Чести цена — кровь и сталь — И для лорда, для смерда — одна. Во главе войска в ад попадет генерал:
Там уж, верно, получит сполна.
Победитель Араман на землю упал, Был отлив, и вместе с волной Жизнь его покидала — как бледный опал Стал лик его мертвый, немой. Цену чести Араман сполна уплатил. Жизнью, кровью — своей и чужой. Берег пуст, скоро будет тут много могил… Но добился победы герой.
Чести цена — кровь и сталь. И хоть слава громка, солдат, Не воскресит она, как ни жаль, Тех, что в хладных могилах лежат.
— Молодец! — поаплодировал ему Серегил. — Если тебя подучить, из тебя получится неплохой бард.
— Из меня? — переспросил Алек со смущенной улыбкой. — Представляю себе, что на это сказал бы мой папаша!
«Я тоже», — подумал Серегил; из того, что ему случилось услышать, он заключил, что старик был довольно мрачным типом.
Большую часть дня путники развлекали друг друга, распевая по очереди. Заметив, как краснеет Алек от непристойных песен, Серегил постарался включить в свой репертуар их как можно больше.
Два дня они скакали без отдыха и мерзли по ночам, но все равно время пролетело быстро. Серегил оказался спутником, о каком Алек мог только мечтать: долгие часы он заполнял своими рассказами, песнями и легендами. Единственной темой, которой он упорно избегал, было его собственное прошлое, и Алек быстро усвоил, что настаивать тут бесполезно. В остальном же они прекрасно ладили. Алека особенно интересовали рассказы Серегила о жизни в южных краях.
— Ты так и не рассказал мне, почему Три Царства так часто воюют между собой, — напомнил он Серегилу, когда однажды пауза в их беседе затянулась.
— Что поделаешь, я все время отвлекаюсь, такой уж я человек. О чем ты хочешь узнать?
— О царе-жреце и вообще обо всем. Ты говорил, что раньше это была одна страна, а потом она разделилась на три. Что произошло?
— То, что обычно происходит, когда один думает, что у другого больше земель и власти, чем у него, — разгорелась война.
Около тысячи лет назад в разных местах начались беспорядки. Рассчитывая успокоить недовольных, Иерофант предоставил им самоуправление, разделив страну примерно так, как и сейчас проходят границы между Скалой, Майсеной и Пленимаром. Каждая область получила собственного правителя, назначенного Иерофантом, конечно.
С географической точки зрения это было логичное деление, но на беду Пленимар счел себя обделенным. Скале достались плодородные равнины, защищенные от северных ветров хребтом Нимра, Майсене — горные долины и торговля с северными землями, а Пленимар — самая древняя часть государства — получил засушливый полуостров с почти исчерпанными ресурсами. Дров в огонь еще подбросили слухи о том, что на севере нашли золото — именно там, дороги куда были под властью Майсены Чего у Пленимара, однако, было в избытке — это кораблей и солдат, и не понадобилось много времени, чтобы тамошние правители решили употребить их в дело. Ровно через два столетия после разделения Пленимар напал на Майсену; началась война, которая длилась семнадцать лет.
— Как давно это было?
— Почти восемьсот лет назад. Пленимар. наверное, победил бы. если бы в войну не вмешались ауренфэйе.
— Опять ауренфэйе! — возбужденно воскликнул Алек. — Но почему они ждали так долго? Серегил пожал плечами:
— Дела тирфэйе не представлялись им важными. Только когда военные действия приблизились к их собственным водам, они объявили о своем союзе со Скалой и Майсеной.
Алек задумался.
— Но если .у этих двух стран было и золото, и плодородные земли, и все остальное, как получилось, что они не одолели Пленимар?
— Так и должно было случиться. Маги Скалы были югда на вершине своего могущества. Даже дризиды были вовлечены в сражения, а, как ты можешь себе представить, это сила, с которой приходится считаться Но в некоторых старых балладах говорится, что в Пленимаре были некроманты, и они призвали на помощь армии ходячих мертвецов, справиться с которыми могли лишь самые могущественные волшебники. Правда это или нет, только это была самая жестокая война из всех.
— И в конце концов Пленимар потерпел поражение?
— Да, но только в последний момент. Весной на пятнадцатый год войны был убит Иерофант Эстмар; это послужило последним толчком к распаду единого государства. К счастью, как раз тогда черные корабли Ауренена, пройдя проливом Бал, напали на Беншал, а армия ауренфэйе и их маги атаковали силы Пленимара у Цирны. То ли благодаря магии, то ли просто потому, что в сражение вступили свежие войска, но сопротивление Пленимара было сломлено, А в битве при Исиле Крикопт, первый правитель Пленимара, объявивший себя Верховным Владыкой, пал от руки царицы Скалы, Герилейн Первой.
— Погоди-ка! — Алек сунул руку в кошелек и вытащил фебряную монету. — Это ведь она изображена здесь?
— Нет, это Идрилейн Вторая, царствующая сейчас. Алек перевернул монету и показал на полумесяц и пламя:
— А что значат эти символы?
— Полумесяц — знак Иллиора, пламя — знак Сакора. Вместе они образуют герб Скалы.
«Скала! — подумал Алек, убирая монету обратно в кошелек. — Ну, теперь по крайней мере я знаю, откуда ты родом».
ГЛАВА 3. Предложение серегила
Рассвет третьего дня их путешествия через холмы был ясным и морозным.
Серегил проснулся первым. Накануне вечером шел снег; на счастье, как раз перед тем, как солнце село, Алек нашел пустую берлогу, так что они смогли переночевать в укрытии. В яме чувствовался сильный запах предыдущего обитателя, но она была достаточно просторна, чтобы оба путешественника могли в ней улечься. Заткнув входное отверстие мешком и седлом Серегила, чтобы ветер не задувал внутрь, они согрелись в первый раз с тех пор, как оказались на взгорье.
Серегил испытывал соблазн позволить ровному дыханию Алека вновь убаюкать себя; покидать теплое убежище ему не хотелось. Глянув на сонное лицо юноши, он снова задал себе вопрос: «Не вижу ли я в нем просто то, что хочу увидеть?» — ощутив знакомое чувство узнавания. Впрочем, для размышлений на эту тему еще будет время. Сейчас нужно сосредоточиться на Вольде…
Растолкав Алека, Серегил выполз из берлоги. Золотисто-розовый свет заливал нетронутую снежную пелену; сияние ослепило его привыкшие к полумраку глаза.
Лошади выкапывали копытами из-под снега пожухлую траву. Глядя на них с симпатией, Серегил ощутил, как бурчит в его собственном животе. Как ни надоели путешественникам засохшие остатки колбасы и сыра, оставшиеся на завтрак крохи были всем, чем они располагали.
— Спасибо Создателю за солнышко! — воскликнул Алек, выбираясь из берлоги.
