А может, не знают даже они.
«Снимай амулет».
Алексей помедлил, потом неохотно стянул с головы серебряный обруч. Отцепил Серую Луну и положил ее прямо на холст.
— Так?
«Отлично. Ты молодец. Теперь капни немного крови, чуть-чуть… я скажу, когда хватит».
Водоворот Силы, разрушавший Большую Печать, за эти минуты вырос и усилился. Я уже не просто ощущал его своим магическим чутьем — краешек этого потока проникал в мое подземелье. Я невольно восхитился силой воли женщины, которая взялась за этот обряд. Ее не остановило ни количество проливаемой крови, ни объем работы, ни возможные плачевные последствия. Вот что делает с людьми алчность! Вот она, главная движущая сила человеческих поступков!
Мне требовалось подождать еще совсем чуть-чуть, прежде чем водоворот окончательно затопит печальное место моего заключения и подхватит силу Серой Луны, пропущенную через «Хаос».
Алексей ткнул себя в запястье перочинным ножом, но не слишком удачно: струйка крови оказалась чересчур сильной. Впрочем, для меня-то это как раз было хорошо… Он же взирал на свою руку, явно встревожившись.
— Рейн! Мне надо уйти прямо сейчас. Я так много крови потеряю, а мне до лабиринта еще ехать и ехать, да и силы нужны…
«Сейчас. Еще полминуты».
Струйка крови текла на серый самоцвет, который жадно впитывал ее. Эх, в этом весь Схарм… Вот моя Звезда Хаоса — она, конечно, отзывается на кровь, но все же предпочитает чистую Силу. А Схармов амулет пил кровь, словно клятый вампир. Жадно, всю, до малейшей капли… И наливался, напитывался Силой.
— Эй! Я пошел! — Алексей зажал пальцами запястье и сделал шаг в сторону, но я успел перехватить его.
Куда ж ты пошел, дорогой мой, рано еще! Большая Печать еще слишком устойчива, Сила, разрушающая ее, пока не добралась сюда. Постой…
Я потянулся и легонько сжал один-единственный нервный центр в его мозге. Алексей не был магом, как Майк или его быстроногая подружка, а потому не сопротивлялся. Он вскрикнул и упал — ноги перестали его держать.
«Руку, друг мой. Руку на амулет. Тогда отпущу. Пусть кровь еще потечет».
С ненавистью в глазах человек положил запястье на Серую Луну так, чтобы вытекающая кровь впитывалась в амулет. Я видел, как Луна забирает у него силы. Если бы не она, Алексей смог бы прожить чуть дольше… Я на миг отпустил его, чтобы он ощутил обещанную свободу, — а потом снова прижал, полностью лишив возможности двигаться.
Он не мог меня видеть, он не был магом, он просто глядел во тьму, и во взгляде его читалось последнее отчаяние пополам с ненавистью. Он умирал и понимал это. Он ненавидел это подземелье, эту тьму, которую вынужден был созерцать перед своей смертью, — но поделать ничего не мог. Что ж… Одни выживают за счет других — таков закон бытия. Я держал его до тех пор, пока он совсем не ослабел. Но к тому времени поток Силы настолько возрос, что без труда вливался в Серую Луну, которая под воздействием «Хаоса» сформировала свой, пока небольшой водоворот Силы.
Хотя, конечно, амулет не переставал с удовольствием пить живую кровь — пока та не кончилась…
К тому времени «Хаос» впитал в себя столько Силы, что практически слился с амулетом. Конечно, будь на его месте моя Звезда — процесс пошел бы гораздо легче, ибо она жаднее впитывала Силу. Луна в большей степени была преобразователем, Схарм для того ее и создавал… однако сейчас годилась и она. Новый источник Силы, который образовали амулет и картина, разрастался, впитывал в себя Силу проводившегося обряда, хотя и намного медленнее, чем я рассчитывал. Его магия была более родственна магии Хаоса, чем та, что использовалась сейчас людьми в Большой Печати. Печать все-таки создавал Хедин и его слуги, так что в магии людей была большая примесь силы Новых Богов.
Но я старался не отчаиваться, я верил, что все получится. И терпение мое оказалось вознаграждено — вскоре мой кокон едва заметно покачнулся на своем месте.
О, как долго я ждал этого мига!..
Я собрал в кулак всю силу воли, какая еще оставалась. Человек к тому времени умер, и тело его начало остывать, но оно ничуть не мешало разгорающейся Силе. Я перестал обращать на него внимание. Обошел еще раз свой воображаемый дом: спустя столетия наконец появился не призрачный, а реальный шанс его покинуть. Великий Хаос, неужто я снова встану ногами на землю, почувствую ветер на лице, обжигающие потоки Силы в руках? Неужели у меня появится шанс уйти из этого проклятого мира? Да еще, возможно, не просто так, не с пустыми руками… Я боялся в это поверить. Но я должен был сделать все, что в моих силах, — ведь мои товарищи и мои учителя оставались неотмщенными. Да что там — моя собственная жизнь, загубленная в этом закрытом мирке, взывала к мщению. Новые Боги… да пусть они хоть трижды Боги! Хоть четырежды! Я должен был найти наше оружие и обратить его против них!
Мой кокон качнулся раз, другой… А потом плавно, словно тонущий корабль, опустился на пол и прилип к источнику Силы. Я чувствовал, как внешняя магия, магия Хаоса, касается его потоков. Я смутно ощущал ее — словно сквозь толстое шерстяное одеяло.
Я рассмеялся. Великий Хаос! Сколько лет я не держал в руках настоящего шерстяного одеяла! Оказывается, такие простые вещи могут вдруг стать новыми, непривычными, удивительными…
Несмотря на то что кокон пока не поддавался, я снова ощутил, как мое тело постепенно обретает материальность. Оно тяжелело, начинало ныть и болеть. Еще бы — столько времени я почти его не чувствовал! Мне уже мешала рука мертвого человека, оказавшаяся между мной и источником. Я попробовал пошевелиться — не сразу, но получилось! Получилось! У меня вновь было тело!
Поерзав несколько минут, я смог сбросить мертвеца с бывшей картины. Теперь слиянию кокона и источника Силы уже ничто не мешало.
Весь мой расчет строился на полотнах Порфирия. Нет, все-таки это был не человек, а подарок судьбы! Как жаль, что мы не смогли найти с ним общего языка! Как жаль, что он ушел отсюда… и как хорошо, что он оставил свои волшебные картины. Кокон мой был устроен таким образом, что сопротивлялся всякому магическому вмешательству в его структуру. Однако картины не несли в себе магии. Они были совершенно нейтральны. Они только преобразовывали Силу особым образом, фильтровали ее, многократно усиливали или ослабляли. Такие шедевры мог породить только мир, почти полностью лишенный магии… Как мы были неправы, когда отметали эти миры, считая, что они не стоят нашего внимания! Ну ничего, я освобожусь, и мы все исправим.
Я чувствовал, что кокон сливается с новым, преобразующим источником и что источник исподволь меняет его. Я чуть-чуть рискнул вмешаться в этот процесс — получилось, замкнутые потоки магии ослабели, в них появились едва заметные просветы. Просветы!..
Однако внешняя Сила, исходящая от Большой Печати, вдруг стала слабеть. Вместо того чтобы достичь кульминации и разорвать скрепы, удерживающие два мира вместе, она стала убывать. У людей Схарма что-то шло не так.
Я забеспокоился. Если Сила не достигнет определенной величины, кокон не сможет достаточно измениться для того, чтобы я его разорвал. Станет еще хуже, чем есть: он перестанет защищать меня и от внешнего мира, и от утечки магической энергии, и я умру прежде, чем успею призвать кого-нибудь на помощь. Где же Майк со Звездой? Она бы сейчас помогла!..
Некоторое время внешняя Сила еще держалась примерно на одном уровне, а потом стала катастрофически падать. Я чувствовал, как этот проклятый мир снова вступает в свои права и начинает тянуть магию уже из моего источника — а ведь он совсем не бездонный! И поделать я уже ничего не мог…
Не передать словами, миг какого черного отчаяния я испытал. Все, все оказалось зря! Все попытки, все интриги — все пропало! И из-за кого? Опять из-за людей!
Пока я метался в бессмысленной злобе, до разума упорно пыталась добраться другая мысль. Что-то происходило во внешнем мире… Что-то, на что мне следовало обратить внимание. Я с трудом взял себя в руки, сосредоточился и попытался дотянуться магическим восприятием до Большой Печати.
На ее месте оказался огненный шар. Именно так я его воспринял. Это было светило, само в себе горящее и перерабатывающее магию, которая не находила выхода. Проход между мирами стал настолько нестабилен, что даже магия просачивалась сквозь него с трудом.
Пока я пытался понять, что же из этого следует, Печать сделала это за меня. Шар на миг сжался, словно провалившись внутрь себя, а потом взорвался с такой силой, что меня даже в моей тюрьме сплющило. Мой новоявленный источник не выдержал такого напора чистой Силы и тоже взорвался. Не выдержал и расшатавшийся кокон. Он лопнул, как надутый бычий пузырь. Магия исчезла, вспыхнув белым огнем. Огонь опалил мне глаза, кожу, нервные окончания… Последнее, что я помнил, — что летел куда-то во тьму, раскинув руки.
