Андрей Фролов
ПУТИ ДЕРЖАТЕЛЕЙ
Гипнотизирующие цветные сполохи блистали богатством и глубиной палитры. Истончаясь до призрачных оттенков, они переливались всем многообразием спектра, накатывая волнами и отступая невесомой пеной. Брызжа горячим пламенем, тут же сменялись холодным лаком равнодушного ожидания. Вспышки подчеркивали причудливые силуэты, сотканные из дыма, наполнявшего бездонную пустоту вокруг миров Креста.
Набросок был плох, даже на самой начальной стадии картины. Мазок за мазком соперники пытались выровнять ситуацию, умоляя фортуну перейти на свою сторону, а время — не спешить. Но многообразие ударов разноцветной кисти лишь усугубляло беспорядок, делая рисунок размытым, смазанным, вульгарно абстрактным.
Мольбы художников мироздания лились впустую, и лишь зловещая маска Властителя Путей беззвучно шевелила губами, раз за разом повторяя единственное слово — судьба.
Вот с протяжным свистом вспыхнули две Синие, спелые, буквально брызжущие соком. Были брошены небрежно, как подачка надоевшему псу. Но Зеленый Дом встрепенулся, неожиданно спасовав, стараясь как можно быстрее убраться в тени. Встревоженный дым метнулся в стороны, закручиваясь силуэтами драконов и быстрокрылых парусных лодок.
Над Крестом раскатился переливчатый смех, бескрайние в своих размерах образы тревожно зашевелились. Издали, словно даже из-за пределов бездны, ударил гонг, наполняя воздух бронзовой дрожью.
В следующую секунду Золотые, бросившись в неожиданную атаку, скрестились с Красными. Вступив в невольную схватку с союзниками, медленно угасли, шипя и проклиная известные миры.
Развязка близилась. Словно предчувствуя это, цвета принялись все быстрее размывать очертания полотна. Теперь они вспыхивали бессистемно, все ускоряя темп. Длани всемогущих Ткачей создавали уникальные цветовые сочетания и нюансы, прихотливо заставляя краски умирать и снова оживать.
Вновь взвыл гонг, каждым новым стоном отмечая уход Домов и участников схватки. Крохотная песчинка чьей-то судьбы упала в жернова, заставив сложную систему поперхнуться и сбиться с ритма. Бабочка взмахнула крыльями, порождая тайфун, грозящий смести с Креста все живое. Теперь над бездонным кругом бытия воцарился полнейший хаос. Все безумнее и смелее становился сверкающий поток, набат звенел уже мерным ритмом. Над мирами, не умолкая, метались стенания проигравших и гремел победный смех, как вдруг все замерло в ожидании чего-то очень важного.
Тишина, столь внезапно наступившая, оглушала много сильнее триумфального хохота.
Последний мазок ударил по холсту столь неожиданно, что был подобен блеску молнии. Держатели Нитей в ужасе выдохнули, всматриваясь в Серую матовую мглу, окружившую лучи Креста, словно дыхание чудовища. В тумане проявлялся смутный образ. Скрестив руки на груди, небрежно и с вызовом улыбаясь, стоял…
Пронзительный вой милицейской сирены с хрустом выдрал Бактияра из холодных пальцев клейкого сна. Мгновенно отшвырнул к стене, пригнув в стойке и растянув пересохшие губы в оскале. Тонкое шерстяное одеяло клубком забилось под кровать, утащив за собой добрую половину смятой простыни. За окном, прикрытым лишь прозрачным пыльным тюлем, темнота начинала расцветать оттенками огненного марева.
Бактияр прислушался, не торопясь расслаблять напряженные плечи. За последнюю неделю множество примет научило его быть готовым. Всегда. К чему угодно… За последнюю неделю слишком много событий и вещей заставляли его вздрагивать, пробуждаясь среди ночи, и замирать, вслушиваясь в холодную мглу.
За окном в ночи, словно соревнуясь за спасение чужих жизней в гонке, с ревом пронеслись две пожарные машины. Свет маяков и фар создавал причудливую пляску кругов яркого света, бешено вертящихся по потолку. Круги исчезли, снова погрузив комнату в темень.
Бактияр заставил себя расслабиться. Подобрав откинутое одеяло, присел на край продавленной кровати. Жадно вдохнул полуночную прохладу, льющуюся через приоткрытое окно. Студеный, не прикрытый даже ковролином, драный линолеум пола приятно морозил босые ноги. Юноша осмотрел свое убогое убежище, стряхивая остатки сна.
Темно, по ощущениям — самая середина ночи. Из-под двери номера выбивается слабая полоска света, рожденная мерно потрескивающей коридорной лампой. Телевизор в углу отчаянно шипит, мерцая серым экраном.
Бактияр тяжело поднялся, ладонями потирая глаза, и щелчком кнопки прервал мучения древнего аппарата.
На столе засыхал недоеденный ужин: двойной хот-дог из картонной булки и картонных сосисок, подпиравший бумажный стакан из-под "Спрайта". Бактияр пристукнул по столу пальцем, подняв настоящую панику в рядах тараканьего войска, оккупирующего ужин.
Где-то в соседнем номере не умолкая скрипела кровать. Крики и стоны лишь изредка заглушались диким пьяным хохотом из номера напротив и скрипом автомобильных шин на улице. Сумасшедший дом, наверное, более уютен и спокоен…
Бактияр вернулся к окну, кутаясь в шерстяное одеяло, царапавшее кожу даже сквозь застиранный тонкий пододеяльник. Вгляделся в темноту. Толкнул дешевую пластиковую створку, закрывая раму. С тоской уставился на одинокий фонарь и столь же одинокого бомжа под ним. На голую кирпичную стену через улицу напротив гостиницы, украшенную цветными разводами местных художников. Гостиница… одно слово, ночлежка — старый трехэтажный дом, в свое время выкупленный предприимчивыми коммерсантами. Дешевые грязные квартиры сдаются по неделям и суткам. Притон.
Бактияр взглянул на небо, приложившись щекой к мутному стеклу. Дождь кончился давно, может быть, еще вечером, но небо и не думало светлеть или избавляться от серой пелены низких облаков. В неподвижности простояв несколько минут, он снова приоткрыл окно, впуская в тесную комнату ветер, неприятный запах переулка и шум машин, летящих в сторону Речного вокзала. С востока, откуда-то с улицы Восход, тянуло дымом.
Пожар. Сейчас там шумно и людно, а люди сражаются с огнем. Совпадение? Возможно, еще год назад Бактияр и верил в совпадения, но не сейчас. Значит, придется вновь уходить… Проклятье.
Он небрежно отбросил жесткое одеяло обратно на кровать и, не зажигая света, принялся быстро одеваться. Тот, кого юноша боялся, всегда приходит вслед за пожарами. А если предчувствие не обманывает, значит, что он скоро будет здесь.
Джинсы, майка, сверху рубаха, в карманах позвякивает мелочь. Перочинный нож, коробка спичек, выроненная в спешке, ключ от квартиры-номера, тощий бумажник. За оплату можно не переживать, хозяева гостиницы брали плату вперед.
