Пока Анна размышляла о морских городах и городских реках, они подъехали к гостинице — приземистому зданию в безвкусном голубоватом навесном фасаде, и с большими зеркальными окнами во входной группе, над которой висели выполненные каким-то архаическим шрифтом аляповато-золотые буквы: «Hotel Сплав».
Артем подъехал ко входу, поставил автомобиль на ручник, и вышел из салона, чтобы открыть Анне дверь, после чего достал из багажника ее сумку.
— Хотите, могу до номера отнести, — предложил он, — с портье тут туговато. Не привык народ к сервису.
— Справлюсь, — сказала Анна, забирая у него сумку, — давай через полчаса здесь же.
Артем кивнул, и вернулся в авто.
Когда он уехал, Анна почувствовало себя зябко. Как будто зашло яркое летнее солнце.
«Эй! Притормози! — Одернула она себя, — тебе что, неприятностей в жизни не хватало? Захотелось молодого любовника на Колыме? На потеху всему холдингу?» Подумав так, она неожиданно осознала, что вовсе не хочет близости с Артемом. Ее внезапное чувство к нему имело совершенно иную природу. Вот только какую именно она никак не могла понять.
— Палатка, — сказала Анна, — какое странное название для поселка.
— Ничего странного, на самом деле, — Артем пожал плечами, — территорию-то осваивали геологи. Стояла здесь поисковая партия, или опорный лагерь, в реальной палатке. Вот название и закрепилось.
— Геологи, говоришь? — Усмехнулась Анна, — а все считают, что зеки.
— Ну не без этого, конечно, — кивнул Артем, — но жизнь сложнее, на самом деле.
Анну обычно раздражала речь других людей, сильно замусоренная словами и фразами-паразитами, но вот это его «на самом деле» она почему-то находила милым; как будто он подсознательно все время пытается докопаться до истины.
— За Палаткой мы поворачиваем налево, и уходим с Якутской трассы. Асфальта дальше не будет.
— Это плохо?
— Да не то, чтобы. Главное, чтобы дождя не было, а то размыть может. По прогнозу обещали на ночь ливень. Но, я надеюсь, успеем проскочить.
— Если мы застрянем — комиссия тоже застрянет, верно?
— Надеюсь, — Артем пожал плечами, — на самом деле, они в прошлый раз прилетали на вертолете с губером. Но в этот раз губер в Москве, а просто так разбазаривать региональный бюджет им никто не даст. Калибр не тот.
— А коммерческие вертолеты тут есть? — Заинтересовалась Анна.
— Ага, — кивнул Артем, — но они сейчас на консервации в Якутске. Так-то обычно они летом шейхов обслуживают.
— Шейхи — это какие-то местные старательские боссы? — Уточнила Анна.
— Неа, — осклабился Артем, — самые настоящие шейхи. Они сюда на джетах прилетают, на природу посмотреть, да поохотиться иногда. Налаженный бизнес. Но в этом году облом по всем фронтам. Ковидла эта многим подгадила, на самом деле.
Анна замолчала, переваривая информацию. А ведь логично получается. На Аравийском полуострове явный переизбыток тепла и солнца — куда же еще ехать отдыхать, как не туда, где можно как следует охладиться? Да и природа тут — снимай с руки, да ставь на обои. Очень красиво. Первобытный рельеф, сопки, поросшие сосняком. Кристальные реки, головокружительные обрывы да невероятно свежий воздух.
Помолчали. Увидев, что Анна ушла куда-то в свои мысли, Артем сосредоточился на дороге. Очень ценное качество для попутчика.
— Давно ты здесь работаешь? — Наконец, она прервала молчание.
— Скоро год как, — ответил Артем, не отрывая сосредоточенного взгляда от дороги.
— Тяжело?
— Да не то, чтобы, — он пожал плечами, — на самом деле, сложно было первые два месяца. Потом как-то адаптировался. Тут совсем не так плохо, как кажется издалека. Холод только достает, но даже к нему как-то можно приноровиться.
— А сам ты откуда?
— Новороссийск, — Артем тепло улыбнулся, — хороший город, хоть зимой и бывает ветрено.
— Как же тебя во взрывотехники-то занесло?
— Да я вообще хотел в мореходку поступать. Меня всегда тянуло к воде. Хотя, не удивительно, на самом деле. Когда растешь среди этого всего. Но батяня был резко против. Честно — не знаю, почему. Он никак это не мог объяснить и обосновать логически.
Артем вздохнул — глубоко, с подлинной грустью, так, что у Анны даже сердце защемило.
— Вот я и не стал никуда поступать, в пику ему, — продолжал он, — вместо этого пошел в армию. Хотел на флот распределиться, но не срослось. Ребята говорят, что батяня даже по военкоматам бегал, хлопотал, чтобы этого не случилось. А! — Артем махнул рукой, — Бог ему судья.
— Вы не в ладах с ним? — Позволила себе уточнить Анна, — а мама твоя как отнеслась к этому? Она тоже была против мореходки?
Почему-то этот вопрос про маму был для нее важным. Она заранее чувствовала что-то вроде ревности к этой совершенно чужой ей женщине, и заранее злилась на нее — за то, что та плохо выполняла материнские обязанности. Эти эмоции было абсолютно иррациональными; они даже пугали Анну, ведь она привыкла себя контролировать во всем.
— Хотел бы я это знать, — грустно вздохнул Артем, — мне кажется, будь она рядом — отец бы не так упорствовал. Она умерла родами. Странно, да, что в наше время такое происходит?
— Прости, пожалуйста. Я не хотела. Мне очень жаль, — пробормотала Анна; ей действительно было жаль парня, но при этом она почему-то радовалась, что у него нет матери. Это было… гнусно, пожалуй. И неожиданно. Совершенно не похоже на нее.
— Да в порядке все, — он кивнул, и попытался улыбнуться, — чего жалеть-то? Я вырос. Здоров. Работаю. Скоро сам о семье буду думать. Чего жалеть-то, а?
Снова помолчали. Серая лента дороги бесконечной грустной рекой бежала среди крутых сопок. Солнце медленно клонилось к закату, окрашивая камни фальшивым золотом.
— Анна Александровна, — в этот раз Артем первым прервал молчание, — тут скоро кафе будет. Ничего особенного — просто пирожки, да горячий чай. Но оно единственное на дороге. Остановимся ноги размять?
— Кафе? Да, конечно! Ноги размять точно пора! — Кивнула она.
Кафе представляло собой утепленный вагончик. Перед ним, во дворе стоял небольшой мангал, рядом — гора колотых дров. У мангала суетился какой-то мужик в телогрейке, разводя огонь.
В вагончике вкусно пахло жареными пирожками. Их встретила дородная буфетчика в засаленном переднике. Умудрившись одновременно нахмуриться и улыбнуться, она сказала:
— Можете снаружи разместиться, внутри только в масках. Есть свежие пирожки с яйцом и луком, и с картошкой. Шашлык будет минут через сорок — мы ждали вахтовую, а она раньше, чем через час не покажется.
— Нам пирожки, пожалуйста, — ответила Анна, улыбнувшись.
— Скока? — Кивнула буфетчица.
— Давайте по два каждого.
Артем одобрительно улыбнулся.
— Пить будете чего?
— Кофе есть? — Спросила Анна.
— Растворяшка. Двадцать рублей. Могу с молоком сделать.
— Можно без молока.
Они разместились у вагончика, за пластиковым столиком, кое-как прикрытым бумажной скатертью. Пирожки принесли сразу, кофе пришлось немного подождать — пока воду не вскипятил старинный пластиковый чайник.
— Странно, что комаров тут нет, — сказала Анна, пробуя на вкус пирожок. Тот оказался вполне приличным.
— Это да, — улыбнулся Артем, — тут гораздо лучше, чем южнее, в Сибири! Мошка тут почти не живет, факт. Вымерзает за зиму.
— Я была наслышана об ужасах мошки от старателей. Но, должно быть, они не из здешних краев были.
— Из Иркутска, наверное, — предположил Артем, — или из Забайкалья.
Их разговор неожиданно прервался шумом, и трехэтажным матом, который доносился из-за вагончика. Артем покраснел, и поднялся с места. «Пойду гляну, в чем дело», — сказал он. Анна последовала за ним.
За вагончиком оказалась площадка с большим мусорным контейнером. Возле площадки бесновалась (иного слова не подобрать) буфетчица, размахивая увесистой скалкой, и отчаянно ругаясь. Она подошла вплотную к контейнеру, и ударила скалкой по железному борту. Над краем показалась мохнатая голова, и что-то недовольно прорычала. Последовало еще несколько ударов скалкой по металлу.
