Ознакомительная версия.
Этот мой вывод вам может показаться скоропалительным, но, поверьте, это не так. Я исколесил достаточно большой район Извра в такси Эдвика, и это дало мне время для раздумий и размышлений над увиденным и услышанным. И что еще важнее – советы, данные Мотыльком и Кальвином, не говоря уже о вопросах, которые мне поневоле пришлось задать себе самому по поводу Ааза, заставили меня пересмотреть собственные позиции и приоритеты. Поэтому мне было о чем подумать.
Встречи с бесконечной чередой людей, никогда ранее не только не встречавших меня, но даже и не слышавших обо мне, дали мне очень много. Я стал больше задумываться о своем отношении к людям, да и о том, каким они воспринимают меня.
Изверги были известны повсюду скверным и злобным нравом, да еще, как правило, и высокомерием. Хватало доказательств и их грубости. И все же я встретил среди них довольно любезных и готовых помочь. Как, например, Мотылек. И даже рисковых ребят вроде Дж. Р., готовых на все ради попавшего в беду почти незнакомого им человека. Не стоило мерить всех одной меркой. Интересно было проследить, как люди себя ведут в перенаселенной среде, да еще в условиях конкуренции. Впрочем, были и такие, что казались совершенно невосприимчивыми к давлению среды.
Чем больше я думал об этом, тем больше замечал изврские черты в своем собственном характере. Кальвин говорил, что я очень хочу казаться сильным… или даже холодным и безжалостным, и все это ради того, чтобы скрыть собственные пугающие меня слабости. А может, именно так обстояло и с хвастливыми извергами, которым легче наорать на кого-то, чем признать свою неправоту? Может, это из-за неуверенности в себе и закомплексованности я так холоден и замкнут с людьми, которые могли бы мне помочь?
Это навело меня на мысль высказать Эдвику свою озабоченность и поинтересоваться, нет ли у него самого каких-нибудь идей, возможно, альтернативных поиску моего партнера в магическом сообществе.
– Я как раз и думал об этом, Скив, – отозвался он, – но считал, что мне не следует лезть с советами, пока вы не спрашиваете.
– Ну вот, теперь я спрашиваю. Думаешь, мне стыдно признать, что ты знаешь это измерение лучше меня?
Этот вопрос я скорее адресовал самому себе, чем Эдвику, но таксист принял его не моргнув глазом.
– Это уж точно. Я подумал, может, не стоит приставать к магам с вопросом об их потенциальных конкурентах, а вместо этого проверить школы.
– Школы?
– Разумеется. Ну, знаете, места, где этих искусников обучают их ремеслу. У них должны храниться какие-то сведения о том, кто чему научился. И они наверняка поделятся ими с вами, поскольку вы им не конкурент.
Это имело смысл, но казалось чересчур легким.
– Даже если все так, как ты говоришь, то неужели они, по-твоему, станут утруждать себя хранением адресов бывших студентов?
– Шутите? – рассмеялся таксист. – А как же старая альмаматер сможет выуживать денежные пожертвования у своих прежних питомцев? Здесь, может, и не Дева, но какой изверг упустит источник дохода?
При его словах я почувствовал, как возрождаются мои надежды.
– Отличная идея, Эдвик! Сколько тут магических школ?
– Известных мне – не больше дюжины. Не сравнить с числом разных видов бизнеса. Будь я на вашем месте, то бы начал с самой крупной и шел дальше по нисходящей.
– Тогда именно так мы и поступим. Вези меня в первую по списку и не жалей ящеров… и, Эдвик, спасибо.
Территория Магического института Извра (МИИ) занимала целый городской микрорайон. Я говорю «территория», потому что состояла она в основном из хорошо подстриженных лужаек и кустов, что явно контрастировало с большей частью Извра, набитого зданиями и улочками. То тут, то там высившиеся величественные старые здания из кирпича или камня, казалось, не имели никакого отношения к визгу и гулу в каких-то ярдах от их метрополиса. Глядя на открывшийся перед нами величественный покой, я невольно задумался, а так ли уж важен и вечен тот остальной, суетный и жестокий, мир?
В знак символической защиты школу окружала железная ограда, но ворота стояли раскрытые настежь. Я с любопытством смотрел из окна такси на строение, которое Эдвик назвал административным корпусом, в надежде хоть мельком увидеть студентов, занимающихся в аудиториях, но меня ждало разочарование. Похоже, их больше влекло молодежное времяпрепровождение, забавы и флирты, нежели упорное приобретение знаний. Заметил я в их числе и немало студентов из других измерений. То ли школьная администрация относилась к иномирцам более терпимо, чем остальное общество, то ли просто была не столь разборчива, от кого принимать деньги. Мне так и не довелось выяснить, как обстояло все на самом деле.
После нескольких вопросов мне показали, как пройти в кабинет главного хранителя документов. Этот сотрудник внимательно выслушал мой рассказ, оставаясь все время неподвижным и абсолютно, казалось, невозмутимым. Мне приходилось бороться с искушением состроить ему рожу, не закончив фразы, чтобы проверить, вникает ли он в суть разговора. У меня даже возникло предчувствие, что в среде официального образования мне искать нечего.
– Понимаю, – проговорил он, как только я умолк. – Ну, ваша просьба кажется серьезной. Ааз… Ааз… так вот, с ходу, я не могу вспомнить этого имени, но оно кажется мне знакомым. Впрочем, проверить это довольно легко. ГРЕТТА!
В ответ на его зов в дверях кабинета появилась молодая извергиня. Она метнула быстрый взгляд на Пуки, прислонившуюся к стене позади меня, но тут же перестала обращать на мою телохранительницу внимание, как, впрочем, и хранитель документации.
– Да, сэр?
– Гретта, это господин Скив. Он пытается отыскать того, кто, возможно, здесь учился. Я хотел бы, чтобы ты помогла ему найти нужную папку… если она существует. Господин Скив, это Гретта. Она студентка и иногда помогает нам… что-то не так?
Я внезапно убрал руку, протянутую для обмена рукопожатием с Греттой, и хранитель документации заметил это движение.
– О, да ничего… пустяки, – смутился я. И быстро пожал протянутую руку. – Это дурная привычка, усвоенная мной у Ааза. Мне следовало бы избавиться от нее. Так что вы говорили?
Хранитель документации проигнорировал мои усилия загладить светский промах.
– Что за дурная привычка?
– Это глупо, но… Ааз, когда был моим учителем, а я его учеником, принципиально не пожимал мне руки. И громогласно об этом заявлял. До меня сейчас дошло, что я тоже перенял его манеру. Простите, Гретта. Ничего личного.
– Ну конечно… Аазмандиус!
Хранитель документации вдруг разволновался.
– Простите? – озадаченно переспросил я.
– Гретта, искать папку не потребуется. Принесите мне документы на имя Аазмандиуса… они находятся в картотеке недоучившихся… Трех– или четырехвековой давности, если не ошибаюсь.
Когда студентка стремглав умчалась, хранитель документации вновь обратился ко мне:
– Извините, господин Скив. Я только сейчас догадался, кого вы ищете. Когда вы упомянули о его манере не пожимать руки ученикам. Это было одной из наименее неприятных его причуд. Аазмандиус! Сколько лет прошло, а я все еще его помню.
После долгих поисков я с трудом верил в свою удачу.
– Вы уверены, что мы говорим об одном и том же лице? Об Аазе?
– О боги, да. Вот потому-то это имя и показалось мне знакомым. Ааз – это уменьшительное от Аазмандиус, он им пользовался, когда упражнялся в своем сомнительном пристрастии к розыгрышам… или занимаясь чем-нибудь не очень подходящим для занесения в личное дело, если уж на то пошло. Было время, когда это имя вселяло ужас в сердца всех первокурсников.
– Как я понимаю, он был не особенно хорошим студентом? – попытался я скрыть улыбку.
– О, напротив, он был одним из самых способных студентов, какие когда-либо здесь учились. Пожалуй, именно поэтому преподаватели и администрация готовы были закрыть глаза… гм, на некоторые черты его характера. Пока Аазмандиус учился здесь, он шел впереди своего класса, и все пророчили ему блестящее будущее. Я не уверен, сознавал ли он это. Но еще задолго до занесения его в список выпускников среди преподавателей возникли жаркие споры. Одни считали, что после выпуска его следует привлечь к преподавательской работе в институте. Другие настаивали, что при его высокомерии вводить его в постоянный контакт со студентами будет… ну, проще говоря, по их мнению, его темперамент больше подходит для частной практики, школа же тоже получит свое – в виде финансовых пожертвований от прежнего питомца… предпочтительно присланных откуда-нибудь издалека.
Это новое погружение в прошлое Ааза увлекло меня. Однако я не мог не отметить кое-каких неясностей в рассказе хранителя документации.
– Извините, – обратился я к нему. – Но правильно ли я расслышал, что вы послали Гретту посмотреть досье Ааза в картотеке недоучившихся? Если он так хорошо занимался, то почему не стал выпускником?
Ознакомительная версия.
