Пролог
Колодец поражал своей монументальностью, выложенный из огромных валунов, пару метров в высоту и с шириной стенки где-то метра четыре, вызывал чувство опаски. Какой гигант выкопал его у себя в саду, — мельтешила мысль на краю сознания.
Улегшись на стенку, мы свесили в черный зев головы.
— Ну что там, — донесся крик отца Трампина, оставшегося внизу.
— Что там, Черныш, — еще успела спросить я, прежде чем снизу раздалось громкое чмок, и нас всосало внутрь со смачным плямк.
Две руки ухватили мое легкое тельце, даже скорее инстинктивно, чем обдуманно. Потому что я, исключительно инстинктивно заорала, переходя в ультразвук. Уж слишком противным был и чмок, и чпок, и плямк.
Я же не виновата, что не люблю, когда мной закусывают без спроса.
Ощущение движения исчезло практически сразу же. Только вокруг была кромешная темнота.
— Тише ты, — толкнуло меня со стороны Трампина. Он все также крепко держал меня за руку.
Хотя мы подозрительно спокойно покачивались на подобии водяного матраса, — неожиданно пришло в голове самое точное сравнение.
Другую мою руку сжимал Черныш, в этом я могла поклясться со стопроцентной уверенностью.
Правда он сейчас усиленно от чего-то отплевывался и шипел, как рассерженный кот.
— Где мы? — решила озвучить, интересующий скорее всего всех вопрос.
Черныш наконец отплевался и сообщил — мы в ж…, - я больше почувствовала, чем поняла, что он прикусил язык, вдохнул и выдохнул. Думаю, что мы где-то на изнанке мира.
— Думаешь? — уточнила я, — Трампин, а что говорят твои рецепторы?
— Что Черныш не далеко от истины, каким бы органом она не была. И что здесь достаточно пыльно.
— Значит меня одну покачивает на подобии водяного матраса?
— Так вот это что, — показалось, что трансформонт осклабился.
— А электричество кончилось? — даже не ожидала, что смогу так громко заорать после того, как чуть не сорвала голос в полете.
Над нашими головами что-то дрогнуло. Пространство с натугой задребезжало. Так дребезжит тело столетнего старца, когда он слазит со своего ложа. Кряхтя и постанывая.
— Что это такое, — опять не смогла придержать язык за зубами.
— Генератор? — предположил Трампин с проскальзывающим оптимизмом.
— В колодце? — переспросила с долей скепсиса.
Но все же предположение Трампина было правильным и помещение постепенно стало наполняться светом. На потолке разгорались лампы, даря холодный молочный свет.
Из темноты проступали металлические стены, с массивными заклепками.
Мы лежали на огромном водяном матрасе посредине пустого трюма.
Не отпуская моей руки, Трампин перекатами сполз на край матраса и поставил меня на ноги.
Черныш обежал трюм по периметру и застыл напротив створок, которые угадывались скорее интуитивной полосой на совершенно гладком прямоугольнике.
— Мы что, на космическом корабле, — выдвинула совершенно невероятное предположение.
— Который застрял в почве летающего острова? — усомнился Трампин.
— Эм, — ну а почему бы и нет.
— Сюда кто-то идет, — прозвучало со стороны двери.
Черныш попятился к нам, и мы застыли монументальной группой, не сводя глаз со створок.
Створки задрожали и со скрипом дернулись в стороны. Скорее всего энергии хватало только на освещение, потому что кто-то с той стороны смачно приложился кованным ботинком в не желающие открываться двери.
Еще через минуту шебаршения с той стороны, трюм гулко чмокнул, да так, что я присела рядом с Трампином от неожиданности и нежелания отправляться в очередной полет.
Створки дернулись и медленно разъехались.
И мы с удивлением уставились на пришедшего.
— Вы кто, — икнула, не в состоянии идентифицировать мирно стоящее чучело.
Я чувствовала, что Трампин напряжен, и то, что он успел моментально задвинуть меня за свою спину, говорило о его отменных инстинктах.
Существо, точно также как Черныш пол часа назад начало кашлять и отплевываться. В конце концов он избавился от першения в горле и проскрипел — Я шрампинтульный домовой!
И мы втроем открыли от удивления рты.
Часть 1. Судно Ной-я
1.1
— А мне в детстве говорила мама, что в колодце живет бабка Синюха, — первой подала я голос.
— Домовой? — Черныш почесал затылок, — а это кто?
Создание в проеме смачно чихнуло, и вытерло ошметками рукава трудно различимый во всклокоченных зарослях нос.
— А вдруг он больной? А у нас иммунитета на его вирусы нет!
— Да не больной я, — проскрипел он, — я просто очень долго спал.
— Все так говорят, — поддакнула из-за спины Трампина, — когда в больнице на коечке отдыхают.
— Айда за мной, — развернулся страдалец и поскрёб странными чунями, в которые был обут по слабо освещенному коридору.
— Какой кошмар, — зашипела не хуже Черныша я, — без сумки, без намордников и без прививок. Это твой отец виноват, что мы вляпались в эпицентр эпидемии.
— Почему это он виноват? Ему приказали, он отвел.
— Говорила же я, надо с собой мою сумочку взять, — завела я свою песню по-новому, — да что может произойти, говорил ты, мы в полной безопасности.
— Не нуди, — рыкнул Трампин, — может мы и в безопасности.
— А вирусы?
— Черныш, что скажешь, есть здесь вирусы?
— Здесь есть домовой, водяной матрас и вы двое, — весело фыркнул он.
И сочетание матраса и нас, в его устах выглядело несколько более эротично, чем он мог предположить.
— Так может мы подержимся за твой хвост, и я даже на костюмерную соглашусь, — решила предложить я удовлетворяющее всех решение.
— Не выйдет, — вздохнул он, — я ни одной тропы поблизости не чувствую.
— Тогда пошли, — толкнула в спину Трампина, — раньше сядем, раньше встанем.
— Куда встанем, — переспросил хвостатый.
— На службу Родине, — пробубнила под нос.
Коридор закончился довольно быстро развилкой.
— Почему меня преследует ощущение, что мы попали в какой-то фантастический блокбастер? — молчать в этих странных коридорах не хотелось от слова совсем.
Черныш безошибочно свернул направо.
Еще через пару минут перед нами гостеприимно разъехались створки, и мы увидели захламленную лабораторию безумного ученого с саркофагом посредине.
Именно в нем и ковырялся наш сегодняшний знакомец.
Черныш покашлял, привлекая его внимание.
— Заходите, я сейчас, — донеслось оттуда.
— А вдруг это мышеловка? — решила проявить я здравомыслие и предусмотрительность.
— И кто в ней сыр? — хмыкнул Трампин.
— Если и сыр, то с плесенью, — сморщила свой нос ощущая непередаваемый запах затхлого и захламленного помещения.
— Сыр, — донеслось от саркофага, — а у вас не найдется кусочка этого божественного кушанья?
— Нет у нас сыра, — вздохнула более миролюбиво.
Существо с таким упованием тянущее слово сыр, не может по определению быть злобным и опасным.
— Да мне и нельзя, — вздохнуло существо, — протокол выхода из анабиоза запрещает твердую пищу в течение трех суток.
— Анабиоза? — если он мог удивить меня, то только термином со старой доброй планеты Земля.
Существо доковыляло до захламленного стола и принялось копаться в залежах.
Повернув голову влево, оно увидело свое отражение в слегка запыленном и потускневшем зеркале.
Совершенно непроизвольно он отшатнулся в сторону профессионально уходя с линии поражения.
— Черт, я забыл, что там висело зеркало, — прокряхтел, поднимаясь из-за стола. — Знаете, давайте вы подождете меня в кают-компании, а я пока себя немного облагородим. По коридору налево третья дверь, — крикнул нам в спину.
Кают компанию мы отыскали там, где он сказал.
Она была заставлена низенькими диванами и журнальными столиками. В отличии от остального корабля, здесь чувствовалась какая-то свежесть, что ли.
Оглядываясь по сторонам, я обнаружила мигающую зелеными огоньками панель управления.
