Ознакомительная версия.
– Наши подопечные правильно отреагировали на прикладную логику? – прошептал, становясь рядом со мной, Нунцио.
– Разумеется, – кивнул я. – Более того, по-моему, они уразумели ее за один урок. Не понимаю, почему ты все время твердишь, что нынешняя молодежь туго все усваивает?
На это Нунцио закатил глаза и отвесил мне шутливый поклон.
– Может, нам следует называть тебя теперь Мухобоем? – усмехнулся он.
Кое-кто из рекрутов посмеялся над этой остротой, что заставило меня немного понервничать. По опыту в Синдикате я знаю, с какой легкостью прилипает дурацкая кличка после какого-нибудь глупого инцидента. Однако капрал избавил меня от необходимости менять тему, так как выбрал именно этот момент, чтобы заорать, сбивая нас в строй для следующего раунда подготовки.
– Брось, – сказал я, нанося Нунцио довольно чувствительный удар по руке за нанесенную обиду. – Нам только еще предстоит стать эффективными бойцами.
Нажимай на спуск плавно, не дергай его.
Р. Роджерс
К несчастью, навешенная Нунцио кликуха Мухобой прилипла ко мне… во всяком случае, вторая ее половина – Бой. Но еще больше неудобств доставило мне то обстоятельство, что сержант в связи с этим назначил меня и.о. командира отделения в нашей маленькой группе рекрутов, которых я уже назвал по именам. Пост этот требует быть всего-навсего овчаркой при «насекомых». Но это все же руководящий пост, а я, как уже отмечал ранее, склонен избегать их, как повестки в суд.
Материал, который мы должны проходить в процессе начальной подготовки, на самом-то деле оказался не слишком тяжелым. Большая его часть и впрямь была полезной, к тому же преподаватели не жалели усилий, чтобы по-настоящему нас заинтересовать.
Это стало приятной неожиданностью после моих профессоров в колледже, большинство которых, похоже, считали себя величайшими корифеями и полагали, что студенты должны почитать за счастье выплачивать существенные суммы за возможность благоговейно внимать их бредням. И что еще хуже, они регулярно испытывали преданность и терпение студентов невозможной скукотой своих лекций и при этом зорко высматривали тех, кому удавалось достаточно долго оставаться бодрствующими и все-таки усвоить нужное для сдачи выпускных экзаменов.
Армия же, напротив, начинает с исходной посылки, что рекруты совершенно невежественны и вряд ли заинтересуются данным предметом, если не сделать его достаточно привлекательным для удержания их обычно рассеянного внимания. Часто бывает важен даже личный пример преподавателя, доказывающий жизненную необходимость усвоения его предмета.
(Из уважения к тем из вас, кто ныне вкладывает большую часть своего времени или времени своих детей в обучение в колледже, я воздержусь от дифирамбов той системе, какую считаю лучшей для передачи информации, не говоря уже о реальной жизненной ценности самой этой информации, и ограничусь простой констатацией факта, что инструктирование в армии нельзя назвать ни бессмысленным, ни лишенным ценности занятием. И что особенно важно, армия еще и платит тебе, пока ты учишься. Конечно, дела могли бы обстоять еще лучше, если бы обучение своих сотрудников активно поддержали корпорации посерьезнее торгующих со скидкой закусочных… но это уже выходит за пределы обсуждаемой темы, то есть – армейской подготовки.)
Мы с Нунцио, в общем, не жаловались на занятия и даже находили их исключительно информативными. Как вам, вероятно, известно, в Синдикате ценится мастерство в индивидуальной тактике или во всеобщей свалке при засадах, и поэтому обучение ведению операции с участием всего подразделения было для нас истинно новым опытом. Конечно, трудно было представить, чтобы этот опыт когда-нибудь действительно оказался нам полезен.
Во-первых, как я уже сказал, телохранительство обычно связано с засадами и с тем, что в спорте известно под названием «спешная защита», и поэтому вряд ли искусство ведения открытого боя пригодится нам на гражданке после службы – смысл засады в том и состоит, чтобы захватить охрану врасплох и посадить в лужу.
Во-вторых, что особенно важно, не представляли мы себе и то, как использовать эту тактику на службе в армии. Суть в том, и ни для кого это не являлось тайной, что армия Поссилтума располагала самыми крупными и самыми экипированными вооруженными силами в измерении, и поэтому немногие королевства или города решились бы выступить против нас с открытым забралом. Любое противодействие нам носило скорее характер тайного сопротивления типа «вонзи-им-нож-в-спину» или «перережь-им-глотку-пока-они-спят». Так как построения абсолютно бесполезны для борьбы с такого рода напастями, нам было трудно понять, зачем тратить столько времени на строевую подготовку.
Однако сержант Лыбби явно не счел нужным посоветоваться с нами относительно содержания его программы обучения, и поэтому мы держали свои взгляды при себе, не раня тем самым его самолюбия.
Схожим образом, когда нам объяснили, что мы должны научиться маршировать, так как это «наилучший способ переместить группу солдат из одного пункта в другой в кратчайший период времени», то опять же не дали ни малейшего шанса спросить, какой толк видит сержант, да и армия вообще, в быстрой переброске войск.
В ходе нашей подготовки обнаружилось немало подобных нелепостей, но был один момент, против которого мы серьезно возражали. Само собой, мы по возможности старались не демонстрировать оригинальность своего мышления, но в один прекрасный день она все же привлекла всеобщее внимание, и случилось это на стрельбище.
Армия учит нас стрелять из арбалетов… что вполне понятно, так как для сносного обучения стрельбе из большого лука требуется немалый срок, не предусмотренный при начальной подготовке. Праща – и того хуже, так как, пока научишься с ней более или менее управляться, натворишь кучу бед. Короче, этим оружием проще удавиться, чем запулить из него камень туда, куда надо. Однако даже слабаки способны за один день достичь пристойного уровня эффективности при стрельбе из арбалета, поэтому армия и избрала это оружие для ознакомления рекрутов с тонкостями стрелкового боя.
– Как видите, при этом упражнении вы будете стрелять по мишеням, сделанным в виде человека в натуральную величину, – сказал сержант Лыбби, уже наоравшись наконец по поводу безопасной дистанции и правильного обращения с арбалетом. – Армия предпочла тренировать вас на них, а не на кругах с яблочками, так как это лучше подготовит вас, в том числе и эмоционально, стрелять из своего оружия по живому противнику. В ходе этого упражнения вы должны все время внушать себе, что чучело перед вами – это живой враг, который хочет вас убить, и вести себя соответственно. Я ясно выразился?
– ДА, СЕРЖАНТ!!
Группа теперь отлично усвоила нужный ответ… и потребовалось ей для этого всего несколько дней тренировки. Мы с Нунцио, само собой, не отстаем от остальных, хотя некоторые моменты предлагаемой тактики нашего обучения все же проблематичны.
Например, идея, стоящая за применением таких мишеней, сама по себе интересна и, возможно, даже достойна восхищения, но за все годы работы в Синдикате я никогда не видывал противника, который был бы так любезен, что стоял бы перед тобой как скала, на открытом месте, выпрямившись во весь рост и расправив плечи, беря тебя на мушку. Они больше склонны скрючиться и распластаться, спрятаться за чем-нибудь и двигаться незаметно, дабы свести к минимуму твои шансы на успех. Поэтому думать, будто ты умеешь стрелять, потому что способен всаживать стрелы в соломенное чучело любой формы, кажется мне опасным проявлением излишней самоуверенности, которую никак не следовало бы поощрять. Но я пока с этим не высовывался, сделав скидку на первый раунд ознакомления новобранцев с оружием.
Вскоре группа, выстроенная по линейке, принялась пускать стрелы по мишеням, в то время как сержант и капрал метались взад-вперед позади строя, поощряя некоторых и надрывая глотку при виде медленно усваивающих науку. Этот стиль руководства, похоже, общий для армии и Синдиката, и сводится он, попросту говоря, к убеждению, что достаточно наорать на тех, кто делает что-то не так, чтобы они тут же исправились.
Мы с Нунцио не лезли в первую команду стреляющих, так как не сомневались в успешной сдаче данного зачета. А сосредоточились мы в основном на наблюдении за остальными членами группы, с тем чтобы вовремя помочь отстающим.
Братья Слеппни стреляли на удивление хорошо, оба они не только попадали при каждом выстреле в цель, но и засадили своими стрелами участок площадью всего в две пяди. Однако мишени стояли достаточно близко, чтобы попасть в них даже камнем, и посему эта демонстрация меткости не произвела на меня особого впечатления. С другой стороны, сержант Лыбби, похоже, искренне был доволен их результатами.
Ознакомительная версия.
