Говорят, первые д’эссайны пришли именно оттуда, из страны Древних, и потому были наделены знаниями для создания невиданных артефактов и волшебных мечей, не подчинявшихся никому, кроме их владельцев. Новый семипалый народ очень быстро расселился по континенту и начал устанавливать свои правила, охотиться и процветать, возводить города и всячески теснить прежних хозяев равнин. Кто-то попытался сопротивляться и объявил детям Ужаса – так д’эссайнов первыми назвали светлые эльфы – войну, кто-то покорно встал на колени, благоразумно считая, что семипалые хозяева нанесут куда меньший ущерб численности населения, нежели затяжные боевые действия, а кто-то затаился, выжидая подходящего момента.
Он настал, когда скалы Северного Хребта за одну ночь выросли вдвое, превратившись во внушительную горную цепь, изрезанную перевалами и глубокими ущельями; когда равнины содрогнулись от края до края, и плодородные земли на севере вначале потрескались, а потом оказались затянуты густым серым туманом. Именно тогда орочьи шаманы начали распространять известие о том, что великие Древние ушли навсегда, оставив детей Ужаса без присмотра и поддержки.
Страшное, смутное время.
На д’эссайнов объявили охоту. Те государства, которые оказались посмелее и посообразительнее, начали объединяться и изгонять со своей территории семипалых хищников, а тех, кто отказывался покинуть обжитую территорию, вырезали люто и беспощадно. И никто не обращал внимания, что один убитый д’эссайн забирал с собой на погребальный костер полтора десятка светлых эльфов и еще больше людей – объединенные общей ненавистью и страхом народы не считали потерь, мечтая поскорее избавиться от захватчиков.
Шли годы. От светлых эльфов, так и не преуспевших в создании воинов, способных выйти один на один с д’эссайном и остаться победителем, отделился крупный клан, чьи потомки впоследствии стали сидхийским Домом Хранителей. Клан, который назвал себя детьми Ночного Солнца, отказался от магии светлых и ушел на север, повинуясь приказу новоизбранной Богини. И не зря: Богиня Смерть открыла своим последователям тайны, ранее недоступные ни светлым эльфам, ни даже д’эссайнам, и среди них – тайну о том, как можно превратить обычного эльфа в существо, способное выиграть поединок с сыном или дочерью Ужаса. Их назвали Танцующими – в память о том, первом, который стал избранником Богини Смерти и основал училище для воинов, отобранных для сражений с д’эссайнами.
А потом пришел Равен, и мир в очередной раз передернуло от страха, затопило кровью битв и затянуло дымом пожарищ. Тогда почти все народы отложили междоусобные стычки, забыли о клановых войнах и объединились против одного общего врага, целью которого был не захват новых территорий и не обогащение за счет грабежа, а полное уничтожение всех – и тех, кто не покорился, и тех, кто опустился на колени. Танцующие сидхийские воины сражались плечом к плечу с д’эссайнами на передовой, лесные эльфы с орочьими шаманами плели общие заклятия на поле боя, а люди и эттины крепко держали тылы, защищая города, в которых собрали стариков, женщин и детей со всех окрестных поселений. Ни одна жизнь не была потрачена зря, ни одного живого пленника не оставили Равену при отступлениях, ни один предатель не успевал добраться с донесением. И когда наконец-то Равен был повержен, а черная тень его царствования отступила от континента, было заключено Великое Перемирие народов.
К сожалению, Договор Перемирия не означал наступления всеобщего братания, он просто обозначил для народов срок, на который были запрещены любые войны. Все государства понесли потери, а место последней битвы с Равеном и вовсе обратилось в выжженную дотла пустыню, залитую кровью и усеянную костями павших с обеих сторон.
Народам нужно было время, чтобы прийти в себя, восстановить разрушенное и создать новое. Наземная сидхийская Столица была уничтожена почти полностью, остались только развалины, пропитанные остатками заклинаний и потому притягивающие к себе нежить, как падаль – стервятников. Жить в ней было невозможно, и народ ночных эльфов после недолгого совещания удалился под землю, в город Древних за Северными Хребтами, оберегаемый бессмертным стражем. Из разрушенной Столицы сидхе сумели перенести лишь оплавленный боевым заклинанием трон последнего короля, и он до сих пор стоит в одном из парадных залов императорского дворца как вечное напоминание потомкам о том, что никогда не должно повториться.
Все это я рассказывала, сидя у разложенного на камнях походного костра у подножия горы, откуда уже был виден темный вход в нужную пещеру, расположенный высоко над головой. Добраться туда можно было по узенькой тропке, больше похожей на заросший кустами акведук, прилепленный к скале, либо попытаться взобраться по отвесной стене с небольшим козырьком, нависающим прямо над нашей стоянкой. Так или иначе, было принято решение сначала немного отдохнуть, перекусить, а там уже решать, как взбираться, тем более что солнце еще только клонилось к закату и были все шансы успеть с подъемом до темноты.
– Красивая легенда, – согласился Джерайн, жадно поглядывая в сторону разогревающегося над костром солидного куска мяса, выуженного из моего рюкзака. – Стройная и почти внутренне непротиворечивая, роняющая свет на некоторые забавные нюансы, но притом очень далекая от истины. Я тоже такие рассказывать люблю.
– Историю пишут победители, ты же сам это знаешь. – Я выудила на свет плотно закупоренную кожаную флягу, кое-как выдернула пробку и понюхала содержимое. – Ого, да Дрейк, не иначе как в медицинских целях, выдал нам коньяк о-очень большой выдержки. Он, пожалуй, постарше меня будет.
– В медицинских целях, думаю, он нам спирту не пожалел. В медицинских же количествах, – ухмыльнулся д’эссайн. – Коньяк – это средство для моральной поддержки и лечения душевных ран. Вот только сомневаюсь, что он нам сейчас нужен. Хотя… – Он посмотрел на меня, вскинув бровь, и я, торопливо заткнув флягу пробкой, сунула ее обратно.
– Только не перед подъемом. Еще не хватало по пьяни сверзиться вниз и сломать себе шею. После того чего мы с тобой натерпелись в Запретных землях, такая глупая и недостойная смерть будет слишком обидным финалом. Нам потомки не простят.
– У нас их тогда не будет, – развеселился Джер. – Так что коньяк будет ждать наших успехов. Вот если бы я увидел лепешку на месте Мерилейн, я бы с удовольствием выпил за помин души.
– Чур меня! – Я суеверно сплюнула через плечо и постучала по ветке, приготовленной для поддержания огня. – Вот только этой чокнутой нам и не хватало для полного счастья. И, между прочим, у меня-то уже есть дочка, а вот насчет твоих потомков – большой вопрос. Ты пару месяцев назад с голодухи в каждой деревне в женской компании сеновал посещал, кто знает, вдруг там через полгода родятся очаровательные семипалые малыши?
– Не должны. У нас просто так дети не появляются, – поспешил откреститься мой спутник. – Только по особому желанию и с особым партнером.
– Это как у вампиров, что ли? – поинтересовалась я, доставая из-за голенища небольшой нож и тыча им в мясо, висящее над огнем. Еще немного, и можно ужинать. Конечно, лезть на скалу на полный желудок – идея не самая лучшая, но на голодный – еще хуже.
«Не совсем, – не преминул влезть в разговор слегка успокоившийся после выхода из Запретки, а потому значительно повеселевший Фэй. – Д’эссайнам нужно подготовить своего партнера, чтобы семя могло укорениться, и это делается через ритуальный порез или неглубокий укус. На подготовку требуется от одного до трех дней, зато после этого беременность гарантирована в девяти случаях из десяти с первой же попытки».
– Нет, не так. Вампиры размножаются ритуалами, а д’эссайны – спорами. Спорим, что у нас лучше выходит? – спросил Джер, подмигивая, а затем достал нож и, не дожидаясь, пока мясо как следует разогреется, ловко отхватил себе кусок, попутно едва не свалив все остальное в золу. Хорошо хоть, что падающий вертел, сооруженный из обструганной веточки, успели вовремя поймать.
– Ну, устрой как-нибудь с Дрейком соревнование, а я буду независимым арбитром, – хмыкнула я, снимая вертел с огня от греха подальше и начиная срезать кусочки мяса на одну общую походную тарелку.
Джерайн чуть не подавился, стукнул себя пару раз кулаком в грудь и поднял слегка ошарашенный взгляд.
– Э-э… Я немного не понял – что именно ты мне предлагаешь?
– Всего лишь кушать помедленнее, иначе кусок не в то горло попадет, – мило улыбнулась я, оставив вопрос без ответа. – Между прочим, мы сейчас находимся возле местной достопримечательности и на закате сможем наблюдать очень занимательное зрелище.
– Это зрелище имеет отношение к темам беседы? – спросил Джер с явным подозрением в голосе. – Или оно из тех, которые нужно созерцать, расслабившись?
