Ознакомительная версия.
Дочь закусила губу.
– Послушайте, мы…
– Поликарповых у нас несколько, – ободряюще произнес Бандера. – Крепитесь.
Елена Сергеевна побелела. У ее дочери увлажнились глаза. Очкарик принялся напускать на себя печальный вид. Но длиться пауза будет недолго, еще секунда – и оцепенение спадет, они взорвутся вопросами, возможно, всхлипами, то есть ситуация выйдет из-под контроля и приведет к непредсказуемым последствиям. Однако Бизон хорошо знал свою роль.
– Поликарпов Петр Геннадьевич? – поинтересовался он, не отрывая взгляд от списка.
– Да, – подтвердила женщина.
– Из второй хирургии?
– Да.
– Та-ак, – протянул Бизон.
– Неужели? – прошептал Бандера.
– Палата номер девять? – продолжал уточнять Бизон.
На Елену Сергеевну было страшно смотреть.
– Да.
Щелчок авторучки прозвучал раскатом грома. Зять вздрогнул. Дочь прошептала нечто вроде «ах!», мать вскинула подбородок, готовясь с достоинством принять страшную весть.
Бизон аккуратно поставил галочку напротив какой-то фамилии, поднял взгляд на Елену Сергеевну и мило улыбнулся:
– У нас такой не числится.
Женщина всхлипнула.
– Вот видите, все в порядке, Елена Сергеевна, – радостно завопил Бандера. – У нас все точно: или числится, или не числится. Ошибок не допускаем.
– Вы…
Трудно поверить, что тебя жестоко разыграли. Очень трудно. Тем более ни Бизон, ни Бандера не собирались задерживаться и давать жертвам время на размышление.
– Извините, нам пора.
– Счастливо оставаться!
И растворились в толпе.
– Сволочи!
– Мерзавцы!
Но крики ударили в спины. Даже не в спины приятелей, а других людей, что сомкнулись, спрятав за собой каверзников.
– Ты видел, как бабуля побледнела?
– У мужика аж очки вспотели!
– А дочка? По-моему, она обрадовалась.
– С чего ты взял?
– Эй, вы, двое!
Лохматые остановились и одновременно обернулись. Кричал санитар, стоящий около подъехавшей к приемному покою кареты «Скорой помощи».
– Помогите!
– Мы торопимся, – махнул рукой Бандера. – Потом поможем.
– У меня все люди заняты!
– Ну и что?
– Других найди! Работящих!
Бандера заржал.
– Вы с «Малой Земли», я вас узнал. – Санитар набычился. – Если не поможете, расскажу вашему начальнику, что вы врачами прикидываетесь.
Бизон и Бандера переглянулись. Вмешательство Карбида в их планы не входило. Комендант, естественно, знал, что приятели далеко не ангелы, и допускал, что они изводят посетителей злыми шутками, но одно дело знать, и совсем иное – получить жалобу от сотрудника другого подразделения больницы. По всему выходило, что ссориться с некстати оказавшимся на пути санитаром не следовало.
– Так бы и сказал, что дело срочное.
– Мы ведь не поняли.
– Помочь всегда рады.
– Все-таки коллеги.
Продолжая болтать, приятели подошли к «Скорой помощи» и ловко извлекли из нее каталку.
– Ну и что тут у нас такого срочного?
– ДТП, – с видом знатока ответил Бизон, изучая перевязанную ногу лежащего на носилках мужчины. – Это ему дверцей вмазало. В смысле – в бок шибануло, а дверца – в него.
– Вы врач? – осведомился мужчина.
– А как вы думаете?
– Они не врачи, – перебил Бизона санитар. – Придуриваются.
– Можно подумать, ты всегда соблюдаешь правила!
– Я посетителей не пугаю.
– Мы тоже не пугаем, – не согласился Бандера. – Мы проверяем их чувства. Предвкушая трагические известия, родственники начинают искренне любить своих близких.
– Или искренне радоваться.
– Идиоты.
– Да уж, – согласился мужчина. – Кретины.
За разговорами каталку успели вкатить в подъезд, провезти по коридору, и теперь процессия встала у дверей смотровой.
– Может, мы и кретины, – задумчиво обронил Бизон, – но ты, умник, не жилец.
– Согласен, – кивнул Бандера.
Мужчина побледнел.
– У него нога сломана, грамотеи! – прикрикнул на приятелей санитар.
– Да, придурки, у меня всего лишь нога сломана, – приободрился пострадавший в ДТП.
– У тебя нога сломана, а мы в морге работаем, понял? Раз сказали не жилец, значит, так оно и есть.
Бандера согласно кивнул.
– Вы еще большие идиоты, чем я думал, – буркнул санитар.
– На что спорим?
– Тысячу рублей ставлю!
– И я тысячу! – поддакнул мужчина.
– Договорились! – осклабился Бандера. – С нашей стороны, стало быть, две штуки.
– Только ты, мужик, деньги санитару сейчас отдай, – предложил Бизон. – С покойника ведь хрен свое получишь.
– Размечтались!
Стоящая у кофейного автомата Юля услышала последнюю, самую интересную часть разговора. Необычный спор заставил девушку повернуться и удивленно рассмотреть мужчин.
* * *
– Как тебе наш главный? – поинтересовалась Ольга.
– Крепенький старичок, – улыбнулась Юля.
Не ожидавшая столь короткого ответа, Ольга удивленно посмотрела на подругу:
– «Крепенький»? Это все, что ты можешь о нем сказать?
– Я плохо знаю вашего академика, – пожала плечами Юля. – И десятиминутное интервью ничего не изменило.
Подруги расположились на одной из лавочек в дальнем конце больничного парка, неподалеку от забора примыкающей к Михайловской подстанции «Скорой помощи». Сюда не часто забредали пациенты с родственниками, а потому девушки могли говорить и громко и свободно.
– Крепенький? Ха! Иван Алексеевич не крепенький, он железобетонный! Ему ведь еще в советские времена предлагали собственный институт возглавить, в министры звали, а он отказался. Для него больница – смысл жизни. – Горячность Ольги не оставляла сомнений в том, что в ее личном рейтинге Митин находится именно там, где ему хочется, – чуть ниже Бога. – Старик, конечно, мужик жесткий, в Михайловской у него порядок флотский, зато работает больница, как часы. И даже в девяностые работала так же, как в советские времена. Старик Михайловскую тянет, как бульдозер. Финансирование находит, фонды выбивает, врачей сманивает.
– Площади в аренду сдает, – язвительно добавила Юля. – И себя не забывает.
– А ты его деньги не считай, – буркнула Ольга. – А площади старик сдает только стоматологам, потому что у нас такого отделения нет. И, между прочим, у всего персонала больницы там страховка.
– Прямо ангел.
– Нет, – после короткой паузы ответила Ольга. – Не ангел. Иван Алексеевич мужик очень жесткий, работать с ним тяжело. Но он честный, справедливый, и на первом месте у него дело. А дело такое: людей спасать. Поэтому ни одного дурного слова ты о старике не услышишь.
Потому что только умных, честных и принципиальных уважают все: и друзья, и враги, и подчиненные, и партнеры. Именно уважают, поскольку оно, уважение, появляется только там, где есть честь. Воры его вызвать не способны.
Ознакомительная версия.
