– Дурацкая идея, – безапелляционно заявила мне Кли-кли.
Я отхлебнул из кружки Гозмо темного пива и поинтересовался:
– Почему это дурацкая?
– Потому что дурацкая! – отрезала она.
– Дурацкий ответ.
– Какая идея, такой и ответ! – надулась шут. – Ничего лучше ты придумать, конечно же, не мог.
Я постарался скрыть улыбку и пожал плечами.
– Скажи на милость, Гаррет зачем ты снял эти залы для празднования Нового года? – Кли-кли встала на тропу войны.
– Мне здесь нравится, – честно сказал я.
– Замучила ностальгия? – ядовито вопросила она. – Залы кайю! Ты бы еще в логове Х’сан’кора дискотеку устроил!
– Они давали хорошую цену и большие скидки постоянным посетителям. Грех было не воспользоваться, к тому же Проклятые давно мечтали заглянуть в Храд Спайн. Я обещал Гиноре.
– А еще ты обещал Данте съездить с ним на курорт! Ненавижу Новый год! Ты постоянно забываешь, чем он заканчивается.
– Грандиозной пьянкой, как и должен заканчиваться любой Новый год. Будет много гостей, смеха, радости, веселья и воспоминаний.
– И Миклош Бальза опять нарядится Дедом Морозом, поцапается с доралиссцами и всех их придется успокаивать Дагни Два Сапога. Халлас с Делером в последний раз перепили и полезли брататься к сдиссцам, сломав какой-то их посох. Едва не случился дипломатический скандал. А расхлебывать кому? Мне!
– Ну, ты же самая лучшая распорядительница праздников, – льстиво заметил я.
Она фыркнула и что-то записала в своем блокноте, добытым для нее маленьким народцем в одной канцелярской рапгарской лавке:
– Где Дикие, скажи на милость? Они всегда пропадают, когда так нужны.
– Отправились рубить елку на Черепаший остров.
– Не заливай, там только пальмы растут.
– А сегодня я хочу, чтобы там росли елки, – улыбнулся я.
Она поглядела по сторонам, желая кинуть в меня чем-то тяжелым, но лишь погрозила кулачком:
– У! А зачем они все пошли?
– Ну, вообще-то это было задание карлика, с гномом, но Арнх поспорил с Мумром, что Делер не сможет срубить елку с одного удара, а все остальные потянулись за компанию, захватив с собой Талера, чтобы посмотреть, кто выиграет пари.
В распахнутое окно влетел Посланник:
– Всем привет!
– Справился? – взглянула на него из-за блокнота Кли-кли.
– Да, все приглашения разнес. Уйма народу и с каждым годом их все прибывает! Гаррет ты знаешь, кто будет снегурочкой?
– Я так понимаю, что вопрос с Дедом Морозом уже решен? – спросил я у гоблинши.
Она усмехнулась:
– Нахттотер Бальза отказался, я предлагала Медку, но он тоже не хочет. Так что нарядим Х’сан’кора, этот-то от меня не отвертится!
– Смешно, – оценил я. – А снегурочка? Опять Тиа?
– Со снегурочкой пока большой вопрос. Проклятая не желает, но я что-нибудь придумаю, красивых девушек у нас много. Миралисса, Рийна, Констанс, Гертруда, Паула, быть может, Лаэн. Я еще не определилась. Попрошу флини разузнать нет ли желающих.
– Определись пожалуйста поскорее, – я глянул на рапгарские часы Центрального вокзала, которые принес нам Данте. – Времени осталось мало.
– Угощения будут какие? – Посланник любил поесть не меньше, чем Талер.
– О! – закатила глаза Кли-кли. – У Пересмешника большая скидка в лучшем ресторане Рапгара. Я отправила туда стреколет с Ласом и Огом, и Пугало с ними заодно. На них можно положиться. Так… что еще? Музыка на фэри, речь на Алистане Маркаузе, фейерверком будут заниматься кадаверциан, – она вычеркивала из блокнота пункты. – Снеговика лепит маленький народец и вейя. Так и быть, в честь праздника я разрешила им взять морковку из холодильника.
Мы с Посланником переглянулись и тихо вышли из зала, пока она не припахала нас к труду, заставив вытирать пыль во всем Храд Спайне.
Огромная ель, упирающаяся вершиной в потолок, переливалась волшебными огнями, мигала рапгарскими лампочками и сверкала сотнями драгоценных камней лепреконов. Делер, Халлас и Лённарт, не дожидаясь начала банкета, втихаря уговаривали бочонок эльфийского вина, расположившись на снегу, прямо под мохнатыми ветвями.
Играла легкая музыка, под потолком, под аплодисменты, беззвучно носились стреколеты, раскидывая салют, хлопушки и шутихи, подаренные им Мастерами Смерти. Гремел смех, и гул голосов расползался по залу, в который, преодолев стеснение, заглянули даже обитатели девятого яруса Храд Спайна. Вопреки обычаю, их никто не прогонял.
– Столько народищу, Гаррет, – шепнула мне Кли-кли. – Подумать только, их так много!
– А будет еще больше, – пообещал я ей, кивая Тиа, которая вошла в зал под руку с высоким альбиносом.
Она лучезарно улыбнулась мне в ответ, и, увидев Миралиссу, расцеловалась с ней в обе щеки.
Прямой, как палка Х’сан’кор ходил по залу в красном тулупе, раздавая подарки, а целая толпа маленького народца, с писками и визгами висела на его бороде, распевая что-то про «заграбского чух-чух-чуха».
– Лопни твоя жаба, если я помню более грандиозную вечеринку! – поделился Лук своими соображениями с Угрем и Фернаном.
Мимо, кружась в танце, пронеслась ламия, которую осторожно поддерживал Нэсс, а следом за ними Лаэн в паре с Людвигом. Беловолосая Гертруда мило любезничала с огненноволосой Констанс. Эграсса, подмигнув мне желтым глазом, галантно принес им шампанского и присоединился к беседе.
– Алистан через пару минут прочитает речь, – напомнила мне Кли-кли. – Когда они приедут?
– Сразу после двенадцати.
– Я изнываю от любопытства.
– Я тоже, – улыбнулся я.
Зефир играл с блазгом в «камень-ножницы-бумага» на щелбаны. Вухджааз, продувший партию, стоял рядышком и потирал лоб, заявляя, что он «самый умный демон на свете и обязательно высосет мозг из их костей». На его угрозы давно уже никто не обращал внимания. Посланник пытался поймать вейю, носившегося вокруг него и задорно кричащего:
– Вот так, собака!
Внезапно Кли-кли схватила меня за рукав и потащила в сторону.
– В чем дело? – спросил я, когда протиснулся через толпу доралиссцев, пытающихся объяснить набаторцам и Родерику с Суртом, как надо пасти коней.
– Йе’арре. Опять начнут бить тебе поклоны и говорить, что ты их бог. Хуже них могут быть только Носящие красные колпаки. Никакого чувства меры. Ах, госпожа Аленари, ваша карнавальная маска чудесна!
Я улыбнулся красавице, последовал за Кли-кли к окну, по пути сердечно поздоровавшись с Бэсс, и обменялся рукопожатием с ее кавалером – высоким широкоплечим северянином в килте.
– Тишина! – громко прорычал Медок. – Тишина!
Он уступил свое место милорду Алистану и тот произнес проникновенную речь и закончил в тот момент, когда часы начали бить полночь.
