— Ну, моя мама и тетушка Джилл говорят, что все носятся как угорелые по городу в Хэллоуин. И от них житья нет: вечно стучат в двери и все такое. А еще все отпускают своих собак и котов, и они гоняются за нашим старым филином Биллом. Ну а ведьмы отчего-то возомнили себе, что наша крыша самая удобная в городе для взлетов и приземлений. Всю ночь в Канун слышу шаги по черепице и шорох метел…
Мисс Мэри неожиданно помрачнела. Томми бросил осуждающий взгляд на Констанцию: он решил, что это она своим высокомерным ответом как-то оскорбила учительницу. Не задумываясь, он готов был встать на защиту мисс Мэри и наброситься на Констанцию Задранный Нос Уайли с уничижительными упреками. Он собирался сказать ей, что она сама ведьма и вообще ничего не понимает и… и… и не может даже искру высечь.
Томми не понимал, как смешно он выглядит в эту минуту. Учитывая то, что он говорил Чарли совсем недавно, он ни за что не признался бы себе, что он сам… что мисс Мэри… самая добрая и красивая…
— Что вам так покоя не дают эти ведьмы? — строго спросила мисс Мэри. — Все говорят о ведьмах… Как будто вы знаете лично хотя бы одну, и я не имею в виду кого-то из ваших скверных тетушек. Ведьм ведь не существует, верно?
Томми с этим бы поспорил. Лично он знал множество жутких старух, которые по определению не могли не быть ведьмами. Их городок просто кишел такими старухами. Та же миссис Торчвуд! А еще нельзя забывать о тетушке Рэмморе…
Однажды Томми увидел, как она подожгла пальцем свою сигарету! Тетушка заметила его и сказала: «Ловкость рук!», а еще: «Кыш, малявка!» — но Томми не обманешь. Такая склочная и ехидная женщина, как тетушка Рэмми, просто обязана летать по городу на метле, а не ездить на своей маленькой горбатой машине. А еще она любит носить полосатые чулки, что тоже явный признак. Мама, помнится, сказала, что такие чулки носят… там было какое-то незнакомое слово, что-то вроде «очень-очень плохой ведьмы», а затем добавила, обращаясь уже к старшей сестре Томми: «Если увижу тебя в таких чулках, Кристина, выжгу у тебя на пятках клеймо (той самой “очень-очень плохой ведьмы”)». Само собой, сестра с того дня носит именно такие чулки, о чем мама пока вроде как не догадывается, иначе воплотила бы свою угрозу в жизнь — она на такое способна.
— Эти ведьмы! — хмыкнул Уилли Паттон. Он, что невероятно злило Томми, сох по мисс Мэри и пытался привлечь ее внимание своим чубчиком. — Им здесь не место. Взять всех ведьм за шиворот, засунуть в мешок и вышвырнуть из города. А с ними вместе ту сумасшедшую, которая бродит по улицам. Проклятую Ворону, пророчащую всем беды.
— Да, особенно эту чертовку Ворону! — поддержал кто-то из дружков Уилли.
— И так бродяг всяких развелось!
— Мама говорит, что…
— Замолчите! Немедленно!
Мисс Мэри поднялась на ноги. Точеным жестом она передвинула очки ближе к глазам. В стеклышках отразился огонь от горелок газовых ламп.
Томми показалось, что в класс вдруг заползла темнота, тени начали клубиться у стен и под потолком, растекаясь, будто пролитые чернила, по полу и партам. Окно отворилось и хлопнуло. В класс залетело несколько сорванных ветром листьев.
Ученики, оцепенев, застыли на своих местах. Все боялись даже моргнуть. В таком состоянии учительницу никто еще не видел.
— Мисс Мэри? — глухо проговорил Томми.
— Да, мистер Кэндл, — она перевела на него медленный и тягучий взгляд.
Томми почувствовал, будто его схватили за горло чьи-то ледяные пальцы. Душа мальчика ушла в пятки.
— Мед… — сказал он.
— Что? — спросила мисс Мэри.
— Мед. Медовый пирог, — пояснил Томми дрожащим голосом. — И кленовый сироп. Пахнет ими, и от этого запаха никуда не деться. Папа везет нас с Кристиной и Марго в город. И даже радио в машине работает, а по нему идет праздничная передача. В городе люди, и все покупают открытки и подарки. И мы тоже едем за подарками, ищем их по лавчонкам на главной улице и складываем в «Драндулет», это наша машина, ну, вы понимаете. А потом мы заезжаем в «Сову в фонаре». И там ужинаем. Папа смеется и много шутит — он как будто вылечился от своей болезни. И говорит: «Жаль, что с нами нет Вика». И передает Кристине кусочек медового пирога, и снова шутит. И все смеются. Никто не злится, как мама, никто не ворчит, как дядюшка Джозеф, никто не обвиняет в чем-то дядюшку Джозефа, как тетушка Мэг, никто не кричит и не устраивает истерику, как тетушка Рэмми. Потому что их с нами нет. Может, это плохо так говорить, но это мое самое-самое любимое время в году. Потому что их нет…
Томми выдохся. Он говорил с такой горячностью, что даже покраснел и весь взмок. Пока он рассказывал, чем для него является Хэллоуин, мисс Мэри незаметно вновь стала собой, ее очки сползли к кончику носа, а на губах появилась улыбка. Она села, уперла локти в стол и, сцепив пальцы, опустила в них подбородок, заслушавшись.
В классе как будто ничего и не произошло: ярко горел свет, окно было закрыто. Одноклассники молчали, глядя на Томми, никто над ним не потешался, никто не шумел и не переглядывался.
— Я вам завидую, мистер Кэндл, — сказала мисс Мэри с грустью. — Праздновать Хэллоуин с близкими — что может быть лучше этого?
Учительница дернула головой, словно стряхивая грусть, и, откинувшись на спинку стула, обвела взглядом класс.
— Что ж, дорогие мои, я узнала, что значит для некоторых из вас праздник, который скоро наступит. Мне действительно было интересно вас слушать, но давайте вернемся к предмету, который мы здесь изучаем. К истории…
Со всех уголков класса раздалось синхронное, полное разочарования «ну-у-у».
— Но, — продолжила мисс Мэри, — меня интересует конкретная история. История, которую все вы хорошо знаете и которую каждый год слышите у камина незадолго до полуночи в канун Дня Всех Святых. И вот как мы поступим: мы сыграем с вами в игру. Вы будете мне рассказывать, а я буду слушать. А после, если мне понравится ваша история, в качестве подарка я расскажу вам свою версию этой истории. Вам интересна такая идея?
Общий гул выражал единое мнение: интересна.
— История, само собой, о Джеке-Фонаре. Все и так уже поняли, правда, мистер Бэрри? — широко улыбнулась учительница. — Итак, начнем. Пусть каждый из вас расскажет всего по два-три предложения. Договорились? Мистер Торни, вы первый. За ним мистер Кэндл, мисс Фаули, мистер Грей и так далее. Начинаем!
— Ну… э-э-э… да… — начал Пит Торни, отец которого держал бакалейную лавку на Грейвз-стрит. — Жил… э-э-э… в Ирландии один хитрый пройдоха. Его звали Джек. И однажды в Хэллоуин в пабе он повстречался с самим Дьяволом.
— Неплохое начало, мистер Торни! — похвалила мисс Мэри и кивнула Томми.
— Джек даже не догадывался, кого встретил, — сказал Томми, — пока не пропил последние деньги: Джек, как говорит мой дядюшка Джозеф, был совсем на мели. А выпить еще ему ой как хотелось — хотя бы одну кружечку! И тут очень удачно подвернулся некий господин. Он предложил Джеку купить кружку эля в обмен на его пропащую душу.
Томми замолчал, уступая право продолжать сидящей через пустое место Лиззи Фаули, стеснительной и замкнутой девочке.
— И… и Джек… — неуверенно начала Лиззи, но под ободряющим взглядом мисс Мэри немного расхрабрилась. — И Джек согласился. Они ударили по рукам, и тогда Дьявол заказал Джеку кружку эля, а затем превратился в шестипенсовик, чтобы заплатить за нее. Но хитрый пройдоха Джек не стал отдавать шестипенсовик трактирщику — он сказал ему, что спрос с того, кто заказывал эль, а тот, мол, сбежал. При этом сам Джек быстро засунул монетку в карман. Там у него лежал серебряный крестик, и Дьявол, как ни пытался, не смог выбраться наружу…
— И Джек! — выпалил Джимми Грей, не вытерпев, стоило Лиззи сделать паузу. — Джек не выпускал Дьявола до тех пор, пока тот не пообещал, что не будет пытаться забрать его душу целых десять лет! Дьявол сдержал слово, но через десять лет вернулся и подкрался к Джеку на дороге, когда тот шел ночью домой из паба.
— Дьявол уже собирался забрать Джека с собой, — добавила Сьюзи Кларк, — но Джек, сообразив, что к чему, попросил Дьявола о последнем желании: ему вдруг захотелось яблок. Дьяволу не терпелось забрать душу Джека, и он не спорил. Забравшись на росшее поблизости дерево, он сорвал яблоко и уже собирался слезать, но тут хитрый Джек вытащил нож и вырезал на стволе яблони крест. Дьявол снова оказался в ловушке.
