Аня Сокол - На неведомых тропинках. Шаг в темноту

Парень был молод. И напуган. Его выдавали ломаные дерганые движения, от чего русая макушка то и дело мелькала среди листвы. Кусты у дороги не лучшее укрытие. Сомневаюсь, что в нашей тили-мили-тряндии вообще существует такое понятие. Во всяком случае, не для человека. Не для постороннего человека. Парень невероятно везуч, раз его не закогтил никто из местных.

Удивиться, покачать головой и пойти своей дорогой, благо до дома пара шагов, было бы самым разумным. Правда, это могло выйти мне боком, когда кому-нибудь придет в голову выяснить, как сюда попал человек. Конечно, этим озаботятся уже после его безвременной кончины и спросить непосредственного участника не получится, а потому… потому будут искать того, кто привел его. Сидит парень напротив моего дома, так что за выводами далеко ходить не надо, да и не будут. Не то чтобы сюда нельзя привести гостя, можно, особенно в качестве главного блюда или же ненадолго и под личную ответственность. Чего нельзя, так это оставлять его после этого в живых, особенно если он сам нашел дорогу по стежке. Такое не простят. А я и без того не на хорошем счету.

Я свернула под тень деревьев метров за пять до укрытия «гостя». Парень даже по сторонам не смотрел, до того сосредоточился взглядом на моей двери. Я тоже взглянула. Вроде ничего с утра не изменилось, обычный прямоугольник, отделанный когда-то светлыми, а теперь уже потемневшими от времени рейками. Хотелось напеть: «Избушка, избушка, повернись ко мне передом, к лесу задом…» Как хорошо, что я живу на окраине, и лес подступает почти вплотную к огибающей деревню дороге. Через село этот путешественник и пары шагов бы не сделал, но вечно такое везение продолжаться не будет. За мной вполглаза, но приглядывали, во избежание, так сказать.

Ходок по лесу из меня еще тот, но то ли за последние пару лет мои умения изменились в лучшую сторону, то ли парень настолько сосредоточился, что забыл о самосохранении. Я бы на его месте от каждого шороха вздрагивала. Ну при условии, что знала, куда и к кому меня занесло. Этот либо не знал, и оттого питал напрасные надежды, либо был дураком, такие чаще всего в желудках местных оседают.

Он мог закричать, просто так, от неожиданности, когда я вышла из-за ближайшего ствола, и его шансы на выживание с призрачных уменьшились бы до нуля. Но парень всего лишь всхлипнул, ну и подпрыгнул, лицом живо напомнив мультперсонажа с выпученными глазами.

Я схватила его за руку и в два шага вытащила на дорогу, дом рядом, возможно, все еще обойдется. Справедливости ради надо сказать, что тащила я его только потому, что он разрешал или слишком растерялся. Парень был выше меня, что не так уж и сложно при моих ста шестидесяти, а вот телосложением напоминал кузнечика. Тот пограничный возраст, когда еще на тебя не засматриваются ни девушки, ни женщины, ибо слишком юн для любовника. Лет семнадцать, костей больше, чем мышц, и гонор взрослого. И тем не менее, если бы он решил вырваться, я бы не удержала.

До дома я его все-таки дотащила и даже успела впихнуть в прихожую, когда он независимо дернул плечом, высвобождаясь из пальцев. Я задвинула щеколду. Это, конечно, не поможет, если кто-то захочет войти, но действует успокаивающе. Я прошла в комнату и бросила рюкзак на диван. Первая комната у меня одна сплошная кухня — гостиная — библиотека, три в одном. Парень потоптался в прихожей и пошел следом. И все это без единого вопроса. Я бы давно выставила вперед крестик и судорожно вспоминала молитвы. Кстати, так и было — не вспомнила ни одной. Мальчишка держался не в пример лучше. Хотя вопрос о его уме оставался открытым.

Первое, что сделал парень, это протянул белый конверт. Без слов, одним требовательным жестом. Времена, когда я хватала все что ни попадя, давно прошли. А потому я сложила руки на груди и уставилась на гостя.

— Это… хм, — мальчишка прокашлялся и ломким срывающимся голосом сказал, — это вам.

— Уверен? — Я не скрывала иронии.

— Да. Ты Лесина Ольга. — Парень ни на миг не усомнился.

Чего не случается в нашей тили-мили-тряндии, но мое лицо на плакатах «их разыскивает…» еще не светилось. Вроде бы.

Я взяла конверт. Давно никто не писал мне, а теперь уж и некому. Те, кто еще жив, и думать забыли об Ольге Лесиной.

Оказалось не все. Я пробежала глазами первые строки, выругалась и посмотрела на парня.

— Ты кто?

— Олег Миров, — он пожал плечами, — меня бабушка послала…

Вот и все. Прочти письмо кто другой, и парень подписал бы себе приговор. Не то чтобы местным нужен повод, но чтобы так самому себя предлагать…

— Читал? — подняла я белый прямоугольник.

— Нет, — надо же сколько презрения на лице, а вот если бы проявил любопытство, глядишь, и не сунулся бы туда, где шанс преставиться попадается на каждом углу, если не чаще. Автор письма это знал и не предполагал, что парень вернется. Вернее, не предполагала.

Я снова стала читать. Святые! Что же ты творишь, Маринка?

— Как ты меня нашел? — спросила я, сминая в руке письмо.

— Бабка адрес дала, правда, я сперва заплутал, — он отвернулся, — но тут как раз ты проехала на своей красненькой, увязался следом. Ты никогда не оглядываешься. — Парень постарался презрительно ухмыльнуться, молодое лицо с первым жалким пушком, которому так не шло взрослое выражение, скривилось.

Все еще хуже: парень успел побывать и в верхнем заброшенном селе, и здесь. Мальчишка действительно везуч, если смог пробраться сюда, не привлек внимания никого из местных. Не увидел ничего такого, от чего с криками сбежал бы и постарался забыть о нашей деревушке на веки вечные, мучился кошмарами, пока не убедил бы себя, что всего этого не было, что возвращалось бы плохими и мучительными снами, навсегда отбивая желание ходить по стежкам.

— На чем приехал? — От ответа на вопрос зависели все дальнейшие действия.

От города до нашего глухого угла километров двадцать, половину из них можно проехать на рейсовом автобусе, остальное — или на своих двоих, или на машине. Если этот дурак притащил с собой кого-то еще, постарше и с правами, можно уже никуда не ходить, а сидеть на попе ровно и ждать гостей.

— На велике, — ответил он.

Я выдохнула. Все еще оставался шанс спасти парня.

— Так что мне сказать бабушке? — спросил мальчишка.

Ответом ему стал стук в дверь. Вернее, это я знала, что это стук, причем вежливый, а что подумал парень, когда от ударов затрещал косяк, я не знаю, лишь в очередной раз дернулся.

Притворятся, что никого нет дома, бесполезно — местные ориентируются по запаху. След отчетливо говорил визитеру, что мы вошли в эту дверь несколькими минутами ранее. Я сунула скомканное письмо в карман джинсов. Надо бы, конечно, сжечь, но если дойдет до выяснений и спрашивать будут всерьез, мы расскажем все, еще и умолять будем, чтобы выслушали.