а моя женщина оставила меня лишь затем, чтобы принести сэндвичей с ветчиной!
– Вот как? – фея оживлённо подняла бровь. – Сэндвичи с ветчиной? Это хорошо, а то я что-то проголодалась. Между прочим, как тебе мой новый наряд? Шикарно, да? – она принялась вертеться, как модница у зеркала, давая ему возможность разглядеть своё великолепное приобретение со всех сторон.
Зрелище, надо сказать, того стоило! Костюмы Гвиневры и прежде, мягко говоря, но отличались элегантностью, нынешний же просто потрясало своей нелепостью. Скажем так: фее привалила большая удача в виде детской варежки, светло-серой, пуховой, очень мохнатой – обычно такие вяжут на севере континента. Эту самую варежку она и приспособила в качестве нового наряда, проделав отверстия для головы и рук. Длиной одеяние вышло почти до пят, сидело неуклюже, и в довершении картины сзади, на самом нужном месте, на манер толстого кургузого хвоста, болтался большой палец. В результате счастливую обладательницу этого сногсшибательного «туалета» гораздо легче было принять за мелкого зверька из породы грызунов, чем за прелестную деву из рода фей, каковой она себя, в данный момент, судя по всему, ощущала.
Сдерживать смех стало ещё труднее.
– А ты и не сдерживай, – любезно посоветовала Гвиневра, видно, вместо мыслей у него опять получилась безмолвная речь – эх, как бы научиться их разделять? – Зверёк так зверёк. Думаешь, я в обиде? Думаешь, я не знаю, что вы, мужчины, ровным счётом ничего не смыслите в дамских нарядах? К тому же зимой тепло куда важнее фасона, а греет эта штука – будь здоров, можешь мне поверить! По весу, конечно, тяжеловата, к земле тянет, – так вот почему приземление феи на одеяло вышло таким неэлегантным: одёжа перевесила! – …зато хоть на снегу в ней спи!
– Послушай, Гвиневра, – начал Веттели осторожно, стараясь не задеть чужих чувств, – несомненно, твой новый наряд чрезвычайно удобен и практичен. Но не кажется ли тебе, что сзади у него есть одна лишняя деталь, которая портит всё впечатление? Сам я в рукоделии не силён, но мы могли бы попросить Эмили её отрезать или как-нибудь распустить…
– Эту? – фея сразу поняла, о чём речь, поймала свой «хвост» и энергично им тряхнула. – Даже не думай! Сначала я тоже сомневалась в её необходимости, но скоро убедилась: когда садишься на холодное, получается дополнительная подстилка, и теплее, и мягче. Так что не станем ничего менять, ибо лучшее – враг хорошего… А вот, наконец, и сэндвичи приближаются!
Но приближались не сэндвичи, а горячие бутерброды – вот почему мисс Фессенден так задержалась! Горячие бутерброды с ветчиной и сыром! Сердце Веттели наполнилось нежной благодарностью, а Гвиневра от восторга даже завизжала.
И Эмили тоже завизжала. Но отнюдь не от восторга. Хорошо, он успел перехватить тарелку, иначе её восхитительное содержимое оказалось бы на полу. Ни мышей, ни крыс его любимая не боялась, Веттели это точно знал – однажды случайно зашёл разговор. К несчастью, ни на крысу, ни на мышь Гвиневра не походила, скорее уж на какого-то голосистого хомяка или сурка-недомерка, поэтому простим мисс Фессенден её испуг, вызванный не столько даже внешним видом незнакомого мохнатого существа, сколько его неожиданным криком.
В свою очередь, Гвиневра от вошедшей такой шумной реакции тоже не ждала, и в панике метнулась под кушетку, так и не дав себя рассмотреть.
– Берти, милый, что это? – спросила Эмили дрогнувшим голосом. – Откуда оно завелось? Оно кусается?
Всё! Сдерживать смех больше не было никакой возможности. Веттели веселился так, что бутерброды опасно подпрыгивали на тарелке.
– Берти, поставь немедленно блюдо, пока всё не вывалилось! Ну что ты надо мной смеёшься? Я немного растерялась от неожиданности, только и всего. Вхожу себе, ничего не ничего не подозреваю, и вдруг какое-то гадкое животное порскает прямо из-под ног. Любой бы на моём месте заорала… Ну вот, будешь меня теперь трусихой считать! – она совсем расстроилась.
– Я… ох! – надо было её поскорее утешить, но смех всё ещё рвался наружу и мешал говорить. – Я не над тобой смеюсь! И не из-под ног порскнуло, а с одеяла! И не гадкое животное, а прекрасная фея! Гвиневра, где ты там? Вылезай! Угроза жизни миновала!
Надо отдать прекрасной фее должное: из-под кушетки она вылезла с большим достоинством, прошествовала важно, будто сама королева Матильда. Однако, пребывание там её не украсило: личико покрылось пылью, мохнатое тело облепила паутина, во всклокоченных волосах запуталось белое перо.
– Это что за безобразие! – возмутилась Эмили. – Медицинский кабинет – и такая грязища по тёмным углам! Полная антисанитария!
– И не говори, милая! – кивнула фея и расчихалась. – Какая неряха тут моет? Такую прислугу надо гнать в шею, вот что я вам скажу.
– Непременно скажу Саргассу, чтобы лучше следил за уборщицами, – пообещала Эмили, и на этом инцидент был исчерпан. Возвращаться к обсуждению новых нарядов никто из собравшихся благоразумно не стал, зато все трое отдали должное бутербродам, успевшим немного поостыть, но всё равно восхитительным.
Потом они в том же составе перебрались к Веттели и до позднего вечера коротали время, болтая о пустяках, хотя, по-хорошему, кое-кому следовало бы подготовиться к завтрашним урокам. Но от этой проблемы кое-кто отмахнулся очень легко: «А, ерунда! Тетради у меня проверены, а новую тему задам читать по учебнику. В конце концов, для чего-то их пишут?»
В общем, день, имевший такое ужасное начало, закончился для Веттели очень даже неплохо.
Фея явилась в среду, препоясанная шнурком и загадочная до невозможности. Прошлась по кафедре, заложив руки за спину, минуту-другую посопела носиком и объявила:
– Всё! Решено! Ты был столь любезен, пригласив меня на свой урок, что я прост обязана сделать ответный жест! Я приглашаю тебя К НАМ! Сегодня же, после пятичасового чая.
Веттели поднял голову от классного журнала, непонимающе моргнул (надо заметить, после шестого урока он всегда плоховато соображал).
Очень любезно с твоей стороны, Гвиневра, я счастлив твоё приглашение принять. Но уточни, пожалуйста: «к нам» – это куда?
В ответ фея вдруг насупилась, очень простонародным жестом почесала в затылке, будто надеясь расшевелить умные мысли.
– А знаешь, ведь это философский вопрос! Как бы тебе объяснить?… Помнишь, однажды ты по глупости сказал, что нас, фейри, осталось очень мало? А я возразила, что нас ровно столько, сколько было всегда, просто мы, по некоторым свои соображениям не спешим вам, людям, показываться на глаза. Вспомнил это наш разговор?
– Да, я его и не забывал.
– Умница! Значит, должен понять! Я приглашаю тебя туда, где все мы обитаем. Даже не знаю как это лучше определить… Может, немного другой мир, может, другая сторона этого мира? Готов взглянуть на свой любимый Гринторп с другой стороны?
– Да! – от восторга Веттели чуть не опрокинул чернильницу на чужой журнал. Таких чудес в его жизни ещё не случалось… но как же Эмили?
– Нет! – твёрдо ответила фея, не дожидаясь вопроса. – Мы не сможем взять её с собой. Только не подумай, будто я плохо отношусь к твоей женщине! Она по-своему мила, и умеет лазить через заборы, а это в наши дни дано не многим леди. Но, к сожалению, в ней нет ни капли старшей крови. Не повезло бедняжке с роднёй. Другая сторона для неё закрыта… Нет, попасть туда она сможет легко, если я проведу. Вход к нам свободный… И выход тоже, никто её силой держать не станет, разве что самой приглянется кто-то из ши… ох, да шучу я, шучу, не нужно так бледнеть! Она тебя любит до умопомрачения, ни на кого другого и смотреть не станет. Нет, на той стороне её ждёт проблема другого рода. Видишь ли, у нас там немного иначе течёт время. Как ему самому хочется, так оно и течёт. Но старшая кровь позволяет им управлять, а если её нет… К примеру, мы с тобой уйдём после пятичасового чая, вернёмся к ужину. А Эмили уйдёт сегодня, погуляет вместе с нами пару часов, а вернётся – и окажется, что прошло десять лет, тебя давно нет рядом, и школа закрыта на висячий замок и опечатана сургучом… никакое не пророчество, просто ляпнула первое, что в голову пришло, ничего с твоим любимым Гринторпом в ближайшее столетие не случится, я надеюсь. Может вообще выйти наоборот: она вернётся, а его ещё не построили…Одним словом, Эмили туда нельзя, лучше потом ей всё расскажешь…Согласен? Вот и славно! Встречаемся у тебя в комнате в половине шестого! Постарайся не опоздать, увлёкшись горячими вафлями с ванильным соусом… нет не пророчество, просто была на кухне, услышала разговор поваров… Ну, пусть будет «подслушала», если тебе так больше нравится. Когда ты станешь старше и мудрее, то поймёшь, что «грубить» и «называть вещи своими именами» – это не одно и тоже… Ладно, не обижаюсь, ты же такой милый! Почти как Огастес Гаффин… Да не похож, ничуточки не похож, это я нарочно тебя дразню… Всё, мне пора, встречаемся в твоей комнате после вечернего чая!
Ознакомительная версия.
