Вечера, устраиваемые кугэ Оокубо, всегда считались самыми изысканными, получить приглашение на вечер, значило войти в элиту высшего света, и попасть на них стремились все знатные фамилии. Теперь же, когда неотъемлемой частью вечера стали обязательные выступления Азуми, за возможность насладиться ее танцем знатные кугэ и самураи буквально дрались.
Зато ночи принадлежали лишь им двоим, они были наполнены любовью, нежностью и страстью. С той самой первой ночи, она так ни разу и не спала в своей кровати, перебираясь к себе в спальню лишь утром, чтобы переодеться и привести себя в надлежащий вид.
Дома ей позволялось все, Азуми хочет получить навыки владения холодным оружием – пожалуйста, хочет читать книги по истории, экономике, разбираться в политике – библиотека в ее распоряжении, уроки бальных танцев, этикета – лучшие учителя в ее распоряжении…
Таши баловал свою маленькую пантерку Ми. Ему было хорошо с ней ночами и приятно, и интересно днем. Она порой давала очень дельные советы и никогда не капризничала. Ему льстила мелькавшая в глазах остальных кугэ и самураев зависть, когда он приходил с ней на званые вечера. Незаметная и всегда рядом, когда нужна. Удобная, не создающая проблем, всегда ласковая и послушная. Он привык к ней. Привык, как привыкаешь к любимой кисэру или удобной, без лишних украшений, рукоятке боевой катаны. Его все устраивало.
Он и раньше никогда не задумывался, есть ли в жизни женщин, с которыми он проводил время, какие-нибудь неприятности или огорчения, воспринимая их лишь объектами, для удовлетворения собственных желаний, а уж об эмоциях купленной им игрушки, пусть и живой, но игрушки, кем на самом деле фактически и являлись кейнаши, и подавно не думал.
Она ему никогда ни на что не жаловалась, всегда с улыбкой встречала его, когда он возвращался домой, и готова была развлекать его хоть танцем, хоть беседой сколько и когда ему этого захочется. И Кейташи считал, что избавил Ми ото всех проблем и забот.
- Через неделю мы приглашены на Императорский Зимний Бал. Тебе следует съездить с мадам Ватанабэ и заказать у нее новое бальное платье, – привычно, целуя Ми утром перед уходом на службу, сообщил Кейташи.
- Хорошо, сразу после тренировки съезжу, – привычно подчинилась она.
Она бы выполнила любое его пожелание! Он был самым лучшим господином. Ни разу не то что, не наказав, а даже не накричав на нее за все это время. Она лишь заикнулась, что ей интересно было бы посмотреть, как учат владеть холодным оружием, и он уже договорился о занятиях с тренером, библиотека – пожалуйста, танцы, этикет – никаких проблем…
А как он нежно с ней обращался! И пусть он не видит в ней ту единственную, с которой он свяжет свою судьбу, она все равно будет любить его всегда. За то, что не стесняется ее показывать высшему свету, не держит взаперти, как это обычно бывает с кейнаши, за то, что ни разу не обидел. А то, что относится к ней, как к чему-то привычному, так она и есть та, кто должен стать для господина незаметной, незаменимой, необходимой.
Конечно, не все было безоблачно. В высшем свете, куда Кейташи ввел ее, она была раздражителем, для всех. За ее спиной шептались, при первом же удобном случае на преминув мелко навредить и в лицо напомнить, кто она и где ее место. Слуги, хоть и не пакостили, но тоже считали ниже своего достоинства общаться с ней.
Своим отношением к ней все постоянно напоминали, что она бесправная игрушка своего хозяина и ей не следует забывать о своем положении. Только экономка Минори Мистуко не считала зазорным разговаривать с ней. Она помогала решать мелкие проблемы, умела одним словом поддержать ее, если видела, что гости кугэ Оокубо оскорбили Ми. Это помогало Азуми не падать духом и не унывать.
Азуми
А еще господин Тэмотсу не дает прохода, стоит ей лишь на минуту пересечься с ним, выйдя за ворота дома на прогулку или за покупками, столкнуться на приеме, когда Таши нет рядом, и он тотчас же начинает нашептывать ей всякие мерзости.
Нет, он не трогает ее, кейнаши может трогать лишь господин, а остальные обязаны спрашивать дозволения у ее господина, но так противно слушать его похотливые фантазии о ней и с ней, когда господин Кейташи наиграется и продаст ее ему, словно он уже делает с ней то, что нашептывает его противный обволакивающий голос.
От этого сердце заходится в тревоге, и руки и ноги становятся ватными. Но я не верю! Таши не такой, он не продаст меня! Может просто отправит в дальнее поместье, когда надоем ему, но не продаст! И он не позволит никому кроме него дотрагиваться до своей кейнаши! Она принадлежит только ему, и он об этом говорит ей каждую ночь!
Мадам Ватанабэ, пожалуй, единственная, кроме Минори, кто относился ко мне хорошо. Она говорила, что я самая удобная ее клиентка, мало того, что у меня идеальная фигура, на которую, что ни сшей, все будет сидеть великолепно, так еще терпеливая, и не капризная.
Императорский Зимний Бал был необычным балом. Это была еще одна древняя традиция. На него дамам надлежало являться в самых откровенных нарядах, это был, своего рода, конкурс, эротический показ мод, на котором приглашенные со своими спутницами мужчины соревновались в том, у кого самая соблазнительная, самая красивая и элегантная женщина. Победитель мог высказать одно желание и тот, к кому оно было обращено был обязан его исполнить. Условием было лишь, что желание должно оставаться только личным, никаких действий, затрагивающих общественную, политическую и экономическую стороны жизни.
Остановившись на необычном, провокационном фасоне, с оголенной до самых ямочек спиной, только-только входящем в моду в этом сезоне, сделала зарисовку фасона, чтобы показать Таши. Выбрала роскошное бледно-лимонного цвета пике под основу в комбинации с тафтой более темного оттенка и подобрав для отделки ажур и органзу в цвет моих глаз, договорилась о первой примерке.
- Говорят кугэ Накаяма прохода не дает кугэ Оокубо, все просит продать ему его кейнаши, – улыбаясь, поведала мне самую главную сплетню мадам Ватанабэ.
Я, печально вздохнув про себя, промолчала.
Не дождавшись никакого отклика от меня на эту новость, мастер продолжила.
- Бал всегда проходит очень шумно. У господина Кейташи будет много работы, ведь почему-то считается, что это самое удобное время, потребовать от Императора политических перемен и все рвутся высказать свои пожелания вслух. Плюс будут послы… - дала понять она мне, что следует быть особенно осторожной.
- Из-за присутствия иностранных послов кугэ Оокубо будет не до Вас, и этим могут воспользоваться особо негативно относящиеся к нему или к Вам аристократы. Любой скандал на Балу пятном ляжет на Императора, вызовет его недовольство к замешанным в этом скандале лицам, а там и до опалы не далеко. – продолжила она пояснять свою мысль.
- Вряд ли попав в опалу из-за Вас, кугэ Оокубо останется столь же добр к своей маленькой кейнаши. – подвела итог она, и я была с ней во всем абсолютно согласна.
Посекретничав и посплетничав вдоволь, зная, что я никому не расскажу о том, что она мне тут говорила, напоив чаем, мадам Ватанабэ тепло попрощалась со мной до примерки, пожелав удачи.
Увы! Едва выйдя из ателье, поняла, что удача отвернулась от меня. На противоположной стороне улицы, явно поджидая меня, стоял господин Тэмотсу.
- Какая приятная встреча, Азуми-тян – поравнявшись со мной, начал свои издевки он, специально обратившись ко мне, как к низшей.
- Приятного дня, господин Тэмотсу, – стараясь держаться с достоинством, ответила ему.
- Готовишься к Императорскому Зимнему Балу?
- Да, господин Тэмотсу, – я не знатная кизоку, поэтому не имею права на ответную шпильку и обязана с почтением отвечать знатным господам, если им вздумается пообщаться со мной.
- Я уже весь в нетерпении, так хочется увидеть выбранный тобой наряд – предвкушающе проговорил господин Тэмотсу и наклонившись до неприличия близко, с порочной улыбкой произнес, - Обязательно рассмотрю тебя поближе. До встречи на Зимнем Балу, маленькая кошечка Ми. Уверен, твой господин не откажет мне в просьбе, высказать свое восхищение твоей красоте наедине.
