ВСЕВОЛОД БУЙТУРОВ
СЛЁЗЫ НЕВИДИМЫХ. ЗОЛОТОЙ РАЗБРОС Книга первая
Во сне наяву
По волне моей памяти
Я поплыву.
Николас Гильен
Предисловие.Автоматическое письмо или монолог с подсознанием
Ну, вот теперь отпустило, и можно дать свои пояснения тому, что читатель найдёт ниже.
Все началось до невозможности просто и до полной невозможности неожиданно: решил я купить себе нетбук. Штука полезная, компактная и недорогая. Освоился немного с новой машинкой, привык к клавиатуре. А дальше…
Дальше набрал эпиграф. Тут все понятно, текст знакомый. Это слова заглавной песни мега хита 70-х диска Давида Тухманова «По волне моей памяти».
Подумал: к чему бы это мне вздумалось настучать этот текст, как уже возникло на мониторе название главы «Хорошо знакомый берег». То есть, это я потом понял про эпиграф и главу, когда эта глава написалась, и до меня дошло, что за ней последуют другие.
О штуковине, именуемой автоматическим письмом, краем глаза приходилось читать и краем уха слышать: медиумы им пользуются. Решил в Сети посмотреть подробнее. Только вот не получилось на буке: уже следующая глава подгоняет. Перешёл на большой компьютер, открыл пару статей и понял, что попал: хочешь ‑ не хочешь, а придётся писать. Порадовало то, что пишу по-русски. Говорят, случается, пишут люди и на незнакомых языках.
Хотя бы сам смогу прочитать, что написано.
Взялся набирать дальше, никакого понятия, что будет в следующей строчке, а тем более в абзаце или главе, не имея. Главки появлялись спонтанно, с неравной периодичностью, но чувствовалось, что пока не наберу, не отвяжутся.
Почему главы имеют такое содержание и порядок — не знаю. Названия глав тоже у меня самого иногда вызывают недоумение. Я бы точно по-другому некоторые назвал.
Имена персонажей и географические названия, а также события из истории сейчас хотел, было, поправить по своему разумению. Но, почувствовав сопротивление материала, отказался от этой затеи. Ведь не зря так приходило, что иногда названия и имена реально существуют, а иногда заменяются. А иногда совсем неясно — есть такие места и люди, или нет. С событиями то же самое.
Грешным делом подумал: может это не про нашу историю и действительность говорится, а про какую-то очень похожую, существующую параллельно с нами?
Но очень уж с нашей пересекающуюся!
Пусть все будет в таком виде, как пришло. Решаю только слегка подправить неизбежные опечатки и грамматические ошибки. Но именно слегка, чтобы не сбить общее настроение. Раз так писалось.
Хорошо знакомый бере
Хорошо знакомый берег Могучей Реки, с заросшими дикой тайгой берегами, Древний Утёс на противоположном берегу и странная Темная Туча над ним. Хотя, что было странного в этой Туче сказать трудно. Знакомая, странная — и всё.
Всякий раз, когда Туча начинала выкидывать свои номера, Иван был уверен, что всё это видел уже когда-то. И не один раз. Вот дом, вот школа, одноклассники, однокурсники, учителя, коллеги, друзья. Великий Хан, Святилище в лучах солнца, гимназия. Дворянское собрание, тайга и тяжкий путь на Север.
А ещё эта Туча, этот Утёс! Они ведь и правда были в жизни Ивана в ранней юности, когда он ещё увлекался рыбалкой и охотой и ездил на север области к родственникам мужа своей сестры. Тогда-то впервые и обозначились странные, можно сказать необыкновенные свойства «тучки небесной», мягко выражаясь.
Навсегда врезались в мозг картины давнего боя. Звон тетивы, зловещее пение летящих стрел, дым, крики нападающих и обороняющихся.
А место сражения узнавалось сразу. Здесь он жил, рос, учился в школе. Теперь в самом центре территории той давней битвы работает. Так получилось, что вся жизнь Ивана связана была, так или иначе, с Белой Горой и ее окрестностями.
А ещё, очень трудно убедить себя после пробуждения, что всё было не наяву…
Да, что греха таить, внутреннюю-то уверенность в реальности событий так просто не объедешь.
По жизни, как теперь говорят, Ваня был музыкантом — преподавателем музыкального отделения местного педагогического училища. Училище это, когда он только начинал свою педагогическую деятельность, располагалось на территории старинного монастыря в монастырских корпусах и храмах.
До «возрождения» в центральном пределе главного храма был устроен спортзал с уходящим под купол гимнастическим канатом, матами, брусьями, шведскими стенками. А в боковых пределах нагородили классов-клетушек для индивидуальных музыкальных занятий. Там будущие учителя музыки и пения обучались игре на фортепьяно, баяне, аккордеоне, домре и балалайке. Был в училище даже свой академический хор и оркестр народных инструментов, которые репетировали в келейном корпусе, названном по-новому «музыкальным».
Замечателен и двор монастыря-училища: монастырское кладбище, сровненное с землёй. Когда кладбище уничтожали и подводили к будущему очагу просвещения современные коммуникации, экскаваторы выбрасывали из разоряемых могил множество черепов и костей.
За отсутствием особых развлечений, Иван и его друзья по школе, расположившейся тоже на костях монастырского кладбища, чувствуя себя крутыми пиратами и страшными лесными разбойниками, замирая от страха, по ночам развешивали на деревьях монастырского сада черепа и кости. Кто-то сказал, что, если вставить сухие гробовые гнилушки в глазницы черепов, они в темноте будут светиться. Теоретически — да, а на практике — не очень. Однако пацаны убеждали себя, что всё круто.
Со сменой идеологии, всеобщим прозрением и просветлением монастырь был восстановлен, пардон, «возрождён», а училище, переименованное в колледж, загнали в единственный новостройный корпус на монастырской территории. Так что все занятия от математики и биологии до сольфеджио и хора проходили под аккомпанемент колокольного звона. Надо бы отгородить территорию учебного заведения, да у колледжа денег на счету — кот наплакал. В монастыре после разрухи и запустения тоже лишней копейки не было. Были, конечно, деньги, но были и огромные затраты на восстановление. Пока даже кирпичную стену вокруг монастыря было не по средствам привести в надлежащий вид. Зияла стена многочисленными рваными проломами — следами народнохозяйственной деятельности прежней власти.
А звонарём в ожившей Обители стал Ванин коллега-музыкант, бывший ресторанный барабанщик Колян, на всю голову заболевший колоколами и даже открывший по благословению светских и духовных властей «Городской институт русского колокола», где он был и директором, и научным сотрудником, и консультантом, и звонарём-испытателем.
