То, что Зейн по-прежнему заботился обо мне и хотел помочь, немного облегчило бремя вины, что я несла на своих плечах, обидев его так жестоко. Впрочем, чему тут удивляться. Да, какая-то его частица, понятное дело, ненавидела меня, но это нисколько не отменяло того, что он хороший парень – отличный парень.
– Ты слышишь меня? – спросил Зейн, заставляя меня обернуться. – Мы не сдадимся.
– Я знаю, но… мы теряем время, отпущенное Сэму. И сколько еще Альфы будут терпеть этот хаос и насилие? – Я задавала чертовски логичные вопросы. Те, на которые ни Зейн, ни Рот не могли ответить. – Лилин уничтожил всю паству Детей Божьих. Да, я сомневаюсь, что они числились в любимчиках крутого парня на небесах, но это только вопрос времени, прежде чем Лилин сделает то, что уже никто не станет терпеть. Он почти разоблачил всех нас, когда пробудил тех горгулий. Сколько времени нам отпущено на поиски иного способа его устранения?
– Что ты говоришь? – Рот, наконец очнувшись, почти прорычал свой вопрос.
Вздрогнув от удивления, я посмотрела на него. Он не отрывал глаз от дороги.
– Я не знаю. Просто мы… у нас совсем не остается времени.
Рот снова погрузился в молчание, и вскоре мы остановились у здания школы. Увидев его спустя, казалось, вечность, я испытала смешанные чувства. Отчасти ностальгию, отчасти горькое разочарование – я не могла забыть, с какой радостью просыпалась по утрам, зная, что пойду в школу. В этих стенах я чувствовала себя обычной девчонкой или, по крайней мере, делала вид. Оглядываясь назад после всего пережитого, я понимала, насколько глупо это ребяческое желание сбежать от самой себя.
Я больше не могла притворяться.
Стейси схватила рюкзак с пола «Мустанга» и вылезла из машины. Я тоже вышла, чтобы коротко обнять ее на прощание. Мы не могли задерживаться. Если бы кто-то из администрации школы увидел меня на улице, это вызвало бы массу ненужных вопросов, на которые у нас не было ответов.
– Ты в порядке? – спросила я, высвободившись из ее объятий.
Кивнув, подруга откинула со лба чересчур длинную челку.
– Да. Нет. – Она поправила ремень сумки на плече. – Да и до меня ли сейчас, когда ты – практически сиамский близнец демона-психопата? Не беспокойся обо мне.
– Не могу.
– Или тебе так легче – переживать из-за меня, чтобы не думать о себе?
Я было открыла рот, но что сказать на это? Стейси попала в точку. Взглянув на густые облака, я вздохнула.
– Не знаю, что и думать. Я… – Голос дрогнул, и я покачала головой.
Стэйси протянула руку и легонько дернула меня за рукав свитера.
– Ты ведь знаешь, что ты для меня – сестра, о которой я никогда не просила?
Я усмехнулась.
– Да.
– И я люблю тебя, несмотря ни на что. Это ты тоже знаешь. И еще ты знаешь, чем для меня стала… потеря Сэма. – Слезы наполнили ее глаза, но взгляд оставался твердым. – Я не могу потерять и тебя.
Я разволновалась.
– Почему ты думаешь, что это случится?
– Потому что я знаю тебя, – ответила Стейси, и ее голос прозвучал хрипло. – Пообещай мне, что не будешь делать глупостей.
– Я? И без глупостей? – Я вымученно засмеялась, и мой смех больше напоминал треск сухих костей.
Моя шутка ничуть не развеселила ее.
– Ты знаешь, что я имею в виду. Обещай мне, Лейла. Я хочу услышать это от тебя.
– Обещаю, – прошептала я.
Расставаясь со Стейси, я знала, что мое обещание ее совсем не убедило. По правде говоря, мне вообще не стоило раздавать такие обещания. Потому что во мне осталось слишком много глупого, и я уже знала, что делать.
Мы с Ротом до самого вечера помогали Зейну и Дезу просматривать древние фолианты, которые заполняли протянувшиеся от пола до потолка книжные полки в кабинете Эббота. Как только опустилась ночь, к нам даже присоединились Даника и Николай. Пока мы листали ветхие пыльные страницы, я слышала звонкие смешки Иззи и пронзительный визг Дрейка – Жасмин было нелегко утихомирить их и уложить спать. Ближе к ночи голоса близнецов стихли, а мы не нашли ничего сколько-нибудь полезного.
Разве что в одном из томов мне на глаза попалась картинка с изображением Паквуджи, крошечного существа вроде тролля, о котором я слышала лишь однажды, когда Дез привел в наш клан Жасмин много лет назад. Ее как раз укусил такой Паквуджи, и она очень долго болела.
Мне до сих пор хотелось увидеть его собственными глазами.
Падал снег, когда мы с Ротом вышли на улицу. Мы поехали на Палисайд, поскольку это было ближе, чем макособняк, оставили машину в гараже и, минуя клуб, поднялись наверх. Как только мы переступили порог квартиры, Рот спустил котят. Я смотрела, как они разбегаются по комнате. Один помчался к фортепиано, а двое других метнулись под кровать.
– Хочешь, я закажу что-нибудь поесть? – спросил он, бросая ключи на полку.
Я была не очень голодна, но знала, что Рот не ел целый день.
– Конечно.
– Пожалуй, схожу сам, выберу, – сказал он, вместо того чтобы позвать Каймана, как обычно делал. – Есть какие-нибудь предпочтения?
Плотно сжав губы, я покачала головой, провожая его взглядом. Рот подошел к двери и остановился, как будто хотел что-то сказать, но промолчал и вышел. Беспокойство разлилось у меня в животе. Вопрос о еде – чуть ли не единственное, что я от него услышала с тех пор, как мы покинули дом провидца. Подозрения усиливались. Что он задумал?
Что задумала я?
Не находя себе места, я оглядела комнату, а потом позвала Робина. Он отлепился от кожи, и тень в форме лисы упала на пол. Вот и он – топорщась красновато-рыжим мехом, Робин смотрел на меня, склонив голову набок.
Он знал.
Конечно, знал.
Пискнув, он прошмыгнул к открытой двери гардеробной, где уже успел смастерить себе постель из одежды, которую стащил с вешалок. Я наблюдала за ним, пока он укладывался, прижимая к себе пушистый хвост, а потом решила выйти на крышу.
Холодный воздух ударил мне в лицо, когда я открыла дверь и поднялась по узкой лестнице. Тонкий слой снега покрыл пустые цветочные горшки, медленно покачивался навес над шезлонгами. Деревья стояли голые, но не мертвые. Жизнь обещала вернуться к ним весной, если человечество дотянет до весны.
Я подошла к ограждению у самого края крыши и уставилась на сверкающее огнями пространство. Туманное облачко пара вырывалось у меня изо рта с каждым вздохом, но было приятно находиться здесь, вдали от городского шума и зловонных испарений. Даже спокойно. Всего несколько дней отделяло нас от Рождества. Время работало против нас.
Собственно, у нас его уже и совсем не осталось.
Хотя Зейн и Дез планировали продолжить поиски и попытаться найти в книгах ответ, как уничтожить или хотя бы обезвредить Лилин, я сомневалась в том, что их усилия увенчаются успехом. К тому же, даже если бы нам удалось просто обезопасить себя от Лилин, это не помогло бы душам, которые он поглотил, не помогло бы Сэму.
Я сделала глубокий вдох, но воздух комом застрял в горле, когда острая паника поднялась во мне, словно призрак в ночи, угрожая затянуть в свой омут. Я не успела поддаться ей, потому что почувствовала присутствие Рота. С трудом сглотнув, я затолкала свои страхи глубоко-глубоко и повернулась к нему лицом.
Он стоял у двери; ветерок ерошил его темные волосы, стряхивая с прядей снежинки, и глаза сверкали, как оранжевые драгоценные камни.
– Что ты здесь делаешь?
Я дернула плечом.
– Ничего. Здесь так красиво, все в снегу.
– И лютый мороз, – добавил он.
– Никому из нас он не страшен.
– Я знаю. – Уголок его губ изогнулся вверх. – Просто счел нужным напомнить. – Он помолчал. – Ты не голодна?
– Не очень.
Он вскинул бровь и двинулся по крыше.
– Хочешь побыть здесь?
– Да. Очень. Хочу.
Полуулыбка играла на его губах, когда Рот уселся в шезлонг. Подушка на сиденье была защищена от снега, но только если не буйствовал ветер. Я подошла к нему и, когда он протянул руку, положила в нее свою ладонь.
Рот потянул меня вниз, усадил между ног, прижимая спиной к своей груди. Он обхватил меня руками, и я закрыла глаза, прогоняя прочь все мысли, чтобы просто насладиться теплом его тела и уютом объятий.
Не знаю, как долго мы просидели, наблюдая, как беззвучно падает снег, прежде чем Рот снова заговорил, но снегу уже порядком намело.
– Я тут подумал, – начал он. – Представил тебя в хлипком бикини. Знаешь, когда задняя часть плавок не толще зубной нити.
– О боже. – Я рассмеялась, пробежавшись пальцами по его рукам. – Почему меня это не удивляет?
– Постой. Выслушай меня, – ответил он, положив подбородок на мое плечо. Я повернулась к нему щекой и замерла в ожидании. – Ты будешь не единственной, на ком одежды останется гораздо меньше, чем на нас сейчас.
Я понятия не имела, к чему он клонит, но радовалась уже тому, что он заговорил, и была готова просто – просто забыть обо всем, променяв на эти драгоценные минуты, просто валять дурака и хохмить, смеяться надо всем, что слетает с его языка.
