— Дерзишь не по-детски, — усмехнулся голос. — Ты кто таков будешь? Назовись, обозначь себя.
Я на мгновение задумался. А действительно, чей род я представляю? Дядя Белослав рассказывал часто мне о погибших родителях, но представлялся даже не родственником, а каким-то поверенным. Значит, называть его фамилию не стоит. Все равно запишут так, как хотел Морозов. И, в конце концов, нельзя отказываться от родового имени и фамилии, даже если она находится в выморочном списке. Это подло по отношению к умершим родителям! Я-то жив!
— Волоцкий, — решил я обозначить свою позицию. Хотя бы для себя, в первую очередь.
— В чей клан входят Волоцкие? — продолжал допытываться дотошный командир. Интонация, жесткость в голосе и настойчивость — истинные качества лидера. Неудивительно, что этот паренек рулит в казарме.
— Ни в чей, — сжал я зубы, с трудом выдерживая вес на своих ногах. Невидимый придурок сел на колени, вызвав неприятную, но еще терпимую боль. Подстраивающиеся под детское тело модификаторы пока не могли обеспечить комфортного состояния. Хотелось выдернуть хотя бы одну ногу из-под костистого тела и с размаху влепить пяткой в нос.
— Свободные дворяне, что ли? — усмехнулся старший.
— Мертвые дворяне. А были — свободными.
— Тогда понятно. Эй, Губа, сдрисни с ног пацана, кости ему сломаешь! А зовут как?
— Колояр.
Кто-то из стоящих рядом с моей кроватью, присвистнул. На него тут же зашикали.
— Нехило, — задумчиво пробурчал смотрящий за группой. — Ты из Первых родов, выходит?
— Не знаю, мне ничего не говорили про это, — слукавил я. — Родители умерли, когда мне был всего год. А воспитанием занимались другие люди.
Древние имена имели право давать детям только те боярские роды, которые вели свою родословную с самого начала времен, когда на территории будущей обширной империи создавались и объединялись племена, «несущие слово» для диких и обросших шерстью аборигенов, но в большей мере загоняя их в такие непроходимые дебри, что вскоре повывели тех окончательно. Несущие слово — словене — стали расселяться далеко на запад, юг и восток. Север и так был за ними. Славянские аристократические семьи, выбившиеся в элиту племен благодаря находчивости, смелости и отваге, а в большей мере — магическому Дару — участвовали в формировании племенных союзов, объединяя их под единым стягом Великого Князя, выбираемого Советом Старейшин. Впоследствии услуга Первых не была забыта, и при активной христианизации Руси они имели право носить два имени: родовое и по факту крещения. Даже процесс централизации земель не затронул привилегию этих родов. Единственная проблема стала возникать позже, когда молодые и новые дворянские семьи начали проявлять нетерпимость и неуважение к этой самой привилегии. Прокатились клановые войны, утвердившие некую стабильность в обществе. Под видимостью благополучия скрывалась такая злоба и нетерпимость, что изредка вырывалась из-под скреп законов и уложений.
Да, я лукавил. Князь Морозов вовсе не собирался делать из меня беспамятного дурака. Дядька Михаил — учитель княжеских отроков — стал для меня бесценным кладезем науки и истории. Он много чего рассказал про развитие и отношения между аристократическими родами.
Сопоставив все произошедшее на моих глазах в день, когда убили моих родителей, я четко знал, что мне делать с Щербатовыми. Я еще не начал говорить, но уже вынашивал план мести этому зарвавшемуся в безнаказанности клану. Отец поступил неправильно, но это не давало князю повода для тотальной зачистки рода.
— Сирота, значит?
— Да, — я излишне громко шмыгнул носом, играя на публику. Пусть думают, как я страдаю от этого. Мне было интересно, как они воспримут новичка, на какую ступень взаимоотношений поставят.
— Хочешь быть в моей команде? — вдруг поинтересовался старший. — Легче жить станет.
— Я…я подумаю, — бормочу, пытаясь натянуть на себя одеяло.
— Ладно, утром поговорим, — ладонь старшего легонько стукнула меня по щеке. — Все мы здесь — приблудные, никому не нужные. Так что сопли не распускай. Спи. Эй, чего встали? Быстро по шконам рассосались!
В мгновение ока молчаливые тени растворились в темноте казармы, а я вдруг осознал, что такая жизнь в общежитии с кучей таких же одиноких ребят растянется на долгие годы, когда придется подчиняться приказам наставников, защищать себя от посягательств более старших кадетов. Князь Морозов слегка попугал меня, объясняя, в каком месте предстоит жить до восемнадцати лет. Вроде бы в шутку, но информация была мной усвоена. Я был готов к драке. Теперь можно и уснуть. Свернувшись калачиком, выбросив треволнения прошедшего дня из головы. Опыт мужика, которому шел пятый десяток лет, иногда отступал перед нестабильной эмоциональностью подростка, и сейчас хотелось просто расслабиться и не думать о завтрашнем дне….
Мощный пинок по кровати заставил меня резко подлететь, еще спящего и не понимающего. Утреннее солнце вливалось в помещение через узкие высокие окна, расцвечивая темно-коричневые полы, покрытые мастикой, в яркие желтые тона. В уши влился оглушающий и вопящий хор мальчишек, лихорадочно напяливавших на себя раскрашенные камуфляжем армейские штаны. Дробью стучали башмаки, хлопали двери. Возле моей кровати возвышался долговязый пацан в зеленой майке с удивительно большой и отвислой нижней губой. Он широко расставил ноги и упер кулаки в бока. Не увидев от меня должного рвения, снова размахнулся и саданул носком берца под панцирную сетку, метя в копчик.
— Хера ли спишь, аристо? Быстро подорвался и в строй! — рявкнул губастый с воодушевлением.
Кто он такой, вообще?
— Какой строй? Куда? — играя тупо соображающего новичка, я соскочил с кровати и получил ребром ладони по шее. Удар был исполнен мастерски: несильный, но чуть не сваливший меня на пол. С трудом удержавшись, я развернулся на месте, сжимая кулаки. Губа — а судя по физическому недостатку на лице это был именно тот самый пацан, бесцеремонно сидевший на моих ногах ночью — с усмешкой посмотрел на всклокоченного новичка, уверенный в своем превосходстве. Он был гораздо старше меня, хорошо развит физически, а надеяться на то, что своими слабыми кулачками я одолею старожила, считать было глупо. Пара плюх — и я раздавлен. Впрочем, если хорошо постараться — можно и такого бычка завалить. Ладно, еще не время показывать себя. Физически Колояр слаб, хотя и готов морально к драке.
— Двигай на выход, быстро! — Губа ткнул пальцем в сторону дверей, в котором толпились одинаково одетые мальчишки. Они с шутками пихались, создавая толчею, но довольно резво выбегали наружу. — Форма одежды — летняя! Штаны и майка! Пошел!
Сейчас, когда состояние эмоциональной нестабильности прошло, я обратил внимание, что здесь были в большей степени ребята моего возраста, но Губа и еще несколько человек выбивались из возрастных рамок; на вид им было уже лет десять-одиннадцать. Толчок в спину заставил меня поторопиться и пристроиться к последним выходящим. В коридоре захлестнувший поток кадетов в единообразной форме увлек вниз, пронес до самого выхода и выплеснул на улицу.
Я не удержался от удивленного выдоха. Солнечное утро расплескалось по мокрой площади, запруженной кадетами разных возрастов, торопливо выстраивающихся в колонны вдоль хозяйственных построек. По всему двору разносились команды наставников, требующих, чтобы стадо неповоротливых бегемотов, наконец-то, проснулись и приняло человеческий вид.
Первые ряды занимали уже взрослые парни, широкоплечие, сильные, с уверенным взглядом в глазах. Как я понял, это была старшая, выпускная группа. За ними пристроились средневозрастные ребята, лет пятнадцати-шестнадцати. Их было побольше, чем всех нас вместе взятых. Человек сорок точно. Ну, а дальше пристроились мы. Навскидку я насчитал не менее ста сорока человек. Целая рота с избытком. Хм, думал, здесь поменьше учеников будет.
Я среди всей школы выглядел белой вороной в нелепых гражданских штанишках и светло-голубой майке. На меня с интересом поглядывали.
