Пролог
Двое мужчин стояли в дверном проеме и наблюдали за девушкой. Та сидела на краю
саркофага и щурила глаза, пытаясь сфокусировать взгляд на стоящем перед ней
предмете. Не получалось. Канделябр раздваивался, плыл, изгибался словно змей.
Девушка жмурилась и вновь смотрела перед собой, сосредотачиваясь на каком-нибудь
другом предмете. Тщетно. В комнату будто напустили дымовую завесу, и она укутала
не только вещи, но и память Лесс. О, да, как ее зовут, она знала. И еще одно имя
выучила — Бэфросиаст. Мужчина, что назвал ее Лесс. А еще она точно знала, что он
единственно важный Варн. Для нее и всего мира. Обо всем остальном и знать не
стоит — решила она, зевнув, и почувствовала острый запах постороннего.
Повернулась к входному проему, подслеповато щурясь, уставилась на остроносого
незнакомца, предостерегающе зарычала.
— Ого! Какая милая малютка! Еще не видит и не слышит толком, а уже агрессию
проявляет.
Бэф улыбнулся:
— У нее покладистый характер.
— Хм. Я так и подумал.
Вожак бросил на сородича насмешливый взгляд и шагнул к девушке:
— Успокойся, малышка, дядя Урва почти не опасен и абсолютно несъедобен.
— Точно! — заверил тот, прячась за спину вожака. Лесс перестала рычать и
преданно уставилась на вожака. Тот подал ей руку:
— Будем учиться ходить?
Лесс, не думая, вложила свою ладонь в руку вожака и встала. Качнулась, сделала
шаг и рухнула на плиточный пол.
— Осторожно, нос расшибешь, — предупредил кто-то голосом Бэф. А может, он сам?
Лес опять зевнула: не все ли равно? Ее подняли за шиворот и поставили на ноги.
— Еще раз. Не спеши. Некуда.
Девушка постояла, качаясь, как маятник. Посмотрела в стену в метрах пяти от нее.
Шагнула и впечаталась в каменную поверхность, сползла вниз, не понимая, а
впрочем, и не стараясь понять, как так получилось.
Кто-то засмеялся за ее спиной:
— Похоже мы здесь надолго, Бэф. На месяц, минимум.
— Не страшно. Если спешишь, можешь улетать, я не держу.
— Что ты! Пропустить самое интересное? Нет, я подожду.
Сильные руки подхватили девушку, понесли обратно к саркофагу. Перед глазами
проплыли серые пятна мраморной плитки пола, потом возникло что-то черное.
Бэф усадил девушку на край гробницы и повернулся к Урва:
— Похоже, у тебя появилась ученица.
— Э-э-э, — вытянулось лицо мужчины.
— Сам напросился. Меньше надо было свой нос куда не следует совать, —
склонился к нему Бэфросиаст, навис, давя возражения взглядом, комплекцией и
авторитетом.
— А я, собственно, в познавательных целях, кругозор, так сказать, расширить….
Но ты не волнуйся, все останется меж нами, — пролепетал Урва, выставляя ладошки.
Не довольный вид вожака беспокоил и рождал желание слиться с интерьером комнаты.
— А может лететь с малышкой. Я готов нести ее. Мне не трудно.
Лесс качнулась, пытаясь дотронуться до темного пятна, что привлекло ее внимание,
но лишь царапнула коготками воздух в сантиметре от брюк Бэфросиаста, и, не
удержав равновесия, с грохотом свалилась в саркофаг, неуклюже взметнув руками и
ногами. Две розовые ступни так и остались торчать, выглядывая наружу. Мужчины
дружно вздохнули, изучая выставленные на обозрение конечности, переглянулись.
Бэф нахмурился, Урва пожал плечами, придав лицу выражение кроткой озабоченности,
недалекого, но безобидного, в общем-то, существа.
— Я-то, что хозяин?
Бэфросиаст фыркнул и покосился на саркофаг — тихо, ни единого звука.
Мужчины заглянули внутрь — девушка спала в неестественной позе. Видимо, заснула
еще в падении.
— Н-да, — поджал губы вожак. Ткнул пальцем в сторону Лесс, приказывая сородичу.
— Займись.
И выплыл из комнаты.
Урва скорчил недовольную рожицу его спине, покосился на голые пятки девушки и
вздохнул:
— Займись… Легко сказать: малышня час бодрствует, двадцать три спит, —
приподнял двумя пальцами ступню девушки за мизинец, сдвинул и отпустил,
отправляя ногу внутрь гробницы. — Спи деточка. Дядя Урва не будет тебе мешать.
Глава 1.
Она сидела на узком уступе карниза огромного здания в стиле ренессанс и
вглядывалась в ночную тьму. Короткие волосы теребил холодный осенний ветер, но
она не чувствовала его касания, как не чувствовала вообще ничего. Ее гнал
инстинкт, как любое животное. И она подчинялась ему так же бездумно, как и
вожаку. Бэф сказал, Бэфросиаст приказал — вот и все лозунги, единственные
веления сердца — по воле Бэфа. И даже тени мысли восстать, воспротивиться нет.
Вопросов и ответов — нет, как нет удивления, страха, азарта. И нет тепла и нет
холода. Мир словно застыл в пустых зрачках черных, как осенняя ночь, густых, как
тени от зданий.
Внизу было сумрачно и сыро. По промытым дождем улицам гулял ветер и гнал
запоздавших прохожих сквозь голограммные щиты рекламы навстречу слепым окнам
многоэтажек, таких же однотипных, как и их обитатели. Проезжающие машины
вычерчивали светом фар яркие полосы на черном пластике окон, вплетались в вязь
неоновых вывесок, витрин маркетов и голограммных проспектов. Люди спешили домой,
в мнимый уют и тепло своих нор, под невесомые одеяла, чтоб в объятьях чужих или
своих половинок уйти в страну иллюзий.
Ночь для людей время сладких снов. Для волхвов и магов — время власти темных сил.
Для варн — сезон охоты…
Вот она. Девушка в черном плаще, спешащая под защиту робота-консьержа, в конуру
с прозрачными стенами, в которых живет свет и ожидает близкий человек.
Под твердой затылочной костью человека словно маячок, ведущий и зовущий,
явственно проступает капелька, сладкая, как нектар — Бинду — на языке людей —
чакра совершенного блаженства. Резервуар жизненной энергии, накопленный годами,
веками, тысячелетиями прожитых жизней. НЗ. Водоем для кундалини, которая
благополучно спит.
Ноздри Варн затрепетали, и она почти поняла, что такое ветер — это то, что
