Джеймс Кейбелл - Сказание о Мануэле. Том 1

Джеймс Брэнч Кейбелл родился в Ричмонде (Виргиния) в аристократической семье американцев-южан 14 апреля 1879 года, а умер незадолго до своего восьмидесятилетия. Получив великолепное образование, он вскоре стал известен как историк, журналист и автор коротких рассказов. Но наибольшую популярность Кейбеллу принесло «Сказание о Мануэле», написанное между 1905 и 1930 годами, — многотомный труд (свыше 20 книг, среди которых романы, пьесы, сборники стихов и эссе), посвященный некоему свинопасу Мануэлю, жившему в XIII веке, и его потомкам вплоть до начала XX века.

В свое, время Кейбелл пользовался большим успехом: среди поклонников его таланта были Марк Твен, Синклер Льюис и Карл ван Дорен; критики сравнивали его с Рабле, Стерном, Свифтом, Вольтером, Шериданом, даже Данте. С другой стороны, его романы обвиняли в непристойности и даже пытались запретить их публикации. Но тем не менее умер Кейбелл практически совершенно забытым.

Кейбелла вновь открыли в 60-е годы. Появилось несколько крупных исследований его творчества (не говоря уж о множестве критических статей в литературных журналах), было основано Общество Дж. Б. Кейбелла. Возобновление интереса к нему было явно связано с развитием в англоязычной словесности жанра «fantasy». И Кейбелла, недолго думая, причислили (наряду с Эдгаром Алланом По) к родоначальникам этого направления в американской литературе.

Кейбелл, разумеется, не применял к своим произведениям этот термин. Но несомненно, что потрясающее знание истории, литературы, культуры и мифологии (и, конечно же, незаурядное воображение и выдающийся дар рассказчика) позволили ему создать огромный самобытный мир, который включает в себя, кроме вымышленной провинции Пуактесм (расположенной якобы где-то во Франции), сказочные острова и древние империи, фантастические страны и существующие поныне города, Рай и Ад; мир, в котором существуют, наряду с придуманными Кейбеллом персонажами, реальные исторические личности и боги всевозможных пантеонов. Этот мир далек от привычного мира волшебной сказки: тут уживаются мечты и здравый смысл, романтичность и обыденность, атрибуты магии и реалии современной цивилизации. Философии Кейбелла свойственны как пессимизм, так и жизнеутверждение.

Разгадывать загадки географии (или, скорее, космологии) этого мира мы предоставляем читателю. Точно так же, как и пытаться построить иерархию сил, правящих этой вселенной (где библейский Бог придуман экспромтом Кощеем Бессмертным, но над тем существуют и другие боги, не считая явно и неявно влияющего на события некоего Автора). Мы лишь могли помочь читателю, снабдив это издание примечаниями, где, в частности, даются более традиционные сведения об исторических и легендарных действующих лицах, достаточно вольно вплетаемых Кейбеллом в ткань повествования. Там же объясняются некоторые из словесных игр, к которым весьма тяготеет писатель.

Как заметил однажды сам Джеймс Брэнч Кейбелл, он писал свои изысканные, умные и остроумные романы «вообще не ради того, чтобы их читали, а по той, более разумной причине, что ему нравилось играть одному». Но увлекательнейшие книги Кейбелла волей-неволей приглашают принять участие в этой игре и других — вас, искушенные читатели.

Мы начинаем знакомство со «Сказанием о Мануэле» с публикации двух романов: «Земляные фигуры» (1921) — между прочим, это единственная книга, где непосредственно фигурирует главный герой сказания, но, почему оно все названо именем Мануэля, вы узнаете, прочтя роман «Серебряный жеребец», который выйдет в следующем томе, — и «Юрген» (1919). Во внутренней хронологии всей саги они не стоят один за другим. Но сам Кейбелл сопоставлял их, говоря о том, что «Мануэль — это Ахилл Пуактесма, тогда как Юрген — его Улисс».

В Пуактесме рассказывают, что в стародавние времена, когда чудеса происходили в два счета, юный Мануэль был скромным свинопасом и присматривал за стадом мельника. Говорят к тому же, что Мануэль был вполне этим доволен и не догадывался о судьбе, которая ему предстоит.

Меж тем в окрестностях Ратгора и в крытых соломой деревушках Нижнего Таргамона его любили. А когда молодежь собиралась по вечерам, чтобы выпить коньяку, закусывая его орешками и тминным хлебом, никто не танцевал веселее Косого Мануэля. С девушками он был тих, а с мужчинами серьезен и прост, что заставляло людей, торопливых на обобщения, считать его круглым дураком. Бывало, молодого Мануэля обнаруживали блаженно улыбающимся без видимой причины, но больше всего в жизни, похоже, его тогда занимала статуя, которую он лепил из болотной глины на берегу Гарантонского пруда.

Эту статую он постоянно переделывал. Фигура стояла на кромке воды, а рядом два валуна, поросшие мхом, подпирали старинный, изъеденный червями деревянный крест, в память о том, что здесь некогда было содеяно.

В один прекрасный день, в начале осени, когда Мануэль сидел под крестом, глядя в глубокую спокойную воду, появился незнакомец, опоясанный длинным — предлинным мечом, сильно мешавшим ему при ходьбе.

— Диву даюсь, что ты нашел в этом темном пруду, коли так пристально в него уставился? — первым делом спросил незнакомец.

— Точно не знаю, — ответил Мануэль, — но мне кажется, я смутно различаю утонувшие там любовь, желания и приключения (что у меня были), когда я жил в ином теле. Я должен сказать, что вода Гарантона не похожа на воду других водоемов, потому как она навевает странные сны.

— Я ничего дурного не говорю про толкование сновидений, хотя полная луна — едва ли лучшее время для подобных занятий, — заявил курносый незнакомец. — А это что такое? — спросил он.

— Это фигура человека, которую я делаю и переделываю, сударь, но не могу добиться того, чтобы она мне полностью понравилась. Поэтому думаю и дальше трудиться над ней, пока статуя не станет соответствовать моим помыслам и моему желанию.