Робкий лучик надежды всё же появился в моей душе. Манок… вот теперь я точно тебя никому не отдам! Кто же знал, что от его зова будет хоть что‑то полезное.
— Как в неё попасть?
— А вот это уже сложнее. В одном тебе повезло — читать и говорить ты можешь на любом языке, вот уж действительно полезная вещь для мага вроде тебя…
— А что не так с такими магами? — я даже возмутилась. Меня вот всё устраивает, а умение говорить на всех языках этого мира казалось очередным подарком судьбы. И как я раньше этого не поняла? Ведь уже с тремя существами из этого мира говорила!
— Ты не расстраивайся, девочка, — грустно попытался меня успокоить Гидеон, хотя я не видела ни одной причины для подобного тона. — Но вы, помимо того, что редкие, так ещё и не можете стать настоящими магами. Я и то знаю о вас только потому, что охоч до древностей да редкостей, и уверен, что не всякий высший хоть раз думал покопаться в этом вопросе или вообще хоть что‑либо слышал про вас, а даже если бы и думал, то вряд ли нашел бы информацию. Я вот уже всю жизнь прожил, а пока ко мне манок не попал, о вас и не подозревал, на фантазию людскую всё списывал. Магия у тебя есть: ты понимаешь разные языки, можешь управлять пространственной материей, которая хороша в защите каких‑либо предметов или помещений, но другие проявления магии вам абсолютно не подвластны. Поэтому я даже и не боюсь тебя, вызвал, не привлекая охрану.
Тут он, пожалуй, слукавил. В жизни не поверю, что у него не было запасного плана на случай, если я окажусь буйной. В эту же пространственную коробку я и его могу запереть, если что. Но вот то, что кроме этого я ничего делать не умею и не смогу, не очень‑то радует. Но я в любом случае не в обиде, ведь и так обладаю тем, о чем не смела и мечтать прежде.
— Но на всякий случай, — продолжил Гидеон, — не говори никому, кто ты. И не применяй свою магию без необходимости. Мой сын не учился в Акдемии, а вот высший, или даже маг первой — второй ступени, возможно, смогут увидеть твою магию и понять, что её природа другая. Я не могу предугадать их реакцию. Если тебе нужно что‑то в нашем мире, вот мой главный совет — не применяй магию поблизости от них. А уж если кто из них высший магистр, то лучше тебе уносить ноги поскорее.
— Спасибо, — кивнула я. Советы ценить я умею. — Немного не поняла, магистр — это выше или ниже высшего?
— Всё‑то тебе надо разъяснять, — добродушно ухмыльнулся Гидеон, хватая ещё оду булочку. Я же пила только чай, потому что от нервного напряжения ничего бы не могла даже проглотить. — Магистр — это ученая степень, например, бывают магистры боевой магии или целительства. А высший или маг какой другой ступени — это указание на уровень силы. Опять же, вот мой сын — претендент шестой ступени, до магистра ему бы надо было пройти ещё мастера и бакалавра, но с его уровнем силы не стоит замахиваться на такую глубину знаний. Тут уж выше головы не прыгнешь.
Мужчина говорил настолько интересные вещи, что я даже забыла, что прервала его, не дав ответить на мой же вопрос. Но он важнее. Важнее всего на свете.
— Так как я могу попасть в магическую библиотеку?
— Да никак, наверное, — он нахмурился, перебирая в уме варианты. — Она же магическая, туда только магам и ход, ну и недоучкам. То есть это здание при Магической Академии, любой учащийся может почитать там книги, но за пределы Академии не вынесет. А ты не маг, в смысле, не такой маг. Естественно, там нет специальности под тебя или хоть каких‑то специалистов в твоей области. Если тебе и нужно держаться от чего‑то подальше, то именно от Академии.
— И что, совсем нет никакого выхода? — я даже сама слышала отчаянные нотки в своём голосе, а кружка вместе с рукой мелко затряслась. Я быстро поставила её на стол, боясь разбить эту красоту. — Вы не представляете, как мне нужно там оказаться!
Гидеон смотрел на меня, сомневаясь. Мне кажется, у него был какой‑то вариант на примете, но он не решался его озвучить. Затем, видимо, приняв какое‑то решение, позвонил в колокольчик и попросил прибежавшую служанку позвать его сына к нам в кабинет.
Теперь я обратила более пристальное внимание на вошедшего мужчину. Он был очень похож на отца, такой же невысокий, коренастый, только волосы на голове были каштановые, и лысина до них ещё не добралась. Несмотря на то, что они производили впечатление достаточно обеспеченных людей, мужчина был одет просто: штаны из светлой замши, белая рубашка с неброской золотой вязью, высокие сапоги, связка амулетов на шее. Он вошел и удивленно посмотрел на отца.
— Рамон, посмотри на нашу гостью. Магически посмотри. Можно ли её проявить? — он кивнул на меня, так и не представив сыну. Видать, имя у меня действительно странное. Затем он обратился ко мне: — А ты не закрывайся.
Не понимаю, что бы это значило. Но на всякий случай решила не предпринимать никаких действий. Рамон взгянул на меня, чуть прищурившись, и пару минут не отводил взгляда, силясь что‑то понять. Возможно, ему не хватало силы, чтобы сделать это побыстрее. Или со мной было что‑то не так. В конце концов, он нахмурился, его взгляд сменился на неприязненный. Ответ отцу был краток:
— Можно. Будет тёмной.
И вышел.
— Вот как, — поцокал языком Гидеон, но, в отличие от сына, его отношение ко мне внешне не изменилось. Скорее, теперь я занимала его ещё больше. — Тогда выход всё же есть. Ты можешь поступить в Академию, но тебе придется проявить свою суть. Тогда ты хоть и не обретешь магию, но темной энергии хватит для работы с магическими материалами. Мало кто на такое решается с такой сутью.
— Это плохо, да? — это вопрос был практически риторическим. И так всё ясно.
— Ну… не очень хорошо, — обтекаемо ответил он. — Иногда люди в определенный момент времени, под влиянием сильных эмоций или важных событий, получают возможность выявить свою суть. Обычный‑то человек бывает и плохим, и хорошим одновременно, всего в нём намешано, тьма со светом сменяют друг друга в его душе постоянно. Но при поступлении тебе предложат проявиться, и ты должна будешь это сделать, чтобы научиться хоть с чем‑то работать. Только обычно темные не заявляют о себе. А после проявления это будет видеть всякий. Но это не смертельно и не так страшно. Те же магистры тоже проявленные, хотя обычно маги этого избегают.
— Почему?
— Чтобы никто не понимал их сути. На тебе есть отпечаток тьмы, видимый только магам, а они более — менее привычные к этому. Но обычные люди темных не жалуют. А магистры должны расширять свои знания, и им приходится выбирать сторону, чтобы научиться использовать больший спектр заклинаний.
— Значит, всё не так страшно, — я улыбнулась. Новости меня определенно порадовали. В конце концов, какое мне дело, что местные обо мне думают? У меня есть цель, и я не отступлюсь. За этот маленький отголосок надежды я готова заплатить любую цену.
