Ознакомительная версия.
После Октябрьского переворота, унесшего в небытие графов Михайловых, больница несколько раз меняла название. Сначала стала «городской № 3», затем – «им. тов. Нахамсона», который то ли лечился в ней, то ли командовал ею. Но тут получилась неувязка: тов. Нахамсон оказался плохим тов. То есть сначала он был тов. как тов. – зверствовал во время Гражданской войны не хуже других тов. За рвение получил высокую должность, ездил на длинном автомобиле, жил в отнятой у «эксплуататоров» квартире и украшал супругу отнятыми у «эксплуататоров» бриллиантами. Однако в какой-то момент врожденный флюгер тов. Нахамсона неправильно указал направление ветра, результатом чего стало звание «врага народа» (вполне заслуженное, учитывая «шалости» тов. Нахамсона во времена Гражданской), и больницу вновь пришлось переименовывать. Причем спешно. Ей выделили порядковый номер, однако в памяти народной больница навсегда осталась Михайловской, и даже через сто лет после исчезновения графского рода упрямые москвичи продолжали называть ее только так, и никак иначе.
Ольга предупредила Юлю, что пробиться на прием к главврачу окажется не простой задачей:
«Он у нас академик, еще советский академик. Искренне считает, что над ним только Господь Бог стоит».
«Все врачи так считают».
«В общем, да. Но над Иваном Алексеевичем действительно – только Бог».
Тем не менее в главный корпус подруга Юлю провела. Назвала этаж, на котором находился кабинет главврача, показала, где лифт, и ушла: «Дальше сама».
Сама так сама, не привыкать. Пусть профессионального опыта у Юли действительно маловато – тут Олег прав, – но как проникнуть к нужному человеку, девушка представляла. Умела войти без доклада, начать разговор так, чтобы не выгнали – нахальства и уверенности хватало. А вот над тем, как преодолеть главный барьер – секретаршу, нужно думать, ибо на эту должность настоящие, выросшие еще в советские времена, академики брали исключительно стерв. Понимали, что это их главная линия обороны, что только опытная секретарша способна с одного взгляда определить, следует ли пускать посетителя к небожителю или пусть со своим вопросом идет в какой-нибудь отдел. Собственно, именно по тому, кто сидит в приемной: длинноногая «Ниночка, сделайте кофе» или холодная «Валентина Петровна, посмотрите, пожалуйста, кто у нас следующий?» – можно сделать вывод о том, что из себя представляет хозяин кабинета. Секретарша главврача, по словам Ольги, являла собой идеал второго типа, защищала шефа, как Брестскую крепость, и преодолеть ее означало сделать даже не полдела, а девять десятых. Ибо наивный вид, который блестяще умела напускать на себя Юля, мог растопить сердце любого монстра, да и нравится дедам оказывать услуги молоденьким девочкам.
Но как пройти секретаршу?
И тут Юле сказочно повезло. Едва она подошла к дверям с табличкой «Приемная академика Митина И.А.», как из них вышла высокая полная женщина в строгом деловом костюме.
«Она!»
Женщина внимательно посмотрела на Юлю – примерно таким взглядом Зевс разглядывал копошащихся под Олимпом людишек – и осведомилась:
– Вы сюда?
– Нет, – пискнула сообразительная девушка. – Секретариат ищу.
– Новенькая?
– Стажировка.
– Прямо по коридору, третья дверь направо.
Не удостоив Юлю прощальным взглядом, женщина повернулась и царственной походкой направилась к уборной.
«Отлично!»
Юля дождалась, пока мегера скроется за дверями туалета, даже пару шагов сделала по направлению к секретариату, после чего проскользнула в приемную и, вежливо постучавшись, приоткрыла дверь в кабинет самого.
– Иван Алексеевич?
– Кто там еще?
Хозяин кабинета встретил девушку, сидя во главе монументального стола, раскинувшегося во всю длину далеко не маленькой комнаты. «Советский еще» академик оказался невысоким, кругленьким стариком, абсолютно лысым и ушастым, что делало его похожим на постаревшего Чебурашку. На Юлю он смотрел недовольно, но без раздражения – наличие во взгляде этой эмоции девушка умела улавливать мгновенно.
– Юлия Соболева, корреспондент. – Пока девушка дошла до кресла, она успела выбрать, а самое главное – натянуть на лицо подходящее случаю выражение: «Смелая девчушка № 2». – Добрый день, Иван Алексеевич.
И протянула руку. Причем ладонью вниз.
Академик замешкался, с сомнением разглядывая девичью руку, после чего вздохнул и поинтересовался:
– Вам назначено?
– Не припоминаю.
– Я тоже.
– Но ведь вы меня не выгоните, правда?
– Почему? – оживился Митин. – Я, знаете ли, человек занятой. Вот возьму и выгоню.
И даже пальцами пошевелил, демонстрируя, что не чурается физических упражнений.
– Раз я сумела к вам прорваться, вы должны признать поражение и уделить мне десять минут. Иначе получится нечестно.
Выражение лица Юли говорило о том, что она искренне верит в хороших людей, и отказать ей в такой малости, как десять минут, значит полностью перевернуть мировоззрение замечательной девчонки. Какой злодей способен на такую пакость?
– Вам говорили, что вы очень шустрая мамзель? – осведомился Митин.
– Да, Иван Алексеевич, – радостно подтвердила Юля.
– Вас не обманывали.
Академик привстал, элегантно поцеловал Юле руку, после чего вернулся в кресло и прохладно сообщил:
– Десять минут.
Хватка у этого Чебурашки была железной.
– Спасибо огромное, Иван Алексеевич!
– Время пошло.
Девушка расположилась напротив главврача.
– Иван Алексеевич, только вы способны ответить на вопрос, который мучает меня целый месяц.
– В вашем возрасте это срок, – кивнул Митин. – У меня, к примеру, есть вопрос, который мучает меня уже двадцать три года.
– Какой? – навострила уши Юля.
– Из тебя получится хороший журналист, шустрая мамзель, – рассмеялся академик. – Спрашивай, а то время закончится.
– У меня есть кое-какая статистика. – Юля положила перед главврачом лист с таблицей. – Обратите внимание на цифры. Показатели вашей больницы выделены красным маркером.
Несколько секунд Митин изучал распечатку, после чего поднял взгляд на девушку и пожал плечами.
– В чем вопрос?
– В вашей больнице чрезвычайно высокий процент возвращений.
– И о чем это говорит?
– Я всю голову сломала.
– Сочувствую, – улыбнулся академик. – Что-нибудь надумали?
– Ничего.
– Я не удивлен.
Юля проглотила иронию главврача. Продолжила внимательно смотреть Митину в глаза, показывая, что терпеливо ждет ответ. Академик развел руки.
– Юля, возможно, факт аномально высокого числа возвращений в моей больнице меня и заинтересовал бы, но есть одно «но»: здесь работают лучшие хирурги города. А возможно, я подчеркиваю: возможно, у меня работают лучшие врачи страны. – Митин откинулся на спинку кресла и довольно улыбнулся. – Поймите, шустрая мамзель, я потратил годы, чтобы собрать этих ребят. Одних вел с института, других сманивал… Я ведь командую здесь, понимаете, и я должен делать все, чтобы в моей больнице пациенты получали самое лучшее лечение. В этом смысл моей жизни, шустрая мамзель. Вам знакомо понятие: смысл жизни? – Ответа академик не ждал. – Ну, по крайней мере, вы его слышали. Так вот, я не хочу быть министром здравоохранения, понимаете? И советником президента по здравоохранению не хочу быть. Я уже академик. Я горжусь тем, что сделал. И еще я горжусь тем, что выше меня только звезды и Господь Бог. Потому что я здесь спасаю жизни. И делаю это, скажу без ложной скромности, неплохо. И не надо меня перебивать. Вы за интервью пришли или дискутировать? Дискутировать будете со сверстниками. А если вам нужно интервью, то слушайте.
Ознакомительная версия.