Закинув посох за спину, Рик выхватил со стойки полуторник и одноручник и, стиснув зубы покрепче, рванул вперед. Вторая цепь испытаний за спинами големов все еще лязгала и грохотала, и время от времени яркие вспышки молний слепили глаза. Раскрошив одного из големов, он уклонился от второго, сшиб с подпорок третьего…
— Где они отключаются?
«Одну секунду… Сейчас…» — в замешательстве проговорил Вальд.
Рик двигался так, словно у него ничего не болело, легко и свободно, все больше ускоряясь. Но Вальд видел его изнутри и знал, каких усилий стоит ему сейчас эта скорость… Еще один голем рухнул Рику под ноги, звеня шестеренками и болтами, и, наконец, Вальд крикнул ему:
«Они отключаются не здесь! Рик, слева под диффузором ледяных атак — небольшая металлическая панель. Это узел контроля второй цепи! Сломай ее, дойди до конца и где-то там должен быть рычаг!»
«Понял», — коротко ответил Рик и, уворачиваясь от лопастей голема, швырнул одноручник аккурат в металлическую панель. Раздался хлопок, и от узла контроля потянуло едким черным дымом. Устройства выключились, открывая беспрепятственный проход. Рик помчался вперед, не давая големам осуществлять прицельную атаку: он уклонялся то вправо, то влево, то пригибался ниже к земле — пока, наконец, не очутился в самом конце коридора. Рычаг он увидел и без подсказки Вальда. Подскочив к нему, Рик потянул рычаг на себя — и големы встали. Решетка медленно поднялась вверх, выпуская испытуемого наружу.
Рик, тяжело дыша, вытер ладонью липкий пот со лба и улыбнулся.
— Вот и управились.
Он тронул рукой отчаянно разболевшееся плечо. Хотелось рухнуть ничком на что-нибудь мягкое — и уснуть… И спать беспробудным сном целую вечность…
Отмахнувшись от нахлынувшей вдруг слабости, Рик вышел наружу и в поисках нового освещенного коридора устремил взгляд на змею с высунутым раздвоенным языком, и увидел просторный затемненный ход, открывшийся чуть дальше ее хвоста.
«Рик, птица изменилась!» — прошептала Рут.
Рик непонимающе поднял глаза на изображение и удивленно проговорил:
— Я не понял… Мне кажется, или она еще выше подняла крылья?..
«А еще раньше у нее в виде языков пламени были нарисованы только крылья, а теперь так же выглядят перья на хвосте! И оттенок изображения стал красным! Словно проявилась дополнительная часть рисунка… Ты уже совсем близко!..»
Он задумчиво кивнул и отправился на следующее испытание.
Из открывшегося прохода потянуло хорошо знакомым сладковато-удушающим, тошнотворным запахом разложения и смерти. Сжимая в одной руке посох, а в другой — меч, оставшийся с предыдущего испытания, Рик остановился перед входом и ошеломленно застыл на месте.
Огромный провал уводил грубыми рубленными ступенями глубоко вниз, где, поблескивая неестественной чистотой, лежало «ведьмино зеркальце». Одна из ловушек пустыни сама угодила каким-то невероятным образом в западню и теперь плавно кружило в гроте, окруженное высокой насыпью из валунов, на которых виднелись человеческие останки: скелеты и наполовину сгнившие тела. Озерцо, обрамленное пышной зеленью, как драгоценный камень — оправой, сияло в темноте, наполняя всю пещеру призрачным голубым светом, мелкой рябью трепещущим по стенам. Прямо за озерцом виднелось плато с высоким и массивным жертвенным алтарем. Сверху над плато в скале зияла небольшая дыра наружу, и сейчас из этого окна желтым водопадом струился солнечный свет, оживляя позолоту на алтаре.
— Я ничего не понял, — пробормотал Рик, отступая. — Видимо, пришла пора разбирать шадрианские вязи на стенах.
Вернувшись в галерею, он принялся читать надписи, а между тем боль от раны уже почти не отдавала в плечо, но зато проросла в грудь и отзывалась где-то пониже лопатки. Он не стал осматривать себя снова, но чувствовал, что ситуация ухудшается с катастрофической скоростью.
Пробегая глазами очередные восхваления сил пустыни, Рик не мог избавиться от предчувствия смерти.
Такого с ним еще никогда не было. Он часто ходил по краю, но это всегда происходило в состоянии ауры, а в такой момент собственная смерть для него не имела никакого значения. Но не сейчас.
Еще столько всего он не успел. Рик так и не смог отомстить за родных и поруганную честь, не узнал, за что его похоронили заживо пятьсот лет назад, не разобрался с Ингваром… И не успел увести своих из Шадра. Но если выполнить свою часть договора, хаким их не тронет. Нужно убить Элгора. Сейчас это все, что он может сделать. Самое важное. Даже если больше ничего не успеет…
Тут Рику на глаза попались строки, которые полностью увлекли его внимание.
«Да будет прославлен смиренный, умерший во имя будущего рождения, и не отчаявшийся.
Да будет прославлен стойкий, претерпевший все во имя будущего рождения, и не отчаявшийся.
Да будет прославлен сильный, победивший преграды все во имя будущего рождения, и не отчаявшийся.
Да будет прославлен безумный, возжелавший пройти мимо воды, ног своих не замочив, во имя будущего рождения.
Да будет начертано в книге времен имя храброго, храбростью своей честь свою обелившего, и в жертву славы ахъятов плоть свою по доброй воле отдавшего.»
— О шаддаб харрата абина Шадр, аххара хаким, аххара ахъят!.. — с сердцем выпалил Рик. — Да сколько же можно этих иносказаний? Приколотить бы их за поганые языки к въездным ворота! Разве у нормальных людей мысли плетутся виноградными лозами? Почему нельзя сразу назвать вещи своими именами?
«Нужно как-то пройти мимо воды, не замочив в ней ног… И, видимо, добраться до жертвенника,» — проговорила Рут.
— Да, я умею читать, вот только как? Ты видела, сколько ловкачей по берегам осталось? Внутри «зеркальца» их должно быть гораздо больше!
И он решительно направился к ходу в галерею с арахной.
«Рик, ты куда?..» — не поняла его решения Рут.
— Здесь все навыворот, может, и «ведьмино зеркальце» тоже какое-то… хитровывернутое. Нужно проверить.
«Но как?..»
— Собаками, Рут! Собаками…
Ползти по проходу было пыткой, но злость притупляла боль. Вынырнув в галерее, он направился к телам убитых собак — в прошлый раз он собрал на себя столько паутины, что проход был почти свободный. Арахна тут явно попировала, но пару туш поприличней Рик все-таки смог себе выбрать. Схватив их за задние лапы, он поволок их за собой к «ведьминому зеркальцу».
Разрубив одну из туш мечом напополам, он взял обе половины и вошел в пещеру. Осторожно ступая, Рик подобрался к последней ступени и, не подходя ближе, бросил первый кусок на насыпь слева от озерца. «Ведьмино зеркальце» отреагировало мгновенно Оно метнулось в сторону жертвы — и разинуло свою ненасытную пасть, расширилось, выталкивая валуны в стены, как если бы они ничего не весили. Скрежет камней друг о друга, шум раскрывшейся воронки — и все стихло.
— Вот так. И теперь я понимаю, почему возле жертвенника нет трупов — туда просто никто еще не добрался. Да и вообще… — тут он осекся, уставившись на жертвенник. — Если бы кто-то хотел, чтобы на алтарь была пролита кровь, разве этот кто-то не оставил бы ритуальный нож?.. — задумчиво проговорил Рик. — «Плоть свою добровольно отдавшего». Почему плоть, а не кровь, если цель — принести жертву?.. Не зарезаться же предлагают будущему ахъяту?.. Но даже тогда основа жертвы не плоть, а кровь, из нее изливающаяся…
Нахмурившись, он бросил кусок туши в само озеро. Он звучно плюхнул в воду рядом с краем, и тут же вокруг него образовалась воронка, уводящая куда-то вглубь земли…
И тогда Рику пришла мысль. Он вернулся за второй тушей, разрубил ее на несколько частей и вновь вернулся к озеру.
Бросив один из кусков в воду, Рик дождался, когда разверзнется ненасытная пасть, и тогда бросил в него второй. Тот скользнул вниз, не касаясь поверхности широкой воронки, в самую тьму ее жерла.
— Да будет прославлен безумный… — проговорил Рик, глядя туда, где только что виднелась собачья ляжка. — Ног своих не измочив…
«Что ты задумал?..» — в ужасе проговорила Рут.
