– У рубайятцев нет единого командования, и они не решатся на подобный маневр. Да и потом, мы всегда сможем пробиться обратно, и нам поможет Хамаддино.
– Он поможет, само собой. Однако славная победа, за которую будет заплачено жизнями тысяч солдат, все равно будет омрачена, и маршальские жезлы проплывут мимо нас.
– И все же я прошу тебя не делать скороспелых выводов.
– Хорошо, только из уважения к тебе.
Ликантэ коротко кивнул и вышел, а Эрахов остался один и, нахмурившись, посмотрел на карту. Он искал выход из сложившегося положения, но ничего нового придумать не мог. Во Второй Восточной армии уже шесть легионов: 1-й, 2-й, 4-й, 5-й, 8-й и 11-й. Без учета конных егерей и гарнизонных частей, прикрывавших и зачищавших тылы, это двадцать девять тысяч воинов. На подходе еще 14-й легион, но он только-только начинает переход через Рамайн. Слева, растекаясь вдоль границы с Райно, идет Первая Северная армия генерала Алана Беркудо, но сил у него немного. А справа, проломившись через болота и укрепрайоны, выходила на Гейонскую равнину Третья Юго-восточная армия, возглавляемая преданным царю генералом Валентом Хамаддино. И в чем-то князь Айрик был прав. Надо было рискнуть и выиграть, а иначе история выкинет его и тех, кто был с ним рядом, на обочину, и не видать им величия как своих ушей. Однако и Ликантэ, старый друг и товарищ, прав. Если князь уже сейчас свое слово не держит, что будет потом, когда он станет государем? Неизвестно. А тут еще и «черные клинки», подлые псы, за всем наблюдают и готовы нанести удар.
«Вот и думай, Юрай, – размышлял генерал, – как жить и что делать? То ли отречься от Айрика и отскочить в сторону, пока не поздно, то ли держаться за него обеими руками и надеяться на удачу».
Прерывая уединение генерала, за его спиной колыхнулся полог, и он обернулся. В шатре появился барон Горан Гердахо, полный блондин с округлым лицом, выглядевший совершенно безобидно. Ни дать ни взять добродушный тряпичный медвежонок, с которым играют дети. Однако это впечатление было обманчивым. В свите генерала Эрахова барон Гердахо отвечал за его безопасность, а попутно возглавлял разведку всего 11-го легиона. Он был с Юраем Эраховым везде, куда того кидала судьба, и, когда дело доходило до боя, толстый блондин преображался в лютого бойца, не раз прикрывавшего сюзерену спину и принимавшего на себя предназначенные тому удары. Поэтому генерал верил ему безоговорочно, и Гердахо мог войти в его шатер когда угодно, хоть днем, хоть ночью.
– Что-то случилось? – Эрахов кивнул барону.
– Да.
– «Черные клинки»? – Генерал напрягся.
– Нет. – Гердахо покачал головой и сказал: – Урда Тьен убит.
– Как? Где?
– В Пирке. Три дня назад. Ему перехватили глотку.
– А что он там делал?
– Думаю, что наш лучший стрелок был отправлен туда по приказу Сьеррэ, чтобы убить Оттара Руговира.
– Тьена убили люди Руговира?
– Вряд ли. Он простой офицер, и у него нет личной охраны, только один сержант, обеспечивающий прикрытие в бою.
Генерал ударил кулаком по столу и хотел обругать барона, но не сделал этого. Он сам разрешил Сьеррэ взять лейтенанта Тьена под свое командование, и если кого-то обвинять, то в первую очередь самого себя. Слишком много воли он дал любимому племяннику, в котором видел своего преемника, ибо боги не дали ему сыновей. Но, видимо, он ошибался.
«Слишком часто ты стал допускать ошибки, Юрай», – с досадой подумал генерал и спросил барона:
– Это все?
– Пока да.
– Вызови ко мне Сьеррэ. Прямо сейчас. И узнай, где находится корнет Руговир.
– Штурмовой батальон майора Агликано сегодня днем прибыл в расположение восьмого легиона, и Оттар Руговир уже поручик.
– Хорошо. Его тоже пригласи. Я хочу с ним поговорить. А заодно попробую помирить горячую молодежь. Не мое это дело, но вражда с семейством Руговиров нам ни к чему, да и Сьеррэ надо проучить. Ступай.
– Слушаюсь, мой генерал.
Когда за моей персоной явился посыльный из штаба полка, я подумал, что меня собираются как-то отметить. Ведь есть за что, одна дуэль с вражеским офицером чего стоит, и Агликано, как только выпадало свободное время, без устали подписывал наградные листы для своих офицеров. Однако дело было не в наградах, и меня направили в штаб 11-го легиона, неофициально уже именовавшийся Эраховским. И вот тут, скажу честно, сердечко у меня дрогнуло, а затем я подумал, что надо бы передать весточку брату Рою. Мало ли что на уме у Сьеррэ Эрахова, этого мстительного говнюка, да и дядя у него человек суровый, резкий и, как утверждали слухи, труднопредсказуемый. Но все происходило очень быстро, и я ничего не успел.
От штаба 11-го легиона, в сопровождении патруля, словно я подозреваюсь в каком-то преступлении, меня отвели к шатру генерала. Там пришлось немного подождать. А потом меня все же пригласили внутрь, и я, выдохнув и собрав в кулак волю, откинул полог и вошел.
В шатре было три человека. Генерал Эрахов, смеривший меня оценивающим взглядом, от которого мне стало не по себе. Неестественно бледный Сьеррэ, смотревший куда-то в сторону и делавший вид, что ничего не замечает. И какой-то толстяк с добродушным лицом и холодными глазами убийцы.
– Господин генерал, поручик Руговир по вашему приказанию прибыл.
– Хорошо. – Командир легиона еле заметно качнул головой и сразу же перешел к делу: – Поручик, мне стало известно, что у вас есть трения с моим племянником. Это так?
– Лично у меня к лейтенанту Эрахову претензий нет. Волей случая мы повздорили на приеме в доме графа Эстайна, и была дуэль. А потом встретились на тракте, и лейтенант посчитал себя оскорбленным.
– А ты, значит, ни при чем?
– Так точно, господин генерал.
– Ну а ты что скажешь? – Старый воин кивнул племяннику.
– Дядя, я все сказал…
– И добавить тебе нечего?
– Нет.
– Ладно, не хочешь по-хорошему, будет, как судьба распорядится.
Услышав это, Сьеррэ словно вышел из ступора и решил высказаться, но генерал его оборвал:
– Заткнись. Поздно искать оправдания.
Лейтенант закрыл рот и промолчал, а старый Эрахов вновь обратился ко мне:
– Скажу как есть, поручик. Мне хотелось помирить вас и Сьеррэ. Однако он этого не желает, и он в своем праве. Но есть еще кое-что. Недавно мой племянник совершил серьезный проступок, и за него он будет наказан. Отныне я лишаю его своей опеки и протекции. По крайней мере, до тех пор, пока он не докажет, что способен отвечать за свои слова и поступки. И еще… Лейтенант Сьеррэ Эрахов переводится в сводный батальон майора Агликано, на должность командира взвода. Так что будете служить рядом, а дальше судьба сама распорядится, кто прав, а кто виноват. Вы свободны, господа офицеры.
Я развернулся, шагнул из палатки и услышал голос генерала:
– Тебя это тоже касается, Сьеррэ. Свободен.
На свежем воздухе я на мгновение замер, вобрал полную грудь воздуха и попытался разобраться в том, что сейчас произошло. Однако получилось это у меня плохо, ибо я не владел всей полнотой информации и не понимал решения старого Эрахова. Ясно, что Сьеррэ в чем-то провинился и впал в немилость. И понятно, что генерал решил его наказать. Вот и все, что я мог сказать, но этого было мало. Почему его переводят в штурмбат Агликано? Может быть, чтобы он испытал все тяготы походной жизни и повоевал, а затем сблизился со мной? Запросто, ибо это в традициях старых морейских вояк – бросить двух противников в один котел и посмотреть, что из этого получится…
– Ты! Ты во всем виноват! – услышал я шипение остановившегося рядом Сьеррэ. – Все из-за тебя! Проклятый Руговир, как же я тебя ненавижу!
За спиной Сьеррэ появился толстяк, который вышел из шатра, и я решил, что спорить не стоит. Поэтому пожал плечами и молча ушел…
В расположении нашего батальона лейтенант Эрахов появился вечером, и под его командование перешел свободный взвод из роты капитана Рейнера. После чего он показал себя во всей красе. Построил бывалых штурмовиков-ветеранов, уже прошедших через несколько сражений и проливших кровь врагов, и устроил им, словно сопливым новобранцам, строевой смотр с последующим досмотром личных вещей. То есть он с ходу настроил против себя воинов и поплатился за это.
Ночью у Сьеррэ украли превосходные сапоги, пошитые на заказ, которые он выставил из палатки для просушки. И это было только началом его злоключений. В следующую ночь неизвестные злоумышленники облили палатку лейтенанта водой, а когда он выскочил наружу, то споткнулся об растянутую на земле веревку и лицом вниз упал в кучу нечистот. При этом часовые конечно же никого не видели и ничего не слышали, а пьяный слуга лейтенанта был обнаружен связанным возле отхожего места и не помнил, как он там оказался.
Понятное дело, все понимали, что лейтенанта достают солдаты и сержанты его взвода, плевать хотевшие, чей он племянник. Со дня на день мы ожидали марша на Сайгару и большой битвы. Так чего или кого бояться воинам, которые первыми пойдут в атаку и возглавят авангард? Капитана Рейнера? Так он вмешиваться не собирался, точно так же как майор Агликано, а бежать со своими жалобами в штаб полка Сьеррэ не решился, поскольку это позор.
