Ознакомительная версия.
– Думаешь?.. – несколько озадачилась Кейтлин.
– Ну, учитывая количество наших почитателей, считаю, всякое может быть, – дипломатично уклонился я от прямого ответа. Ибо не хочется, в случае, если мои предположения окажутся ошибочны, стать потом объектом подначек и упреков в чрезмерной опасливости.
– Слышала? – повернув голову, обратилась ди Мэнс к стоящей у двери Ильме, насторожившейся после моих слов. А когда та отрывисто кивнула, тотчас же распорядилась: – Тогда позови еще Джегара и Тарию.
– А может, тогда лучше всех?.. – неуверенно предложила Мэджери.
– Нет, троих будет вполне достаточно, – уверила ее Кейтлин. И обратилась к нам: – Да и защитные амулеты активируйте. На случай, если мне придется применить что-то посерьезней парализующего заклинания…
Так вышло, что незваная гостья с подарком, едва очутившись в гостиной, оказалась блокирована с боков Ильмой и Тарией, а сзади – Джегаром, и под прямым прицелом сощурившихся глазок магессы, готовой шарахнуть ее заклинанием паралича. Ну и я готов был внести посильную лепту в схватку, буде она случится. Хотя до поры виду не подавал – вроде как спокойно кушал.
– Ну и?.. – вопросительно обратилась Кейтлин к явившейся в черном шелковом плаще до пят темнокожей девице, не иначе – чистокровной мальвийке. Экзотически красивой.
Та белозубо улыбнулась, сверкнула белками глаз и, перехватив левой рукой за колечко в остроконечной крышке небольшой ларец, искусно выполненный из черненого серебра и пластинок черного камня, правой стянула с головы капюшон плаща. Давая нам полюбоваться безупречными чертами ее лица, над которым, вне всяких сомнений, поработал маг – мастер изменений, так как у чистокровных мальвиек оно имеет несколько иную форму; прямыми, глянцево поблескивающими волосами цвета воронова крыла, подобранными с боков и подбритыми у висков, поднятыми вверх и роскошной гривой пущенных назад; да высокой тонкой шеей, на которой имелось аж семь колец-ожерелий из лунного серебра. А затем она расстегнула свободной рукой небольшую фибулу в форме бабочки, стягивающую у самого ворота плащ. И сбросила его с себя… Оставшись в одних лишь невесомых, газовых, просвечивающих насквозь шароварах и блузе. И это – при полном отсутствии какого-либо нижнего белья!
Мэджери, по моему примеру продолжающая безмятежно ужинать, при виде такого поперхнулась вином, а я до такой степени обалдел, что застыл с разинутым ртом. И кусочек мяса, поднимаемый ножом и вилкой, дабы переложить на свою тарелку, обратно на блюдо уронил.
– Хм… – задумчиво протянула Кейтлин, с интересом разглядывая обнажившуюся, да нет – хуже, чем просто обнажившуюся! – девушку. И, приподняв левую бровь, любезно поинтересовалась у нее: – И что все это значит?
– Подарок, – лаконично просветила ее белозубо улыбнувшаяся мальвийка и, перехватив ларец обеими руками, двинулась вперед. Ступая при этом медленно-медленно… И ровнехонько – словно по невидимой линии, да завораживающе плавно двигая бедрами. Не иначе чтоб присутствующие могли хорошенько разглядеть и в полной мере оценить все прелести ее высокой, прекрасно сложенной, эбонитово-черной фигурки. Глядя на которую я вдруг моментально вспомнил, как же давно у меня не было девушки, и, не сдержавшись, облизнулся.
– Стой! – предупреждающе вскинула правую ладонь ди Мэнс, не дав незваной гостье одолеть и половины расстояния до стола. И та остановилась моментально. На колени тут же опустилась. И, склонившись перед Кейтлин, протянула ей ларец на вытянутых руках. Да так и замерла.
– Ильма… – промедлив чуть, проговорила моя невеста, делая неопределенный жест рукой. Который ее телохранительница, впрочем, поняла. И, наклонившись, осторожно крышку подарка-ларца приподняла…
Увиденное заставило ахнуть всех без исключения. Немалый ларец был доверху полон крупных, ограненных черных алмазов!
– Обалдеть… – выдохнул я, непроизвольным движением руки заслоняя глаза от ослепительного сияния очутившихся на свету драгоценных камней.
– А что за бумага там лежит? – спросила первой опомнившаяся Кейтлин.
Ильма при звуке голоса своей госпожи резко моргнула. И решительно помотала головой, отгоняя возникшее перед ее очами наваждение. После чего взяла из раскрытого ларца пресловутую бумажку – сложенный вдвое небольшой лист. И хозяйке его отнесла – подала.
– Вот, значит, как?.. – хмыкнула Кейтлин, пробежав глазами короткое послание.
– Что там? – заинтересованно вопросил я, с немалым трудом отрывая взгляд от ларца с бриллиантами, а вернее – от прелестей обнаженной девушки и поворачивая голову в сторону Кейтлин.
– Сам посмотри, – еще раз хмыкнув, предложила та. Листок мне подала да на нашу гостью тут же взгляд перевела. Как-то совершенно по-новому взглянув на нее. Откровенно оценивающе, что ли…
Так и не поняв, как трактовать обращенный на нагую красотку-мальвийку непонятный взгляд демоницы, я сердито мотнул головой и обратил свой взор на листок. И быстро прочел начертанные на нем строки:
«Высочайшая, приносим свои нижайшие извинения за произошедшую по вине наших нерадивых слуг ошибку. Снизойди и прими в качестве наших искренних извинений ларец алмазов черных и нежную, покорную рабыню для утех».
ТКЯ ахнул просто! И минуты три сказать ничего не мог – сидел и разевал рот, как выброшенная на берег рыба. А мой взгляд все метался меж напустившей на себя самый невозмутимый вид Кейтлин и практически нагой девушкой-рабыней, продолжающей, покорно склонившись, держать ларец с алмазами на вытянутых руках.
– Но кто этот ТК?.. – потерев лоб, растерянно пробормотал я, когда дар речи вернулся ко мне. Ведь сие единственное, что пока ускользало от моего понимания.
– Темный Ковен, я полагаю, – снисходительно молвила моя ненаглядная, покосившись на меня. И опять вернулась к разглядыванию преподнесенными ей темными подарка.
А я повторно разинул рот. Правда, в этот раз совсем ненадолго. Бросил взгляд на ди Мэнс, на мальвийку и закрыл его. Да зубы стиснул. И проникшись неимоверным негодованием, тут же дал себе твердое слово по возвращении из похода оказать отцу-предстоятелю Мортису всю возможную помощь в изведении под корень всех обретающихся в Римхоле и его окрестностях темных. Ибо оборзели они просто вконец! Как мне подарок – так ядовитую змеюку, а как Кейтлин – так кучу алмазов и красотку для утех!
Кейтлин же определенно не осталось незамеченным ни красноречивое выражение моего лица, ни охватившее меня негодование. Так как ее прекрасные уста тронула улыбка. Едва не рассмеялась даже эта стерва! А затем, блеснув глазками, окинула представшую перед нами, так сказать, во всей своей откровенной красе мальвийку, собственническим взглядом. И со стула поднялась… Медленно подошла к темнокожей красавице-рабыне. Подле нее на мгновение замерла. Да нежно коснувшись ее щеки, пальчиками правой руки по ней провела. И за подбородок взялась – вверх ласково потянула, вынуждая девушку его приподнять, спинку разогнуть и посмотреть себе в глаза. После чего прочувствованно-нежно выдала своим неподражаемым голоском:
– Какой же ты, однако, хороший подарок… Замечательный даже. У меня найдется для тебя применение… – А когда я ахнул пораженно, скосила на меня изумрудный глаз и мягко-мягко обратилась к одной из своих телохранительниц, прямо промурлыкав: – Тария, покажи ей, пожалуйста, мою спальню…
Я онемел просто от возмущения, услышав такое! А когда опомнился – немедля обратил взгляд на Мэджери, ища в ее лице поддержку. Может, она, как и я, возмутится и прямо скажет, что развратная суккуба совсем потеряла берега? Но баронесса, чьи глазки подозрительно заблестели, только закивала энергично. Не иначе как намереваясь принять непосредственное участие в предстоящем разврате!
И будто этого ей было мало, Кейтлин еще доверительно поделилась с подружкой, закатив глазки и испустив преисполненный непередаваемо лицемерного расстройства вздох:
– Ах, опять я совсем не высплюсь перед походом…
– Да-да! – вроде как посочувствовала ей Мэджери. И, не сдержавшись, серебристо рассмеялась.
– Ну стервы… – потрясенно выдал я. Чтоб тут же, скрипнув зубами, злобно прорычать: – Ох плачут, ох как плачут по вам деготь и перо! – Открыто намекая на то, как обходятся по обычаю с такими вот особами, вступающими в предосудительную связь. Вываливают же их, нагих, в дегте и перьях да выгоняют за городские ворота. И обратно, понятно, не впускают.
– Стайни, – мягко произнесла с коварной улыбкой на устах порочная демоница, проводив взглядом мальвийку и Тарию и оборотившись ко мне лицом, – как ты можешь такое о своей невесте говорить? Неужели у тебя после стольких дней, проведенных рядом со мной, еще остались хоть какие-то – самые малейшие – сомнения в моей чистоте и непорочности? Если да – то тогда ты просто обязан, как всякий благородный человек, расторгнуть нашу помолвку. – И демонстративно выгнула-приподняла правую бровь, ожидая моего незамедлительного ответа.
Ознакомительная версия.
