* * *
Лена не стала даже задумываться, действительно ли ее слезы помогли, или на самом деле повреждения, которые нанес мозгу Кайла допрос, оказались не столь уж серьезными. Все были уверены в первом, она, скорее, во втором. Слишком красивой бы получалась жизнь, если б исполнялось все, чего ей особенно бы хотелось. Тогда бы кругом наступили рай и благоденствие, то есть скука неземная. А что? Пусть бы и скука. Это в книжках о ней читать невозможно до зевоты, зато жить при ней хорошо. Нет, бесспорно, имеются люди, которые любят искать приключений на свою голову — или на свою задницу, что, в сущности, в данном случае одно и то же. Только Лена была не из их числа. Ее вполне устраивало спокойное обывательское существование, особенно сейчас. Ей не было скучно рядом с шутом и с Маркусом. И рядом со щенком, который был ростом с иную взрослую собаку, а умом — чистый младенец. И рядом с эльфами. Как можно скучать, если ее старательно развлекают: шут не без удовольствия играет на аллели и поет, и пусть он говорит о своих способностях что угодно, Лене нравилось его слушать, нравился его голос — действительно не тянущий на здешнего менестреля из-за некоторой то ли хрипотцы, то ли сипловатости, но удивительно приятный, богатый и сильный. Нравилось, как он перебирает струны аллели — Лена как-то пересчитала, о ужас, их было десять штук, оттого гриф был короткий, но широкий, и музыкант должен был обладать очень длинными пальцами. Аллель, похожая то ли на лютню, то ли на гитару, то ли на мандолину, давала звук чистый и продолжительный.
Маркус научил ее играть в несколько местных игр, она, конечно, чаще всего проигрывала, потому что игры были сложные, требующие тактики, стратегии и умения блефовать, а Лене это никак не было свойственно. Ей хотелось выпросить у кого-нибудь плотной бумаги, схематично нарисовать карты и научить их играть в «дурака» — игру уж точно не требующую никаких умственных усилий. Милит показал ей основы игры в те самые нарды, но это было и вовсе уж сложно, поэтому она даже и не пыталась, а вот смотреть, как играют мужчины, любила.
Шут скучал без книг, поэтому Карис втихую таскал ему толстые тома то ли из дворца, то ли из Гильдии магов. В здешних библиотеках книги на вынос не давали. Лена привыкла к занудству и однообразию здешнего стиля, и они с шутом чаще всего читали вместе: в основном лежа на животе. Уж на что Лена славилась скоростью чтения, угнаться за шутом было почти невозможно; правда, он, закончив страницу, никогда Лену не торопил, а терпеливо ждал, только вот мешать начинал: или смотрел на нее, или начинал волосы перебирать, или, того хуже, целовать висок или плечо. Вот и почитай с ним…
Маркуса книги интересовали мало. «Ну и что мне это даст? Что изменится от того, что я буду знать, какой король и когда и какой закон принял? А философия эта ваша — для тех, кто нос из дома не высовывает. Так что я лучше пойду с Милитом выпью».
А Лену вдруг осенило: Маркусу хочется в дорогу. Он, правда, это категорически отрицал и даже сам верил, но природу не обманешь. И такая радость мелькнула в его глазах, когда Лена задумчиво предложила:
— А не потратить ли нам пару месяцев на то, чтоб попутешествовать? Странница я или нет? Пройти, поулыбаться, поблагословлять, раз население в этом так нуждается?
И на следующий день они уже были готовы. Лошадей им дал Лиасс («Да, Аиллена, тебе совсем не помешает немного осмотреться»), да и все остальное собрали тоже эльфы: маленькую и легкую палатку, легкие и теплые одеяла, гибрид котелка и чайника (вроде котелок, но с носиком и крышкой) и прочие нужные в дороге мелочи.
Так путешествовать было вообще замечательно. Мелкие бытовые трудности начисто уничтожались мужчинами. Они для Лены при необходимости даже кустики погуще выбирали и лопушки помягче. Палатка была крохотная, вполне похожая на привычную туристскую. Было тепло, но Маркус на каждой ночевке упорно ставил эту палаточку, а сам уверял, что предпочитает спать на свежем воздухе, Лена краснела, шут хихикал, а Маркус искренне не понимал, что ее смущает? Разве он не знает, что они наедине делают? Разве она не знает, что он знает? Разве это не нормально для мужчины и женщины? Разве это, черт возьми, не правильно? И разве нет у них амулета, позволяющего Маркусу спать спокойно и не терзаться эротическими фантазиями под соответствующие звуки?
Они то верхом ехали, то, когда Лене надоедало, шли пешком, ведя лошадей в поводу. В деревнях и на фермах их встречали с искренней радостью, и с той же искренней радостью Лена желала хорошего урожая и теплой погоды. Сбудется — не сбудется, неважно. Заодно они проводили некоторое социологическое обследование: интересовались реакцией аборигенов насчет решения короля пустить эльфов из другого мира. Реакция Лене понравилась. Попадались, конечно, и клинические ксенофобы, но Лена таких и по прежней жизни помнила: один знакомый так страстно ненавидел евреев, так яростно обвинял их во всех смертных грехах, что, казалось, ему ружье в руки — и пойдет всех с подозрительными носами отстреливать. Но этот жуткий антисемитизм благополучно сочетался с тем, как крепко он напивался в компании однокурсника-еврея и как ударно вкалывал в компании другого еврея. Получалось, что он ненавидел евреев вообще, но уж никак не конкретных, просто потому, что нужно было кого-то ненавидеть. Лене думалось, что и эльфоненавистники были примерно такие же. А в общем аборигенам было все равно. У них землю не отобрали, им налоги не повысили, ну живут эльфы в проклятом месте, пусть живут. Кто-то и вовсе не слышал о поступке Родага, хотя объявляли везде. Все правильно. Это было далеко — целые две недели ехать. Не война ж. Послушали — и благополучно забыли.
Если понимали, что с этими эльфами Странница и ее спутники знакомы, донимали вопросами: Лену деликатно, мужчин понавязчивее. Что делают, спрашивали, и узнавая, что дома строят, землю пашут и картошку садят, успокаивались: ну, раз картошку садят, то свои… Да и Светлая. опять же, вроде как о них хорошо говорит. Ну, наверное, нормальные эльфы. Да и то: что они, редко же воевать ходят, вот вояки они хорошие, только злые очень, даже пленных совсем не берут, всех, как есть, вырезают. Да войн еще и при покойном короле не бывало, а при нынешнем — и подавно.
Их охотно кормили, охотно давали еду с собой, но в таких количествах, что приходилось отказываться. Конечно, Лена брала хлеб и сыр, кувшин молока или маленький жбанчик сметаны, а в одной деревне дорвалась до творога: за целый год пребывания в Сайбии она творога ни разу не видела. «Вот проблема? — удивился Маркус. — Сказала бы, сварили б, делов-то. Я думал, тебе не нравится». Мясо добывалось с помощью силков или лука. Шут даже попробовал поучить Лену стрелять. Куда там, она не смогла даже натянуть тетиву, и шут страшно засмущался: забыл, что у эльфийских луков тетива тугая, не женская.
