Только негромко разговаривал Малыш, не нуждаясь больше в собеседнике. И скрипела телега.
И где-то далеко-далеко в стороне кто-то подвывал — не то волк, не то собака.
Этой же ночью в город вошел высокий худой человек.
До самого утра он бродил по улицам и переулкам, и стук его посоха тревожил чуткий сон горожан. Незнакомец обошел все гостиницы. Он барабанил в запертые двери до тех пор, пока ему не открывали. Иногда ждать приходилось долго. Так долго, что в окрестных домах загорались окна, и мелькали за стеклами пятна лиц. Хозяева постоялых дворов выходили с ножами в руках, готовые дать отпор, если ночной гость окажется грабителем.
Но незнакомец лишь спрашивал, не остановились ли здесь два воина — лучник и мечник. Малыш и Буйвол — кажется, так их зовут. Может, их где-то видели? Нет? Не слышали?..
Ночной гость стоял на пороге и не собирался входить. Одет он был бедно, оружия при нем вроде бы никакого не было, но хозяева гостиниц почему-то смиренно отвечали на все его вопросы. Они чувствовали что-то необычное в этом человеке, нечто странное. Его манера держаться, разговаривать… Его осанка и взгляд… Он словно бы считал себя равным богам. Или даже нет — казалось, что он считал себя выше богов.
Это было странно, тем более что на его щеках темнели круглые монашеские клейма. Печати бога Локайоха.
Странный человек…
— Они ушли, — сказал хозяин гостиницы, что пряталась за глухим забором, по верху которого часто торчали острые шипы. — Малыш снимал у меня комнату. И Буйвол приходил, да. Впрочем, большую часть времени он проводил у Барта-Самогонщика. Малыш часто показывал свое представление. Там, на заднем дворе. Уворачивался от стрел, знаете, слышали? Нет? Это надо видеть!
— Куда они ушли? — спросил высокий человек.
— Я не знаю, — пожал плечами хозяин. Он стоял в воротах, переступая с ноги на ногу, позевывая и часто оглядываясь. Ему было неловко из-за ножа в руке, и он прятал его за спиной.
— Давно?
— Этим вечером.
— Не знаешь, куда они могли направиться?
— Не знаю. Но с ними был третий.
— Кто?
— Никогда его раньше не видел. Босяк. Не наш, пришлый. Может, кто про него что-нибудь знает?
— Хорошо… — Ночной гость кивнул и пожелал: — Легкой судьбы.
— Легкой судьбы, — откликнулся хозяин.
Высокий человек ушел. Хозяин гостиницы запер ворота и потом долго стоял возле них, уже не зевая и не оглядываясь. Он напряженно слушал, как стучит по мостовой посох. И как разносится эхо по тесным ущельям улочек. Спать ему не хотелось.
Крестьянин простился с ними возле самых предгорий. Ему надо было сворачивать направо, в родную деревню, им — идти прямо, к перевалу, о котором знал лишь Шалрой.
— Спасибо тебе, друг, — сказал Малыш, спрыгнув с телеги. Крестьянин широко улыбнулся, кивнул:
— Удачной дороги вам.
Малыш взял лук, забросил колчан со стрелами за спину. Буйвол подхватил мешок с провизией. Шалрой, придерживая рукой шляпу, разглядывал горную цепь.
Солнце еще не взошло. Небо на востоке пламенело, у самого горизонта висели багровые облака — словно раздавленные рыбины с окровавленными брюхами. Со стороны гор тянуло свежестью, но день обещал быть жарким. Как обычно в эту пору.
Крестьянин легко хлестнул кобылу кнутом, прикрикнул:
— Пшла! — обернулся, помахал рукой остающимся попутчикам.
Малыш весело крикнул ему:
— Не загони животину!
Крестьянин хохотнул, помотал головой. Потом развернулся и больше уже не оглядывался.
— Куда теперь? — спросил Буйвол у Шалроя.
Пастух показал в сторону гор:
— Туда.
— Ты здесь и шел?
— Да. Но это не единственный путь в Мертвую Котловину.
— Сколько бы дорог ни было, идти можно лишь по одной, — разумно заметил Малыш.
— Я хочу есть, — сказал Буйвол и уселся на пыльной обочине.
— Неплохая мысль, — хмыкнул Малыш, опускаясь рядом… Завтрак прошел в молчании. Огонь не разводили, перекусили быстро. Буйвол выпил свое пиво и половину доли Малыша. Шалрой почти не ел — видно было, что ему кусок не лезет в горло.
Закончив трапезу, товарищи, не мешкая больше ни минуты, направились в сторону гор.
Здесь не было троп — ни человеческих, ни звериных. Только камни, лишайник и искореженные, стелющиеся по земле кусты. Здесь никогда не прекращался ветер, небо казалось темней чем обычно, и близкое солнце обжигало кожу.
Они поднялись довольно высоко, но и половина пути вверх не была пройдена. Каменистая земля вздымалась все круче, все трудней было карабкаться среди скал. Из-под ног срывались булыжники, катились по склону, подпрыгивая, крутясь, сухо стуча — словно брошенные игральные кости. Чуть в стороне, возле самого солнца, ослепительно сияли вечные ледники, напоминающие наколотые гигантские куски сахара. Шалрой обещал, что на перевале снега не будет…
Ручей они услышали издалека. Холодная вода словно кипела, в воздухе искрилась водяная пыль. Пока Буйвол наполнял пустые фляжки, Шалрой и Малыш перебрались по мокрым скользким камням на другой берег, где рос шиповник. Ягоды еще не вызрели — Малыш попробовал одну и долго отплевывался.
Когда Буйвол переходил ручей, чуть было не случилась беда. Нога соскользнула с мокрого камня, и воин свалился в ледяную воду. Его тотчас подхватил бурный поток, потащил по каменистому дну — никто ничего не успел сделать. На счастье, ручей был неглубокий, и Буйвол почти сразу сумел подняться. Он даже не замочил мешок с провизией. Продрогший, синий, он кое-как выбрался на берег. Стуча зубами и пытаясь ругаться, разулся, разделся, отжал одежду, разбросал ее по кустам, запрыгал вокруг, стараясь согреться. Шалрой, покачивая головой, считал шрамы на теле воина. Малыш посмеивался, пока не заметил, что друг слегка прихрамывает.
— Эй, с тобой все в порядке?
Буйвол слабо ругнулся:
— Конечно, нет!
— Ты хромаешь.
— Лодыжку потянул немного. Ерунда. Пройдет.
— Уверен?
— Да.
— Смотри. Идти нам еще далеко.
— Знаю.
Солнце припекало, и Буйвол постепенно отогревался.
— Вода словно ледяная! — сказал он, ежась.
— С самых вершин, — заметил Шалрой. — С ледников.
— Может, остановимся здесь? — предложил Малыш.
— Нет, — Буйвол мотнул головой и стал одеваться. — Надо торопиться.
— Покажи-ка ногу.
— Говорю — ерунда! — отмахнулся Буйвол. — Не стоит волноваться…
Но Малыш все же беспокоился.
Шалрой все дорогу молча размышлял. Он сомневался, что два бойца способны справиться с десятком бандитов. Но свои сомнения он держал при себе. Они воины, им, конечно, виднее. А он — всего лишь пастух из глухой деревни… Кто знает, на что способны его наемники… Наемники! Шалроя позабавила мысль, что у него теперь есть наемники. Но он даже не улыбнулся. Он ни на минуту не забывал об отце.
