Кейташи
Он проснулся на удивление отдохнувшим. Почувствовав под рукой приятную наполненность слегка сжал пальцы, лаская сосок. Его член был легонько сдавлен ответной реакцией ее тела. Предвкушающе улыбнувшись, он начал неспешные движения в ней, наблюдая как затрепетали ее ресницы. Поняв, что малышка проснулась, перевернул ее попкой вверх и, уже не сдерживаясь, продолжил двигаться, входя в нее полностью, чувствуя, как она до предела вся натягивается на него…
Все же есть масса плюсов от приобретения кейнаши.
Стоя под прохладным душем, понял, что давно у меня не было такого прекрасного утра. Мысли перепрыгнули на виновницу этой приятности, и я вспомнил, что забрал девчонку в одном коротеньком платьице, которое она, наверняка, не посмеет одеть, чтобы не оскорбить «своего господина».
Улыбнулся, почему-то мысль, что она не просто произносит заученно «господин Кейташи», но действительно считает меня господином своей судьбы, оказалась очень вкусной и, уютно свернувшись ласковым зверьком в груди, не хотела покидать облюбованное ей место.
Ну что ж, «господин судьбы» - это обязывает.
Пока она мылась, отдал распоряжение, накрывать завтрак в гостиной на две персоны и пригласить мадам Ватанабэ, чтобы она сняла мерки и начала готовить гардероб для Азуми. Покатал ее имя во рту. Ми, я буду звать ее Ми, маленькая, хрупкая кошечка Ми.
Пока я, расслабленно сидя в кресле, придумывал прилагательные для своей девочки, она появилась в дверях. В одном полотенце. Тело отреагировало моментально, налившись тяжестью.
- Проходи, садись. Позавтракаем, а потом нам надо решить некоторые вопросы. – сказал ей, указав рукой на накрытый стол.
Она стеснялась, нервничала и от этого почти ничего не ела, но беседу поддерживала, чутко реагируя на любые изменения темы, и не забывая ухаживать за мной. Мне понравилось перекидываться с ней фразами, чувствовалось, что с ней занимались основательно, и она получила знания выше среднего.
Поняв, что уговорить ее съесть больше невозможно, только если заставить. Озвучил свои мысли и ближайшие планы в отношении ее.
Ее улыбка стала для меня самой лучшей наградой, она была такой искренней, такой светлой и радостной, что мне самому стало светло и радостно на сердце. И вдруг она вскочила из-за стола и начала кланяться, еще и назвав меня Кейташи-сама.
Нет, я не хочу такого подобострастия, ее открытая улыбка была намного приятнее для меня, чем все эти ритуальные расшаркивания.
- Давай договоримся обходиться без всех этих церемоний – слегка поморщившись предложил ей.
Миг, и ее улыбка сменилась растерянностью, виной, страхом, она замерла, боясь сделать что-то не то. Она действительно боялась? Боялась!!! Чего? Что я накричу на нее? Не куплю ей украшение?
А может, она боялась, что я накажу ее? – прошила меня внезапная догадка. Бедный мой, запуганный, забитый маленький пантеренок!
Тяжело вздохнув, встал из-за стола, взял ее на руки и сел с ней обратно в кресло.
- Ты слишком зажата, забудь, что тебе говорили в твоей школе. Да, я купил тебя, и вправе распоряжаться тобой по своему усмотрению, и ты должна меня слушаться, но я не хочу видеть рядом с собой кланяющегося деревянного болванчика. Я хочу, чтобы ты не стеснялась смотреть на меня, обнимать меня, целовать, когда мы наедине не надо всех этих поклонов и «господинов Кейташи», оставь это все для публики. Просто Кейт или Таши, и не надо опускать все время свои прекрасные глазки в пол, – постарался донести до нее, что не сержусь, и объяснить, какое обращение меня бы устроило. Приподнял ее за подбородок, пытаясь увидеть поняла ли она меня и, не удержавшись от соблазна, мягко поцеловал в губы.
В ее глазах зажегся огонек понимания, сменившийся озорными искорками и неожиданно она обхватила руками мое лицо и так сладко поцеловала, что желание, мгновенно вспыхнув, запульсировало в паху, почти разрывая ткань брюк. А эта чертовка продолжила соблазнять меня.
- Спасибо за заботу. Так правильно, Таши? – почти прошептала она мне в губы, чутко ловя малейшую мою эмоцию.
- Еще как правильно! – зарычал в ответ, мечтая лишь как можно скорее насадить ее на себя. Я наслаждался тем, как в ней было тесно и горячо. Только моя! Только для меня! Даже то, как она мгновенно таяла в руках заводило меня еще сильнее.
– Какая же ты сладкая, Ми-и! Маленькая, гибкая пантера! Нежная, желанная, моя-а! – простонал, изливаясь в нее.
Глава 6.
Таши. Кто бы сказал Азуми, что после торгов ее жизнь так сильно изменится.
Через две недели гардеробная в ее комнате была заполнена до отказа. Платья повседневные, деловые, вечерние, бальные… костюм для верховой езды, для дальних прогулок, на каждый день… Обувь. Роскошные пальто и шубы. Огромную часть занимали платья для танцев.
Таши специально договорился с хозяйкой о времени, когда они будут единственными заказчиками в помещении, и взял ее в швейное ателье, чтобы она показала и рассказала какие наряды нужны ей. Она рассказывала словами, показывала в танце когда и как должна взлететь юбка, разойтись складка, зазвенеть монисто, пришитые на одежду…
Закончились последние торги и вместе с ними завершилась осень. В город окончательно пришла зима, с холодными пронизывающими ветрами, мокрым снегом и морозами. Теперь прогулки стали короче и реже, чаще они ходили на званые вечера или кугэ Оокубо приглашал на вечер «танцевального спектакля» гостей к себе.
Она не сразу привыкла к новым условиям. После вбитой до рефлексов привычки всегда обращаться к своему господину с максимальным почтением, не делать ни одного движения без его разрешения и соблюдать все церемониальные правила поведения, ей приходилось постоянно себя одергивать и контролировать каждое свое слово и жест.
А ведь на публике правила оставались прежними. И эта разница между требованиями к ее поведению наедине и публично очень долго рвала ее сознание. Плюс, господин Кейташи, действительно, брал ее с собой на все мероприятия, словно она была не его наложницей, а его законной супругой.
Сначала ей было очень страшно и непривычно в большой массе гостей. Очень часто с милой улыбкой кто-то из приглашенных говорил завуалированные красивыми словами такие гадости, что у нее краснели щеки и уши. Многие мужчины, когда никто не мог поймать их за этим занятием, нагло с сальной похотью разглядывали ее, и от этих взглядов хотелось отмыться, ощущая физически их липкий влажный след на теле, хотелось спрятаться в своей спальне и никуда не идти.
Но она не имела права на капризы. Как бы хорошо ни относился к ней господин Кейташи, она по-прежнему оставалась его кейнаши, и ей надлежало с покорностью исполнять все его пожелания. Кроме того, видя с каким удовольствием представляет ее гостям кугэ Оокубо, какой гордостью светится его взгляд, она говорила сама себе, что должна быть выше всей этой грязи.
Кейнаши никогда не стать избранной супругой господину, ее предназначение украшать собой его дни и ночи, исполнять все его желания. Ей следует смирится со своим положением и постараться быть самой утонченной, элегантной, роскошной, чтобы господин мог гордиться ей, и каждый увидевший ее завидовал бы господину, что у него такая красивая кейнаши. Чтобы господин оставался ей доволен, и тогда он не захочет избавляться от нее, не вернет в Изящный квартал и не подарит другому господину, пожелавшему ее. А все эти грубые слова и похотливые взгляды оскорбляют не ее, а тех, кто говорит и смотрит, открывая их внутреннюю грязную сущность.
И постепенно она привыкла относится к своему подчиненному положению, как к чему-то непреложному, не обращать внимания на колкости и сальности, перестала шугаться людей. Ну и что, что кейнаши не принято брать в высшее общество, и каждый господин или госпожа считает себя обязанным указать ей на ее место? Ну и что, что кроме нее больше нет ни одно кейнаши на этом балу, и на нее постоянно все обращают внимание? ... Так пожелал ее господин, а ей следует с покорностью ему подчиняться, чтобы он был ей доволен.
