Вообще-то я собиралась от души пожелать, чтобы вся их Академия Крылатых целиком провалилась в великое пекло к шиликунам, где они бы растащили ее по кирпичикам, но смогла от этого удержаться.
Все-таки, выдержка у меня ого-го!
Наверное, поэтому я одна смогла удержаться от общего восклицания, когда полотнище с гербом этой крылатой академии вдруг сморщилось, покосилось, а затем рухнуло на преподавательский стол, исполинским пологом накрыв стол со всей приемной комиссией.
Надо сказать, отреагировали преподы быстро – буквально в следующую секунду герб надулся парусом, а затем гигантской змеей сполз к подножью кафедры. Теплый воздух взметнул мои локоны, и в следующее мгновение я узрела магистра Аэлмара, который стоял с вытянутой рукой, управляя гербом. В отличие от него, другие преподы только очухивались, недоуменно оглядываясь по сторонам.
Реакции проректора можно было только позавидовать. Впрочем, ничего удивительного – дракон…
– Ваших рук дело, фэссарина Сенфрид? – нахмурилась ректоресса. – Это уже переходит все границы…
– Нет, не моих! Я еще, между прочим, не договорила, надо оно мне больно? Так вот, за такую несправедливость Дриадрья Праматерь накажет это место бесплодородием. У вас… – я обличительно ткнула пальцем в кустик толстянки, притулившийся на подоконнике, – У вас тут вся зелень повянет без ее благодати.
Зла я этому бедному кустику точно не желала. Однако от моих слов по видавшему виды горшку, который был приютом для несчастного растения, пошла трещина. Большой черепок отвалился, земля из горшка высыпалась на подоконник, и растение завалилось набок.
– Да что происходит-то? – с раздражением воскликнул белобрысый профессор-природник Карис. – Что с ней не так?
Однако был остановлен фэссой-ректорессой, которая одним жестом велела ему замолчать.
– И вообще… – я понимала, что покушаюсь на святое, но остановиться было выше моих сил. – Закон о крылатых в академии был подписан более полувека назад! Будем откровенны, король Унилед Гридрик был драконом и лоббировал интересы драконов, притесняя остальные расы. Наш нынешний василевс не в пример Грифдрису лоялен и дальновиден… Я уверена, что он задумывается об отмене этого нелепого запрета. Он пришлет вам сюда… проверяющего! Ревизора, который всех выведет на чистую воду…
– На этот раз вы перешли все границы допустимого, фэссарина, – ледяным голосом проговорил проректор Аэлмар. – Наказание для вас будет более чем…
– Отчего же? Эта девушка говорит очень интересные вещи.
Неприметный оборотень, абитуриент в потертом сером камзоле, что писал тест за три места от меня, неожиданно поднялся в полный рост.
– Позвольте представиться. Фэсс Игорях Исаволь, коннетабль короля государства Эльмгостского Сеймура Ригона Легендарного. Его Величество прислал меня сюда с проверкой. Как вы можете объяснить все, происходящее здесь?
– Очень просто, – не растерялась фэсса ректоресса. – Мы принимаем в академию провидицу. Эта дриада обладает даром предсказания, и все присутствующие здесь могли в этом убедиться. Трижды. Согласно первой поправке в указе верховного василевса Униледа Гридрика, представитель бескрылой расы может быть принят в Эльмгостскую Василевскую Высшую Академию при условии обладания особенным, редким даром. Прорицание к таковым, разумеется, относится, ибо предсказатели сейчас в нашем королевстве ценятся на вес золота. Фэссарина Сенфрид, почему вы не сразу не сказали нам о своем даре?
– Как-то к слову не пришлось… – обалдело проговорила я, до этого момента не подозревающая о наличии у себя дара прорицания.
– Как часты ваши предсказания? – пытливо взглянула на меня ректор.
– Ну… где-то раз в неделю, – все еще не отойдя от шока, ответила я и поспешно добавила. – Бывает, что пореже.
– Прекрасно! Просто прекрасно! Она – настоящий самородок! – восхитилась фэсса ректор. – Учитывая новые обстоятельства вашего дела, я принимаю вас в академию с распростертыми объятиями, фэссарина Хэллия Сенфрид! Факультет природной магии ждет вас!
– Природной магии? – нахмурилась я и с сомнением посмотрела на патлатого профессора Кариса, который, как мой будущий куратор, восторга у меня не вызывал. – Если можно, я бы хотела на артефакторику…
– Вы дриада и близки к природе, так что это совершенно исключено! – отрезала ректоресса. – Вам мы тоже очень рады, фэсс Исаволь. Принимать вас – большая честь для нас. Позвольте проводить вас в мой кабинет, где я смогу оказать достойный прием коннетаблю самого короля! Что касается вас, фэссарина, сегодня по месту вашего проживания будет выслано письмо с дальнейшими инструкциями.
Осыпав не только ректорессу, но и всех присутствующих (кроме дракона!) комплиментами и благодарностями, я, наконец, откланялась с таким чувством, будто весь день, не покладая рук работала в саду.
И, к моему бескрайнему счастью, на выходе меня никто не задерживал.
А это значило, что у меня все-таки получилось!
Да!
Что, съел, гадский проректор-дракон?
ГЛАВА 7. Шоб вы так жили, как мы вам тут рады
Несмотря на то, что библиотека в доме отца была довольно обширна, никаких сведений о таинственной монеточке, которую упомянула бабуля, там найти не удалось.
По правде сказать, у него тут в основном были иллюстрированные издания про то, как со вкусом одеваться. Так же, как выяснилось, отец выписывал журнал с фривольным названием «Сугубо для суккуба», и не менее фривольным содержанием.
А надо было б, очень надо узнать про монеточку. С чем я вообще буду иметь дело? Бабуля не успела сказать, в каком именно месте схоронила артефакт. А в том, что монеточка была именно редким артефактом, я не сомневалась. Как и в том, что искать ее в огромной академии, это как искать иголку в стоге сена.
Но выбора у меня нету: нужно переворошить стог – значит, я переворошу. Тем более, Дриадрья Праматерь явно ко мне соблаговолила – с ума сойти, меня приняли в эту Крылатую Академию в собственном обличье!
Папа даже решил, что я его разыгрываю и совершаю какие-то манипуляции, чтобы отвертеться от нежеланного замужества. Уверовал лишь, когда Ерин притащил доставленное с вечерней почтой письмо с документами о моем зачислении и распоряжением явиться на следующий день с багажом.
Так же с вечерней почтой было доставлено любовное послание от господина Лиагрима Туни, адресованное лично мне. Оно было стихотворным, поэтому, едва я начала читать, мне резко поплохело, отчего письмо ненароком порхнуло в камин.
Не знаю, что там наплели лепрекону отец с Ерином, чтобы отсрочить нашу свадьбу, но пусть разбираются с ним, как им угодно. Времени до завтрашнего утра оставалось не так уж и много, а дел было невпроворот.
К позднему вечеру после долгой и нервной беготни по городским магазинчикам и лавкам я была полностью укомплектована нужной одеждой, бельем, и прочим необходимым, что пригодится мне в нелегкой жизни в казенном доме.
Для полного комплекта надо было еще навести ревизию в папину лабораторию, дабы пополнить свой запас трав, кореньев, листьев и древесной коры. Работая над метаморфным зельем, я приметила у него очень ценные экземпляры.
Мне пригодится, а ему без особой надобности. За все то время, что я гостила у отца, оживления в его магазинчике древесных амулетов как-то не наблюдалось.
Тем не менее, свой визит в лабораторию я решила особо не афишировать, потому и отправилась под покровом ночи.
Я любовно потрогала свои льняные мешочки, в которых уже уютно лежали мышецвет, нефритовая лоза и кора голубиного дерева. Чего б такого еще у папы экспроприировать?
– Вы сожгли мое письмо.
Подпрыгнув на месте от неожиданности, я резко обернулась на звук скрипучего голоса.
Лепрекон сидел на столе, свесив ноги в полосатых чулках. В свете свечи по его сморщенному личику плясали причудливые и откровенно зловещие тени.
Я едва удержалась, чтобы осенить себя благословляющим знамением Дриадрьей Праматери, и вымолвила с искренним возмущением:
