на холм, хотя могла без труда его обогнуть.
Пётр сбросил скорость, сворачивая.
Воздух вокруг словно загустел, наполнился электричеством — так воспринималась опасность, которая пропитала пси-фон. Под сентябрьским небом с редкими облаками собиралась невидимая гроза.
— Последний шанс, чтобы проявить осмотрительность, — заметил Пётр нейтрально. — У меня теперь почти нет сомнений — покушение действительно будет. И очень скоро.
— Езжай вперёд.
«Упёртая дура», — подумал он, продолжая рулить и вслушиваться в пространство.
Склон густо порос кустарником. При желании там можно было бы спрятать целый взвод с пулемётом. Пока, однако, гипотетические противники лишь таились — в пси-фоне не было всплесков, предупреждающих об атаке.
«Барракуда» вползла на вершину взгорка. Та была плоской и почти круглой — приблизительно десять саженей в поперечнике.
Граф уже ждал их.
Ему было за пятьдесят, и внешность он имел импозантную — прямая осанка, высокий рост, льдистые глаза и бородка, посеребрённая сединой. Костюм-тройка сидел на нём как парадный мундир. Автомобиль был ему под стать — «царь-кракен» элитной серии, огромный и подчёркнуто старомодный.
Пётр остановил машину, вылез наружу и открыл дверцу для своей пассажирки. Зарницына тоже выбралась из салона, опираясь на его руку, и повернулась к графу. Тот учтиво снял шляпу и произнёс:
— Добро пожаловать. Вы восхитительно пунктуальны.
— Это качество, по-моему, необходимо в любых серьёзных делах.
— Совершенно с вами согласен. Приветствую вас на нашей земле — и надеюсь совместно с вами вписать новую страницу в её историю.
— Позвольте также представить вам мою дочь Анфису, — продолжил граф Семияров. — Она — моя помощница и опора в делах финансовых. Имеет диплом в области коммерции и торгового права.
Девица, стоявшая у него за плечом, сделала шаг вперёд и вежливо кивнула гостям. В отличие от отца, выглядела она не особенно представительно — этакая серая мышь с маленькими острыми глазками. На ней была мешковатая юбка почти до пят и закрытая блуза.
— Приятно познакомиться, — сказала Зарницына. — Семейное дело — это моя мечта, но я, к сожалению, пока не могу похвастаться такой роскошью. Хотя и ценю честолюбивую молодёжь. Мой консультант и помощник — Пётр. Пси-одарённый, как вы догадываетесь.
— О да, — согласился граф. — Пси-способности — великолепное подспорье в таких вопросах. Но давайте не будем спешить с конкретикой и скучными цифрами. Насладимся погожим днём. Я ведь не случайно пригласил вас сюда. Завтра уже зарядят дожди, как предсказывают синоптики, и будет не так удобно. А я хотел бы, чтобы знакомство со мной вы начали именно на этом холме. Так вы лучше поймёте мои мотивы и моё жизненное кредо.
Граф повёл рукой, предлагая оценить вид. К югу от холма раскинулся виноградник — ухоженный и обширный. Шпалеры тянулись вдаль с геометрической чёткостью. Оранжевые и красные листья были пронизаны солнечными лучами. Казалось, равнину заполнил мягкий, усмирённый огонь.
— Рельеф на острове плоский, — продолжил граф, — и сейчас мы с вами находимся в самой высокой точке. Более выгодной позиции для обзора нам не найти. И мою усадьбу тоже неплохо видно — вон там, в паре вёрст отсюда. Родовое гнездо, которое построил мой предок ещё в позапрошлом веке. Владетельный князь пожаловал ему этот остров в личную собственность. Не сочтите за похвальбу, но в прежние годы моей семье принадлежала здесь каждая пядь земли, от побережья до побережья.
— Впечатляет, — подтвердила Зарницына.
— Это приносило доход и обеспечивало нам статус, но при этом накладывало ответственность за людей, оказавшихся под нашим крылом. А они в свою очередь уважали и чтили нас.
— Насколько я успела заметить, к вашей семье до сих пор относятся с пиететом.
— Чистая правда. Хотя, конечно, времена изменились. Да, моя семья сохранила влияние и богатство, но в юридическом смысле остров уже не является нашей вотчиной. В собственности остались лишь виноградники и усадьба. Однако есть кое-что превыше материальных благ — семейные ценности и традиции…
Пётр отстранённо подумал, что со стороны эта сцена выглядит, пожалуй, забавно. Миллионерша-простолюдинка и богатый аристократ улыбаются друг другу, обмениваясь высокопарными фразами и готовясь перейти к циничному торгу. Их ассистенты терпеливо внимают. Рядом таращатся друг на друга «барракуда» и «кракен» — два морских чудища, которых людская прихоть забросила на вершину холма…
— К моему разочарованию, — говорил граф, — не все на острове ценят ту стабилизирующую роль, которую играет наша семья. Находятся завистники и неумные люди, готовые раскачивать лодку. В этом есть, впрочем, и доля нашей вины. Мои предки чересчур увлеклись коммерческими проектами за проливом, а ситуацию здесь пустили на самотёк. Я намерен исправить это досадное упущение. Оптимизирую активы, чтобы не распыляться, и наша сделка — один из первых шагов на этом пути. Да, я консервативен и, может быть, излишне привязан к острову, но в моих глазах это не является недостатком.
Он сделал паузу и бросил взгляд на часы. Переглянулся с дочерью — та кивнула всё так же молча и полезла в свой ридикюль.
— Вы должны ещё кое-что увидеть, — прокомментировал граф. — Сейчас для этого самый подходящий момент…
Закончить он не успел.
Пётр физически ощутил за спиной пси-всплеск — словно напряжение, копившееся в пространстве, прорвалось-таки грозовым разрядом.
Он заорал:
— На землю!
И сам же сшиб Зарницыну с ног, в дорожную пыль.
Тишину взорвал слитный гром двух выстрелов.
В падении Пётр успел увидеть, как по склону бегут к вершине двое парней в брезентовых куртках. В руках у каждого был охотничий карабин-десятизарядник.
Почти борцовским приёмом Пётр перебросил клиентку за колесо «кракена». В тот же миг ещё одна пуля расколотила фару.
Он выхватил пистолет. Высунулся из-за машины и четыре раза подряд надавил на спуск.
Противники просматривались отлично, как ростовые мишени в тире. Он был уверен, что попадёт. Но все его пули ушли в пространство, никого не задев.
Причина могла быть только одна — этих двоих поддерживал пси, причём непростой, с экзотической разновидностью дара.
И это было хреново.
Но стрельба Петра слегка остудила пыл нападавших. Они бросились в траву у самой вершины. Профессиональными бойцами они, очевидно, не были — и поддались инстинкту, который требовал не торчать на виду.
Зарницына пошевелилась рядом с Петром, и он рявкнул ей:
— Лежи тихо!
Он сконцентрировался, пытаясь определить, где затаился противник-пси. Но тот пока лишь ставил защиту для парней с карабинами — пассивное действие, которое трудно отследить через фон.
Параллельно Пётр выщелкнул магазин в своём пистолете и вставил новый — с патронами, нашпигованными сталью из пси-руды. Такие боеприпасы были практически на вес золота и применялись в редчайших случаях, если верить статистике. Но сейчас, похоже, настал их час.
Противники продолжали
