Дэвид Эддингс - Повелитель демонов из Каранды

Составлено по «Летописи Ангарака» из Мельсенского университета.

По традиции считается, что ангараканцы изначально обитали в районе южного побережья современной Далазии. А затем Торак, демонический бог Ангарака, с помощью камня Ктраг-Яска вызвал природный катаклизм, впоследствии получивший название «раскол мира». Земная кора дала трещину, и из ее глубин вырвались потоки магмы, образовав из вод Южного океана Восточное море. Эти процессы продолжались десятки лет, пока наконец мир не обрел современный облик.

В результате этих катаклизмов алорийцы и их союзники были вынуждены отступить на неосвоенные территории Западного континента, а ангараканцы спаслись бегством в дикие земли Маллореи.

Магическая сила, заключенная в камне, отомстила Тораку за то, что он использовал ее во зло, изувечив и обезобразив бога и посеяв тем самым смятение среди гролимского духовенства. Военные, воспользовавшись ситуацией, захватили власть и к тому времени, когда гролимы оправились от потрясения, они фактически правили в Ангараке. Лишенное былого могущества духовенство образовало оппозицию с центром в Мал-Яске, недалеко от Карандийского горного хребта. Назревала гражданская война, и Торак решил наконец ее предотвратить. Однако, вместо того чтобы предпринять что-либо против штаба военных в Мал-Зэте, он с частью ангараканского населения отправился на крайний северо-запад Маллореи и основал там Город Ночи Хтол-Мишрак. Здесь он попытался обрести былую власть над камнем Ктраг-Яска; это настолько отвлекло его от действительности, что он не заметил, как большинство его подданных отстранились от теологических проблем. Оставшаяся же с ним кучка истеричных фанатиков, строго контролируемых тремя учениками Торака — Зедаром, Ктучиком и Урвоном, — поддерживала в Хтол-Мишраке старые порядки; в остальном же Ангараке жизнь сильно изменилась.

Когда постоянные трения между церковью и военными привлекли наконец внимание Торака, он вызвал Верховное командование и верхушку гролимской церкви в Хтол-Мишрак, где не терпящим возражений тоном отдал следующий приказ: за исключением Мал-Яска и Мал-Зэта, все города и районы переходят под совместное управление военных и духовенства. Конфликт между покоренной церковью и Верховным командованием был тут же улажен, и они вернулись в свои владения. Это вынужденное перемирие дало генералам возможность заняться другими народами, населявшими Маллорею.

О происхождении этих народов говорят лишь полузабытые легенды, но точно известно, что до ангараканцев на континенте жили три народности: далазийцы на юго-западе, мельсенцы на востоке и карандийцы на севере. Именно последние и привлекли внимание военных. Карандийцы — воинственная народность — особенно не нуждались в удобствах цивилизации. Они селились в наскоро возведенных городах, где по грязным улицам бродили свиньи. С давних пор они были связаны с мориндимцами, жившими на дальнем севере Гар-ог-Надрака. Оба диких народа молились демонам.

В начале второго тысячелетия восточная граница часто подвергалась набегам кочевых отрядов карандийских разбойников. Против них к западным окраинам карандийского королевства Паллии из Мал-Зэта выступила ангараканская армия — город Раканд на юго-западе Паллии был захвачен и сожжен, а жители взяты в плен.

В этот момент было принято одно из величайших решений в истории Ангарака. Когда торжествующие гролимы уже готовились к оргии с человеческими жертвоприношениями, генералы не спешили оккупировать Паллию — в короткие сроки преодолеть такие большие незаселенные расстояния невозможно. Куда разумнее, считали они, оставить Паллийское королевство в подчинении и взимать с него дань. Гролимы были вне себя от гнева, но генералы оставались непреклонными. Обе стороны решили представить дело на суд Торака. Как и следовало ожидать, Торак согласился с Верховным командованием: если бы удалось обратить в свою веру карандийцев, армия увеличилась бы почти вдвое, что позволило бы успешно противостоять королям с Запада. «Да покорится мне каждый, кто живет в безграничной Маллорее, и преклонит колена в молитве». Эти слова миссионеры восприняли без энтузиазма, и, чтобы быть уверенным в их усердии, Торак послал Урвона в Мал-Яск для наблюдения за обращением карандийцев. Урвон провозгласил себя временным главой маллорейской церкви и жил в роскоши и великолепии, доселе неведомых аскетичным гролимам.

Армия двинулась на Катакор, Дженно и Дельчин, а также на Паллию. Но дела у миссионеров шли плохо, так как карандийские колдуны вызвали для защиты полчища демонов. В конце концов Урвону пришлось возвращаться в Хтол-Мишрак, чтобы просить у Торака совета. Непонятно, что сделал Торак, но карандийские колдуны вскоре обнаружили, что заклинания, с помощью которых они раньше управляли демонами, потеряли свою силу. Теперь ни один колдун не мог проникнуть в сферу Тьмы, не подвергая риску свою жизнь и душу.

На протяжении нескольких последующих столетий все внимание военных и духовенства было поглощено завоеванием карандийцев; наконец сопротивление было сломлено, Каранда утратила самостоятельность, а населяющие ее народы стали считать неполноценными.

Однако когда армия двинулась дальше вниз по Великой реке Маган против Мельсенской империи, она встретилась с противником, превосходящим ее в опыте и снаряжении. После того как в нескольких сражениях с мельсенскими колесницами и боевыми слонами погибли целые батальоны, ангараканцы, отчаявшись, запросили мира. Мельсенцы на удивление быстро согласились и предложили продать им коней, которых ангараканцам так не хватало. Продажу слонов, однако, они отказались даже обсуждать.

Затем ангараканцы двинулись на Далазию, которая оказалась для них легкой добычей, ибо далазийцы были фермерами и пастухами, не искушенными в военном деле. Армия вступила в Далазию, и за десять лет там были установлены военные протектораты. Поначалу казалось, что и духовенство имело не меньший успех. Далазийцы смиренно приняли ангараканское вероисповедание. Но в душе они были привержены мистике, и гролимы вскоре обнаружили, что власть ведьм, пророков и предсказателей осталась непоколебленной. Более того, рукописи осужденных ими Маллорейских проповедей тайно ходили среди далазийцев.