Ахэнне - Virgo Regina

Холодно и темно. Неудобная одежда мешает движению — в городе носят практичные облегающие одеяния, но аудиенция у Королевы обязывает ко многому, в том числе к имитации облика Ее Самой.

Гвендолин ждет. Обязательно в коленопреклонной позе, черный мрамор пола похож на бездонную пропасть, руки затекли от тяжелых ритуальных украшений настоящего золота и платины. И холодно.

Как Королева обитает здесь?

Украдкой Гвендолин осматривает помещение. Темные стены вздымаются ввысь, в бесконечность — будто связывают две пропасти, вверху и внизу. Темно, но темнота не давит, переполняет удушливым горьким воздухом. Серебристое пламя искусственных свечей напоминает о жертвоприношениях и склепах. Витые рисунки на стенах — так же серебром, слегка потемневшим у потолка, изображают диковинные растения, цветы и плоды.

Ядовитые, почему-то думает Гвендолин.

Сглатывает, поправляет вуаль — она подобна тысяче паучьих лап, и тоже сковывает — невесомо, но вполне ощутимо.

Такова обитель Королевы,

Таковы Ее законы.

Гвендолин аристократка, член Сената, но каждый раз, когда Сама Королева приглашает ее к Себе и приходится ожидать Ее — становится страшно. Королева — покровительница всех женщин колонии, Мать и Девственница, полубожество — потому непостижима. И пугает.

Пугают и мысли. Словно насекомые в банке, скребутся под черепом Гвендолин обрывки страшных слухов о Королеве. Будто способна одним взглядом превратить в камень или сжечь дотла. Или решит отобрать все и изгнать из Благословенной Колонии — куда-нибудь, где женщину держат, будто зверя в клетке…или используют как мужчину.

Проклятье, ну почему она думает о плохом?

Разве без причины карает Королева? Разве не создала рай для всех дочерей Своих?

К тому же Гвендолин была у Королевы много раз. Ну… раз двадцать или тридцать за всю жизнь, включая Причастие в десятилетнем возрасте, когда ее привела мать. Ничего не изменилось с той поры. Ни темнота, ни холод, ни вычурная и неудобная одежда. Тогда ей запрещала плакать мать, теперь — запрещает сама себе, вот и все различие.

Правильно. Вечность не меняется — смотри в темноту пола или безграничной выси, смотри, пока трон пустует и тишина вьется тонкими нитями.

Королева — да прибудет царствие Ее — вечна и неизменна.

Гвендолин улыбается мрамору-бездне.

Напряжение сводит мышцы и заменяет липким потом кровь в артериях. Не страшно, не страшно, твердит себе Гвендолин, ничего не произойдет…плохого. Ей оказана великая честь — сама Королева призвала к Себе, следует только выдержать (выдержать?) ритуал, и исполнить Ее волю…

Гвендолин будто плывет в плотном прохладном полумраке, в едва заметном аромате металла и сладости духов. Шея и колени затекли.

Поскорее бы Она пришла. Поскорее бы все кончилось.

Гвендолин плывет в подводном гроте, мечтая чтобы каменная гряда завершилась, и тогда она вынырнет к воздуху.

Скорее. Пожалуйста.

Еще немного, и она начнет задыхаться, будто и впрямь захлебывается черной ледяной водой.

Испытание. Королева любит подобное, даже дочери Ее не избавлены от тонкой — серебристой? — игры на грани безумия, боли… ритуала.

Когда Гвендолин чудится вода в легких и удушье, с высоты раздается голос. Гвендолин не сразу понимает, что слышит его; да и не похож голос на человеческий — вероятно из-за маски…

Гвендолин поднимает голову вверх, чтобы мельком взглянуть на Королеву.

К Ее облику невозможно привыкнуть — и нет облика, платиновая маска, похожая на кукольное или кибернетическое лицо, ни сантиметра живой кожи. Темные одежды скрывают тело, нельзя понять ни роста, ни телосложения. Черное-белое. Одеяние и маска, на гладкую поверхность падает отраженный свет, исторгнутый откуда-то из вязи под потолком, и 'лицо' загорается призрачным звездным огнем.

Гвендолин закрывает глаза, осознавая: ее поприветствовали.

Королева приветствует тебя, дочь.

Королева обратилась ко мне, соображает Гвендолин, теперь можно отвечать. Она пригибается к скользким каменным плитам:

— Приветствую Тебя, о Королева, да придет Царствие Твое в вечности. Я — дочь и раба Твоя Гвендолин, я пришла дабы выслушать Тебя и исполнить Твою волю.

Призрачная маска кивает. Гвендолин отгоняет мысли о застенках с пыточными камерами, о киборгах, переделанных из людей — по слухам, им заливают рот и глаза особым составом вроде раскаленного свинца, убивая живую плоть и заменяя ее электроимпульсами, но боль обожженные искореженные нервы хранят и после смерти; рассказывают также, что прислуживают Королеве настоящие зомби, закупленные в соседней колонии в обмен на еще живых провинившихся…

Гвендолин усиленно не-думает-не-думает об этом.

— У меня просьба к тебе, Гвендолин, — Королева называет ее по имени — ничего удивительного: Она помнит всех, до последней девчонки с окраин, всех, кто хоть раз переступал порог обители для Причастия. Но 'неофициальный' тон пугает еще больше.

— Рада исполнить волю Твою, Королева, — голос Гвендолин дрожит.

Поскорее бы все кончилось, пожалуйста, пусть все закончится…

— Среди рабов твоих есть один, — медленно проговорила Королева. Гвендолин захотелось шумно вздохнуть: всего лишь очередное пожертвование в казну — вернее, в личные слуги Королевы. Что ж, Гвендолин не завидовала тому, кого избрала Повелительница, но для самой Гвендолин опасность миновала.

Интересно, откуда Королева знает не только каждую дочь, но и рабов?

— Есть один, кого хотела бы призвать Я к себе, чтобы служил он Мне.

Теперь официальный тон. Королева не нарушает собственных правил.

— Рада служить Тебе, Моя Королева, — Гвендолин прикидывала: с которым из элитных самцов придется расстаться? Или с парой опытных кибернетиков?

— Приведи ко Мне раба, чей голос подобен женскому, дабы стал он частью хора Моего и услаждал слух Мой.

Гвендолин осознает фразу по кусочкам. Голос подобен женскому… Королева, о чем Ты? Разве я знаю, кто…

Гвендолин поднимает голову и растеряно моргает люминесцентной маске.