Что удивило, так это наряды! Пусть их дублеты и не были украшены золотым шитьём, но качество ткани выдавало дорогие вещи, а скромная серебряная вышивка лишь подчёркивала строгое изящество. Весьма странная и не характерная для местной знати скромность! Даже Орландо, известный любитель дорогих одежд, не мог похвастать такими нарядами. Это же касалось и оружия. Эфесы не блистали золотом и драгоценными каменьями, но я был готов поклясться, что клинки вышли из рук прекрасного мастера!
Не прошло и получаса, как незнакомцы неторопливым шагом проследовали за троицей, которая опять направилась в сторону сарацинских купцов.
Кстати, должен отметить, что отношение к этим торговцам было весьма двусмысленным. Несмотря на отличное качество товаров, к сарацинам относились с недоверием, подозревая не только в злокозненных происках против добропорядочных христиан, но и в откровенном шпионаже, который – что уж греха таить – был извечным спутником всех торговых людей, независимо от подданства и вероисповедания.
Таинственные незнакомцы двигались на приличном расстоянии, но их рост позволял без особых проблем наблюдать за толпой. Стараясь не привлекать к себе внимания, я пошёл следом, но тут меня догнал Орландо. Он вынырнул из толпы и кивнул:
– Не стоит рисковать, Жак. Я уже позаботился о слежке за этими господами.
– Вы уверены?
– Приятели Ван Аркона, оставшиеся в Баксвэре, справятся с этим гораздо лучше нас. Не стоит сбивать ноги, если можно зайти к мастеру Гаю и слегка перекусить. Признаться, я уже проголодался […]
* * *…[грем]ел мастер Гай, обращаясь к выпивохам, собравшимся в зале его трактира:
– Vina bibunt homines, animalia cetera fontes! Знаете, что это означает, вы, бездельники и пропойцы?! Нет?! Тогда заткнитесь и слушайте! – Он ткнул пальцем в потолок и продолжил свою проповедь: – Только люди пьют вино, а остальные животные потребляют ключевую воду! Поняли?! Это различие, коим нас наградил Всевышний, не позволяет людям вести себя по-скотски, уподобляясь свиньям! Ещё раз увижу кого-нибудь из вас лежащим в луже у моей ограды – выгоню взашей! Клянусь Пречистой Девой и всеми святыми угодниками, чтоб их черти взяли! У меня приличное заведение, а не какой-нибудь вертеп, в котором разбавляют вино водой и подают непрожаренное мясо!
Выпивохи встретили эти слова одобрительным гулом. Послышался смех, а потом и звуки дружеских затрещин, которыми собутыльники награждали друг друга. Вечерело. Мы слегка засиделись в кабачке Гая Григориуса. Я даже начал переживать, что люди, нанятые шевалье де Брегом, не справились с поручением и потеряли след, но едва эта мысль пришла в голову, как распахнулась дверь, и в зал вошёл какой-то продувной малый. Не обращая внимания на выпивох и хозяина, он окинул зал взглядом и направился к нам.
– Они идут в портовый квартал, – тихо сказал он, наклонившись к нашему столу.
– Вот и славно, – произнёс шевалье и поднялся. – За ними кто-нибудь наблюдает?
– Разумеется, сударь. Они никуда не денутся.
– Жак, надо догнать этих господ и побеседовать, – сказал де Брег.
– Как скажете, – кивнул я.
Так уж получилось, что провожатый, следуя каким-то незаметным знакам, вывел нас прямо на этих кавалеров. Они шли медленно, словно прогуливались по саду. Рассматривали дома и тихо беседовали. Воришка, получив от де Брега несколько монет, быстро исчез, а мы, немного прибавив шаг, догнали незнакомцев.
– Добрый вечер, господа! – вежливо произнёс шевалье и прикоснулся к берету. – Вы не будете любезны уделить нам толику вашего драгоценного внимания?
Кавалеры остановились и с удивлением посмотрели на нас. Орландо, желая разрушить некую двусмысленность этого заявления, улыбнулся:
– Дело в том, что нам есть о чём поговорить. Некие господа, за которыми вы наблюдали на рынке…
– Нам не о чем разговаривать, – отрезал седовласый мужчина и поморщился.
– Вы уверены?
– Да. Советую поберечь ваше красноречие для других.
– Господа, вы не поняли… Нам есть что обсудить! – шевалье ещё раз улыбнулся и даже развёл руками, но в глазах мелькнул злой огонёк.
– Подите прочь, сударь!
– Однако вы не слишком вежливы! – совершенно справедливо заметил де Брег. – Уж не поучить ли вас изящному обращению, принятому среди людей благородной крови?
Эти господа, поразившие меня своим обликом, молча переглянулись. Русоволосый что-то неразборчиво буркнул, а потом равнодушно, с полным безразличием к предстоящей схватке пожал плечами и обнажил клинок. Сдаётся, что шевалье слегка поспешил, но отступать было некуда, и я выхватил меч […]
* * *…[что] это было, Жак?! – хрипел шевалье, стискивая зубы от боли.
– Признаться, я бы тоже хотел это знать! – ответил я, пытаясь удержать его тяжёлое тело. Моя раненая рука изрядно кровоточила, но я успел перетянуть рану платком, прежде чем де Брег очнулся и заговорил.
– Раздери меня дьявол. – Орландо скривился и опустился на землю. – Эти господа… Эти господа оказались нам не по зубам. Я поторопился и был наказан за свою поспешность.
– Будем считать, что нам повезло.
– Ещё как! Сдаётся, что эти люди, коль возникнет нужда, вдвоём разгонят роту городских стражников. Уф… – Шевалье прищурился и тряхнул головой, будто пытался избавиться от тумана, застилающего вечерний свет.
– Как вы?
– Здорово он мне врезал! – Орландо скривился и дотронулся до головы. – Согласен, что сие противоречит правилам честной схватки, но, раздери дьявол, я готов отдать многое, дабы поучиться у этого господина! Его удар, прах меня побери, просто изумительное средство для врачевания грешников, обуянных чрезмерной гордыней. Как вы, Жак? На вашем рукаве кровь?
– Небольшая царапина.
– Но меч вы не сможете держать около недели.
– Да, вы правы.
– Изрядно… – он вдруг взял и расхохотался, – изрядно нас потрепали!
Шевалье оказался прав. Я был не просто удивлён, а откровенно поражён этой скоротечной схваткой, обернувшейся нашим поражением и не принёсшей ни малейшей пользы. Хотя… Нет, пожалуй, не прав! Как утверждали древние: est rerum omnium magister usus – опыт всему учитель!
Если попытаться воссоздать хронологию поединка, то вынужден признать, что сие станет почти непосильным делом. Схватка была слишком стремительной! Пусть и забегаю немного вперёд, но вы, полагаю, простите мне эту маленькую небрежность.
Клянусь Гробом Господним, нас просто избили! Искусство, коим владели незнакомцы, было воистину удивительным! Мне никогда не доводилось лицезреть ничего подобного!
Когда мы обнажили клинки, то так уж получилось, что напротив меня оказался тот самый русоволосый мужчина. Он окинул меня взглядом, а потом встал в совершенно диковинную позицию. Памятуя о наставлениях мастера Барта Уэшема, я был осторожен, но несколько раз пытался атаковать. Увы, все попытки разбивались о сухую и холодную защиту! Возникало чувство, что соперник заключён в каменную башню.
Клянусь, он обращал в прах все законы мироздания! Ломал геометрию поединка, причём делал это столь легко и грациозно, что мне оставалось лишь защищаться. Весьма скоро ему надоело играть, и он нанёс удар мне в предплечье. Дьявол! Даже сейчас вспоминаю этот бой, и моё лицо заливает безудержная краска стыда. Он пожалел меня! Пожалел, как сильный пёс, на которого тявкнул лопоухий щенок…
Позже, когда де Брег оправился от ранений, нанесённых ему седовласым кавалером, он, живописуя свою схватку, почти слово в слово повторил мой рассказ. Разница была лишь в ране, полученной моим другом. Его противник разорвал дистанцию и, упреждая выпад, ударил Орландо кулаком в лицо с такой силой, что шевалье моментально лишился чувств.
Удивительно! Эти люди словно сошли с небес. Был готов поверить в ангелов Господних, покаравших нас за гордыню. Тем паче что незнакомцы оказались настолько благородны, что оттащили нас в сторону от дороги, а один даже оставил платок, дабы я смог перевязать рану. Нам оставалось лишь перевести дух и вознести молитву Всевышнему, к слову, благополучно забытую, а затем отправиться в «Королевскую охоту».
– Клянусь, господа, ваше упрямство сведёт меня в могилу! – Голос мастера Григориуса, которого мы побеспокоили незадолго до полуночи, был полон сострадания. Готовясь оказать нам помощь, он разложил на столе снадобья для врачевания ран и ушибов, а затем упёр руки в боки и недовольно хмыкнул.
– Вы, мастер, мой старый и надёжный друг… – скривился шевалье де Брег и попытался улыбнуться. Улыбка выглядела весьма неубедительной, и трактирщик покачал головой.
– Ну и ну! Скажите, какого дьявола вы подставляете лицо под неприятности, словно под копыта взбесившегося осла, которому под хвост засунули стручок жгучего перца?!
– Всё было не так… – заметил шевалье, поворачивая своё лицо к трактирщику, когда тот тряпицей, смоченной в лечебном растворе, промывал его ссадины и кровоподтёки.
