Просто здравствуй
И не думай ни о чем.
Жизнь прекрасна!
Но как умеем, так живем[1].
Летняя теплая ночь. Большой город спокойно спит, погруженный в темноту. Редкий прохожий спешит домой, сторонясь темных подворотен и узких переулков. Пламя факела в его руке дрожащим светом ложится под ноги, иногда соскальзывая на стены расположенных вдоль дороги домов. За каждой стеной своя жизнь, свои жители, своя история. Все спят. Почти все. Высоко, по залитым лунным светом крышам домов спешит еще один человек. Но прохожий не поднимет головы, не увидит. Слишком тихо. Слишком незаметно.
Бесшумно, словно легкая тень, привычно скользила я по крышам домов спящего города, наслаждаясь тишиной и бархатным воздухом теплой ночи, перекинув через плечо мешок, вес которого уменьшила с помощью магии. В мешке лежали четыре канделябра из чистого золота. Эти изящно украшенные предметы интерьера и послужили причиной моей ночной прогулки.
Некий господин Х одолжил их господину Y на время проведения праздника, считая того своим другом, а господин Y благополучно «забыл» их вернуть по окончании сего действа. А когда господин Х, прождав без малого месяц, потребовал их вернуть, господин Y, почесав местами плешивую голову… объявил канделябры своими, объяснив, что никаких печатей о принадлежности кому-либо на золоте нет.
Конечно, господин Х мог обратиться в суд нашего славного города Лиода и исправить эту несправедливость при помощи магической экспертизы. Но пришлось бы в течение пяти-шести месяцев таскаться в этот самый суд, объясняя причины и излагая факты, да еще и оплатить эту самую магическую экспертизу, стоившую, к сожалению, немалых денег. Именно этот факт приводил горожан в справедливое негодование и вынуждал их искать другие способы решения проблем подобного рода. Одним из таких способов, причем самым популярным, была я.
Да-да, вы все правильно поняли: я встречалась с заказчиком, выслушивала его и во время разговора проверяла при помощи магического амулета, врет ли пришедший и насколько. А затем либо принималась за выполнение заказа, либо нет. Чаще всего я отвечала положительно, поскольку денег в нашем несовершенном мире никто не отменял, а богатыми родителями я при всем желании похвастаться не могла. Но жить и кушать мне хотелось как можно лучше.
И вот сейчас, выполнив заказ, то есть украв канделябры и восстановив нарушенную справедливость, я собиралась вернуть канделябры законному владельцу, аккуратно пробираясь по крышам домов с чувством отлично выполненной работы. Понятие отлично выполненной работы включало в себя несколько пунктов: не попалась, никого не прибила (чего никогда не случалось ввиду моего чрезмерного человеколюбия), нашла, забрала (украла) товар.
Пару раз, еще в самом начале своей оригинальной работы, я пыталась достучаться до нарушителей способом «доброго слова», но очень скоро поняла всю бесполезность этой благой затеи и потому в дальнейшем поступала очень просто и действенно – воровала.
Очередная крыша под моими ногами кончилась, другая впереди в зоне видимости не начиналась; это означало, что я пришла к концу улицы. Безболезненно спрыгнув на землю с высоты четвертого этажа (обладала я некой повышенной прыгучестью), я открыла портал и шагнула в дом господина Х, ожидавшего этой ночью в условленное время моего появления.
Круглый брюнетик лет сорока пяти, чуть выше меня ростом, в домашнем халате, господин Х вскочил с кресла при моем появлении. Пламя потревоженных его быстрым движением комнатных свечей всколыхнулось и заметалось беспокойными бликами по стенам.
– Ну как, уважаемая Лиса, нашли?
Я улыбнулась, снимая мешок с плеча:
– Проверяйте, уважаемый!
Господин Х открыл мешок, в свете свечей блеснуло золото.
– Благодарю вас, уважаемая! Выручили!
Я согласно кивнула и молча протянула руку. В ладонь лег тугой кошель.
– Понадоблюсь – зовите, и всего вам доброго, – попрощалась я и растворилась в портале, оставив довольного заказчика любоваться возвращенным имуществом.
Вышла из портала в своей спальне. Бросила кошель на стол и замерла на пару секунд, сбрасывая личину. Согласитесь, глупо было бы шляться по заданиям в своем настоящем виде, тем более когда ты запросто можешь поменять свой облик. Поэтому лет с тринадцати я жила двумя личностями: днем – добропорядочная горожанка Лайса, симпатичная блондинка двадцати двух лет, зарабатывающая на жизнь оказанием различной магической помощи (амулет изготовить, болезнь заговорить, морок навести, урожай спасти, упыря упокоить и т. п.).
А ночью появлялась не менее добропорядочная, но весьма загадочная Лиса – рыжеволосая бестия в черном, неуловимая везучая воровка со своими оригинальными, но от этого не менее правильными представлениями о чести и справедливости. Так как ее представления практически полностью совпадали с представлениями горожан, Лису (то есть меня) любили и охотно пользовались ее (моими) услугами, за что неплохо платили. Разумеется, строго по возможностям каждого отдельно нанимающего меня заказчика. Я, кстати, никогда не назначала цен, полностью перекладывая решение данного вопроса на плечи нанимателя. Но, видимо, судьба меня любила, поэтому заказчиками в основном оказывались состоятельные люди, платившие мне звонкой монетой.
Вот и сейчас кошель, звякнув по столу, разбудил пушистый черный меховой клубок, спавший на моей кровати. Клубок открыл желтые глаза, развернулся, потянулся, зевнул и сел, обернув мягкие лапы хвостом.
– Привет, вернулась? Как все прошло? – поприветствовал меня кот. – Вижу, все в порядке? – догадался зверь, увидев кошель.
– Да, Тимошка! – Я наклонилась и поцеловала сонную теплую мордашку. – Деньги утром пересчитаем. Ночью – плохая примета. А сейчас мыться, переодеваться и спать.
– Я чистый! – муркнул кот и снова свернулся клубком на одеяле.
– Верю! – улыбнулась я и ушла мыться.
– Тебя ждут завтра в «Веселом трактирщике», – донеслось мне вслед.
Очередная работа, подумала я, сбрасывая одежду.
Не объясняйте, что любовь слепа и зла.
Я не хочу, я не могу любить козла!
Просыпаясь, я не любила моментально вскакивать с кровати, если только этого не требовали срочные дела в виде стучащих в дом посетителей. Наоборот, я любила понежиться в теплой и мягкой постели, гладя пушистый Тимошкин бок. Это говорящее чудо природы я выкрала два года назад прямо из рук одного чокнутого на всю голову священнослужителя.
В то время, выполняя очередную работу, Лиса (то есть я) шла по улице соседнего города. Впереди меня шел божий служитель, а на тротуаре черный кот доедал рыбью голову. Бедному коту не повезло с окрасом – увидев животное, священник схватил несчастного за шкирку и поднял на вытянутой руке. Глаза служителя выкатились до предела, и он, брызгая слюной, завопил во всю мощь легких, коими природа его явно не обделила:
