Диана Ибрагимова - Меняющий лица (Хроники Хэлдвейна)

Ознакомительная версия.

«Разве это не опасно? – невольно подумал Зенфред. – Дерево может загореться».

«Нашёл, о чём думать! Лучше бы солдат с элигросами искал, – возмутился Летфен. – Если меня не сожрут, я тебе расскажу, почему оно не загорится, а пока лучше смотри в оба».

Они миновали пустынную площадь, от которой тянулись вниз узкие улочки, и не успели углубиться в одну из них, как из-за угла вышел солдат с намотанной на руку мощной цепью.

– Мать моя рыба! – выпалил Летфен, вскакивая на лошадь и торопливо разворачиваясь.

Вслед за солдатом из переулка вышло существо, напоминавшее небрежно вырубленную из чёрного мрамора скульптуру ящера с головой, похожей на наконечник стрелы, и огромным шипастым хвостом. Под бугристой кожей элигроса вздымались мощные мускулы, щёлки ноздрёй втянули воздух, единственный глаз, жёлтый, как бельмо старика Еноа, уставился на замершего в проходе Зенфреда. Тот отпрянул, элигрос заверещал, рванул цепь и потянул солдата за собой.

– Ты что встал, Седой?! – послышался вопль Летфена.

Зенфред опомнился и, забравшись в седло, что было силы вдавил шпоры в бока испуганного коня, тот рванул галопом, едва не сбросив Аринда. Элигрос двигался то прыжками, то, как паук, быстро перебирая тремя парами лап. Со стороны площади, волоча по булыжному мощению цепи, появились ещё два. Лошади вставали на дыбы и взволнованно заржали.

– Давай в разные стороны! – Летфен дёрнул поводья, но жеребец не слушался.

Сквозь верещание элигросов и ржание гарцующих коней прорвался оглушительный гронулий рёв. Две массивные белые туши, разбрасывая горшки и подминая цветы на клумбах, неслись в их сторону. Летфен с трудом направил коня в свободный проулок, Зенфред помчался следом. Нагонявшему их элигросу преградил путь один из гронулов. Тела сплелись, контрастные, как снег и уголь. Червь рвал противнику лапы и пытался прокусить голову. Челюсть элигроса со скрежетом вонзалась в окаменевшую гронулью шкуру, шипастый хвост сдавливал туловище.

Ошалелые лошади, перепрыгивая через ящики и каналы, несли беглецов вглубь города, пока не пошли пеной и не стали заваливаться набок. Им недоставало воды и отдыха, и побег от элигросов стал для бедных животных последним рывком.

Летфен помог Зенфреду стащить Аринда, и вместе они поволокли его дальше. Из-за сделанного крюка лекарский дом теперь был дальше, чем ожидалось.

– И чего ж он такой тяжёлый! – задыхаясь, выпалил Летфен. – Нас или поймают стражники, или сожрут элигросы. Ладно, хоть народ ещё спит, а то бы мигом всю стражу подняли.

– Я успел стереть память солдату, – тяжело дыша, сообщил Зенфред. – Если не встретим ещё элигросов – прорвёмся.

Позади послышался шум. Зенфред резко обернулся. Скользя по камням, следом двигался измазанный кровью червь.

– А вот это уже лучше, – кивнул Летфен, глядя на гронула.

Червь нагнал их за мгновение и принялся виться у ног. Побелевший от страха Зенфред замер.

– Что ты встал, Седой? Помоги мне усадить его и поедем дальше.

Ошеломлённый Зенфред молча выполнил указания. Летфен забрался на червя, придерживая Аринда, и кивнул на приползшего следом второго.

– Садись, это твой.

Зенфред заставил себя успокоиться и оседлал гронула. Кожа червя становилась влажной и чёрной. Черви спрятали лапы и со скоростью, от которой захватило дух, метнулись к окраине города. Нижние улицы заполнял туман.

– Какая ж ты полезная оказалась, Эна! – радостно выдохнул Летфен, когда черви перешли на шаг. – Я тебе платье новое в награду куплю, хочешь? А… ты ведь его носить не сможешь. Что? Всё равно хочешь? Вот девчонки! Ну, раз хочешь, куплю. Сам буду носить. По праздникам.

Аринд сидел на груде мешков с хворостом, прислонившись спиной к горячей печи. Отец дремал, скрестив руки на груди. Саор сопел на полатях. Тянулась долгая спокойная ночь. Замерший в окне полумесяц заливал комнату белым светом.

Неожиданно раздался жуткий грохот, как будто кто-то снаружи пытался проломить дверь. Аринд подскочил. Редорф открыл глаза. Саор заворочался на лежанке.

– За тобой, поди, пришли, – проворчал он. – Иди открой.

Аринд подошёл к двери и прислушался. За ней слышались чьи-то голоса. Далёкие и глухие, как будто люди говорили под водой.

– …проклятый мертвяк! Вставай, кому говорю!

– Успокойся, Летфен.

– Да как я могу успокоиться? Почему он до сих пор не очнулся? Синий, как русалочий жених!

– Сядь, не мельтеши. Лучше поспи немного.

– Вот ты и спи, а я спать не могу!

Аринд отворил дверь, вздрогнул и замер на пороге. Там, снаружи, спокойствия не было, луна уступала место солнцу, а люди продолжали рождаться и умирать. За пределами пузыря бил яркий свет, в уши рвался шум, а в душу страх.

– Иди уже, – пробормотал Саор, поворачиваясь спиной и шумно вздыхая.

Окоченевшие от холода конечности начинали согреваться и неприятно покалывать. Тело тяжёлое, точно каменное, не пошевелиться. Аринд открыл глаза. Тёплый свет лампы освещал маленькую уютную комнату с закрытыми от ветра ставнями единственного окна. С трудом повернув голову, Аринд увидел спавшего в кресле Зенфреда. Вид у него был настолько измученный, что не хотелось будить, но едва Аринд пришёл себя, Зенфред почувствовал это и, вздрогнув, проснулся.

– Где это я? – спросил Аринд.

– В лечебном доме, – устало сообщил Зенфред. – Часть яда из тебя вытянули, а уж тот, что глубоко вошёл, убрали противоядием.

– А где Летфен?

– Да вон же.

Повернувшись в другую сторону, Аринд увидел Летфена, сопевшего на лавке у стены.

– Пойду узнаю, не осталось ли у них чего с ужина, – зевая, сказал Зенфред. – Пусть сообразят тебе поесть.

Аринд кивнул. Он почти не чувствовал голода, только страшную слабость и озноб. Скоро вернулся Зенфред с подносом, на котором стояла чашка с бульоном, каша с мясом и овощи. Аринд неторопливо жевал, чувствуя спокойствие и тихую радость от того, что с его товарищами всё в порядке. Завтра наступит потом, а пока он всё ещё жив, в безопасности и не один.

– Как только встанешь на ноги, отправимся в порт, – сказал Зенфред, устраиваясь в кресле и укрываясь плащом. – Надо убираться с острова. За Лариусами объявлена охота, неровен час сюда заявятся люди Брайданов. Мы выгадали немного времени, но они наверняка обыщут все близлежащие города и деревушки.

– Кто такие Брайданы?

– Я расскажу тебе завтра.

– Ты живой, Мертвяков сын? – протирая сонные глаза, спросил Летфен.

Аринд кивнул.

– У-у-у, проклятый, напугал, – мальчишка повернулся к стене, поёрзал и снова уснул.

В порт городка Левадро они попали спустя три дня. Добрались почти без приключений, не считая слежки из нескольких наёмников, которую Зенфред заметил и обезвредил почти мгновенно. Теперь все трое плыли в сторону материка на борту корабля со звучным названием «Сияние». Судно было средней паршивости, старое и замызганное. С Картана на Энсердар на нём прибывали клеймёные, а обратно в Хэлдвейн везли светочные камни. Должно быть, отсюда и пошло название.

Шёл уже третий день путешествия, а Аринд и Зенфред до сих пор валялись в каюте, стоная и ругая на чём свет стоит качку. Летфен чувствовал себя прекрасно. Мимо сновали матросы, все как один в штанах из желтоватой просмолённой ткани. Благодаря Зенфреду можно было бродить по палубе беспрепятственно, а не прятаться в торговом отсеке.

Море восхищало и пугало непостоянством. Оно меняло настроение, как капризная женщина, и Летфен никогда не знал, чего ждать завтра… Затишья голубых вод, исчерченных белыми дорожками штиля. Багрового тумана заходящего солнца, раскатавшего по сверкающей поверхности кровавую дорожку. Игры барашек, когда взбитые в пену гребни волн, точно маленькие крабики, быстро перебирая лапками, стремятся к берегу. Штормового ветра и крика птиц, теряющихся на фоне кварцевых облаков, или мерно откатывающих от берега волн, уносящих с собой песок и обломки ракушек.

Стоя на палубе, Летфен полной грудью вдыхал кисловато-солёный воздух. Сегодня вода напоминала суп: мутная, в водорослях и множестве прозрачных белых медуз, похожих на студень. Таких можно брать в руки и не бояться ужалиться. Сквозь тучи, то тут, то там проглядывало солнце.

«В море, как в жизни, – подумал Летфен. – Всё переменчиво».

«А счастье подобно лучам, прорывающимся после грозы сквозь завесу облаков», – добавил подошедший к борту Зенфред.

– Счастье – это сытое брюхо и красивая девка под боком, а не твои высокие речи, Седой, – сконфуженно буркнул Летфен. – Хотя у каждого оно своё. Мертвякову сыну счастье над колбами чахнуть, а тебе за бесноватыми бабами бегать.

Зенфред слабо рассмеялся.

Летфен проснулся от того, что упал с кровати. Всё вокруг ходило ходуном. Он накинул плащ и выбрался на палубу. По ночному небу неслись чёрные рваные облака, вдалеке то и дело сверкали молнии, слышались оглушительные раскаты грома, мачты кренились под порывами ветра. Корабль казался маленьким беззащитным зверьком в лапах хищника.

Ознакомительная версия.