Старинов Михаил
Пришедшие из ночи
Глубокой ночью на пустынном каменистом плато, недалеко от искусственного озера медленно зашевелился песок. Он тихо струился, движение нелегко было заметить даже с расстояния в несколько шагов. Но вблизи никого не было, голая, безжизненная поверхность плато была пуста.
Песок разъехался и из образовавшейся маленькой котловинки начали медленно выплывать крохотные полупрозрачные шарики. Сливаясь с поверхностью, они двинулись к озеру, выбирая самые темные места. Спешить им было некуда. Система взлома наконец определила необходимые параметры и теперь каждую ночь через защитную Стену просачивалась очередная порция.
Цепочка шариков достигла воды и повернула направо. Она прошла больше половины окружности озера, а потом резко повернула. Здесь, у самого берега, виднелся плотно закрытый люк системы аварийного сброса.
Шарики начали сплющиваться и один за другим просачиваться в едва заметную щель. Там они сменили окраску и слившись со стеной, медленно поплыли по системе прохода до закрывающей вход тяжелой броневой плиты.
У самой стены шарики начали прилипать друг к другу, складываясь во что-то целое. Длилось это довольно долго. Наконец, от стены отделился маленький полупрозрачный комочек.
Медленно просочившись сквозь защитную Стену, он сразу рассыпался на россыпь крохотных частиц, которые разлетелись по помещению. Одни оказались под полом, среди тесного сплетения оптокабелей. Другие незаметно поднялись к потолку и просочились в вентиляционные решетки, укрывшись за тесными сплетениями воздуховводов. Третьи забились в крохотные щели в стенах. На открытом воздухе не осталось ничего.
Система проникновения выждала положенное время, а потом дала команду на повторение операции. Все шло по похожему сценарию, за исключением одного: изменился путь проникновения через защитную Стену. Различные варианты прохода выбирались системой из громадного массива данных, накопленных за целый год наблюдений.
Сегодня ночью это тихое, никому не видимое деяние, будет повторено пять раз. Завтра подобное произойдет три раза. Послезавтра — один. Это будет происходить ночь за ночью, месяц за месяцем. До тех пор, пока совокупная масса крохотных частиц внутри защитной Стены не превысит первого критического предела. Тогда частицы скомпонуются в крохотную летающую видеокамеру. Но за первым днем неизбежно придет и второй. А потом и третий. Завершающий.
1
Конец мая. Именно в этот день Хар узнал о гибели родителей.
Тогда он был совсем маленьким. Он играл в мяч с ребятами, когда услышал голос бабушки. Она звала его. Когда Хар вбежал внутрь, он поразился ее лицу; он даже не сразу ее узнал. Он хотел что-то сказать, но не успел: бабушка опередила его. Она низко поклонилась, до самого пола и незнакомым хриплым голосом сказала:
— Подойти поближе, старший мужчина в семье. И зажги поминальные палочки.
Хар посмотрел в угол и увидел на темной деревянной полке объемные видеофото мамы с папой и двойняшек, брата с сестрой, на год моложе его. Чуть поодаль стоял тихо улыбающийся дедушка. Все были веселы и счастливы и махали ему руками. А брат с сестрой от избытка чувств даже подпрыгивали на месте. Перед каждым видеофото в маленькой плошке стояла небольшая темная палочка, от которой не сильно, но приятно пахло.
— Зажги, — повторила бабушка и сильно закашлялась.
Хар с интересом посмотрел на стоящую рядом горящую свечку. Но он однажды уже видел ее, поэтому взял без страха и по очереди зажег все палочки. Потом он вопросительно взглянул на бабушку.
— Поставь на стол и иди ко мне.
Она обняла его одной рукой и они долго стояли молча, пока палочки тихонько тлели, поднимая вверх еле видные клубки вкусно пахнущего дыма. Наконец, когда последняя палочка потухла, бабушка отпустила его. Только тогда она тихо сказала:
— Внучек, я должна сказать тебе очень тяжелую вещь. Не знаю, правда, надо ли это делать сейчас…
— Конечно надо, бабушка, — перебил ее Хар. — Посмотри, я ведь уже большой.
Ровно месяц назад ему исполнилось шесть лет.
— Твои родители… брат с сестрой… и дедушка, мой муж… Они все погибли.
И бабушка опустила голову и тихо заплакала. Хару стало ужасно жалко ее, он крепко обхватил бабушку руками и они очень долго стояли вместе, прижавшись друг к другу.
Хар до сих пор помнил, что в тот день он сам так и не заплакал. Просто долго-долго стоял у полки и все смотрел и смотрел на видео-фото, а папа с мамой, брат с сестрой и дедушка ласково улыбались ему и весело махали руками…
Последующие дни он помнил плохо, запомнилось только, что бабушка теперь часто плакала, но старалась делать это урадкой.
Но было у Хара и еще одно утро, которое он запомнил надолго. Прошло уже больше месяца с того страшного дня. Тогда он вбежал зачем-то в комнату и опять застал бабушку плачущей. У Хара самого защипали глаза, но он сдержался, он же большой мужчина. Он только крепко прижался к ней и тихонько сказал:
— Ба… Ну не плачь, пожалуйста. Не надо.
— Я больше не буду, — сказала бабушка и вытерла глаза. А потом очень тихо добавила: — Как же мне тяжело…
Но Хар услышал. Он не стал ничего говорить. Но потом, за обедом, когда бабушка вроде успокоилась, спросил ее:
— Ба, а почему ты утром плакала?
— Тебе не надо знать это, маленький.
— Почему? Ведь я уже большой, — с гордостью сказал Хар. — Ты сама говорила. Мне уже целых шесть лет и два с половиной месяца.
— Хорошо, — кивнула бабушка. — Я скажу тебе. Завтра исполняется сорок дней, как погибли твои родители.
Хар смотрел на бабушку, не понимая. Цифра сорок ему ничего не говорила.
— А сегодня в новостях сообщили, что экраноплан упал не случайно, — с трудом продолжила бабушка. — Какие-то негодяи хотели убить политического деятеля, который тоже летел на нем отдыхать и подложили туда бомбу. Федеральная полиция уже начала расследование…
— Они их найдут, бабушка, — сказал Хар. — Обязательно найдут. А потом накажут. Ты только пожалуйста не плачь.
И он покрепче прижался к ней.
— Ах ты мой маленький, — тихо сказала бабушка. — Может и найдут. А может, и нет. Кто знает… Великие боги, не так я хотела отомстить.
Она опустила голову. Хар не понял, что говорит бабушка и решил переспросить:
— А мы разве можем что-то сделать сами, ба?
Бабушка вздохнула.
— Можем. Я — уже нет, а вот ты можешь. Но только завтра. Когда наступит тот самый, один-единственный день… Но как я могу решиться на такое?
