— Мы еще не закончили, — сказал он. — Я о тебе немного наслышан. Говорят, будто вы, командос, можете убить человека голыми руками. Ладно. Подожди, пока мы придем в Гроссинг и я посмотрю, как ты будешь стоять под дулом оружия. Я с тобой еще не закончил… и с этими козлами тоже еще посчитаюсь!
Сторм был так поражен, что с него даже слетела обычная самоуверенность. Такая тирада абсолютно не вязалась с обычным поведением Бистера!
Никогда, Сторм был в этом уверен, не было случая, чтобы арцорианский объездчик схватился за оружие и не выстрелил. Вглядываясь в это пылающее лицо, в эти темные упорные глаза, Сторм задумался, а не ошибся ли он, определяя характер Кола Бистера? Этот человек явно не был испуган… и он по-настоящему ненавидел! Почему же он отказывается продолжать драку? Землянин пристально наблюдал за ним, покачиваясь в седле. Он предоставлял Бистеру самому сделать следующий ход в этой игре, пока сам не разберется получше в ее правилах.
— Запомни, — пальцы Бистера прилаживали шейный платок, закрывая маской квадратные челюсти. — Мы с тобой еще встретимся…
Сторм пожал плечами. Бистер, без сомнения, подкарауливал его, но сейчас явно не хотел, чтобы Сторм это понял.
— Поезжай в свою сторону, Бистер, — коротко бросил он отворачиваясь, — а я поеду в свою. Я не ищу себе приключений.
Тот отъехал галопом, и Сторм повернулся к Горголу, наблюдавшему это бегство. Норби ехал рядом с землянином и его глаза выражали явное удивление, когда он просигналил:
— Он сам вызвал, и он же отказался сражаться. Почему?
— Твои догадки стоят столько же, сколько мои, — сказал Сторм вслух и тут же перевел это в жесты. — Я не знаю почему, но он очень не любит норби. — Он подумал, что стоит предостеречь мальчика, чтобы он знал, чего можно ожидать от таких забияк в будущем.
— Это мы знаем. Он думает, что это мы разогнали лошадей, спрятали их, а потом нашли для Ларкина. Возможно, такое и могут сделать норби… дикие норби, живущие в горах. Но только не люди Кротага. Мы заключили договор с Ларкином. Мы честно соблюдаем договор.
— Но кто-то спрятал этих лошадей, сначала натравив йорис, — заметил Сторм.
— Верно. Возможно, это Отверженные. В горах много отверженных. Это не норби. Они сами совершают набеги на земли норби! Норби сражаются… убивают!
Горгол послал свою лошадь вперед, догоняя группу, а Сторм по-прежнему ехал медленным шагом.
У землянина были свои причины приехать на Арцор и стремиться сейчас в глубь Низины. Он совсем не ожидал, что его здесь втянут в чужие конфликты. Да, у Ларкина случилась беда, и он не мог не помочь ему, как профессионал! Но зачем ему эта ссора с Бистером? И еще меньше хотелось ему вмешиваться в отношения колонистов и норби.
В этот же вечер на чих с громом и молниями обрушился давно собиравшийся ливень. После первого яростного порыва он быстро перешел в нудный, нескончаемый дождик. И объездчики Ларкина имели теперь полную возможность сравнить минувшие неприятности с новыми.
Сурра заползла под навес тележки, улеглась вместе с сурикатами и наотрез отказалась выходить и мокнуть под дождем. Даже Баку искал укрытия. Раньше команда не сталкивалась с затяжными дождями, и сейчас зверям было не по себе. Сторм чувствовал то же самое, когда Рейн увязал в грязи чуть не по колено или когда въезжал в водовороты вздувшейся реки, чтобы поймать отбившуюся лошадь на ничейном броде возле границы лагеря норби.
К концу второго дождливого дня Сторм окончательно уверился, что без помощи разведчиков норби они не продвинулись бы и на милю. Казалось, слякоть совсем не утомляет выносливых горных лошадок норби, хотя это было сущим мучением для всех пород, завезенных с внешних миров. Туземцы, похоже, тоже не знали усталости.
На третий день дождь начал стихать, и появилась надежда, что уже через пару дней они доберутся до ярмарки — новость, которую все приняли с немалым облегчением.
Земля впитывала воду как губка. Пригревшее солнце вызвало такой буйный рост листвы, какого Сторм никак не ожидал в этой пустыне. Лошадей приходилось сдерживать, чтобы они не поскользнулись и не захромали. А землянину приходилось еще следить за Хо и Хингом, которым очень понравилось копать мягкую влажную землю. Почти невозможно было поверить, что всему этому изобилию отпущено только шесть недель, а потом вся эта земля вновь превратится в пустыню.
— Роскошно, правда? — Дорт въехал на своей лошадке на пригорок и присоединился к Сторму. На желто-зеленой траве перед ними тут и там вспыхивали белые, золотые и алые цветы. — Но погляди на это место месяца через полтора — все исчезнет. Песок и скалы, несколько голых колючих кустиков — вот и все, что здесь останется. Эта земля меняется быстро! Вот посмотришь…
— Уверен, что это не касается внутренних областей Низины. Иначе фравны не могли бы кочевать там круглый год.
— Ты прав. Дай кто-нибудь этой земле воду, и здесь вырастет все, что тебе угодно. В Низине вода круглый год, а кроме того, там есть травы с длинными корнями, легко переносящие засуху. Можно гонять стада к источникам или впадинам, где сохраняется вода. Трудно только удержать животных в одном месте надолго. Фравны — большие обжоры и потому всегда разбредаются очень широко. Мой отец имел там семьдесят квадратов и круглый год пас две тысячи голов.
— Ты родился на Арцоре, Дорт? — в первый раз Сторм рискнул задать личный вопрос.
— Конечно! У моего отца было тогда небольшое поместье вниз по Квипиве. Сам он тоже родился здесь. Наша семья происходит от прилетевших на Первом Корабле, — подчеркнул он с гордостью. — Сейчас здесь живет уже третье наше поколение, и пять пастбищ помечены нашим клеймом — отца, мое, брата, сестры и ее мужа в полуостровной стране. А еще мой дядюшка и два его сына… а у них есть свои — Борги и Рифт, над Крепкой Горкой.
— В такой мир приятно вернуться. — Рассеянный взгляд Сторма скользнул по равнине к горам на востоке, которые сразу поманили его к себе, стоило ему выйти из корабля.
— Да. — Дорт быстро взглянул на Сторма и тут же отвел глаза. — Это хорошая страна… дикая. Человек здесь может дышать свободно. Когда меня призвали в армию, я повидал и Грамбаги, и Волчью Троицу, да и другие миры, где люди живут, собравшись в толпы, и скажу честно — мне это не подходит. — Потом, словно любопытство прорвалось вдруг сквозь обычную вежливость, он заметил. — А ты, похоже, видел земли вроде этой. Ты здесь прямо как дома.
— Да, было дело. Не очень похожую, но такую же пустынную и гористую, то вспыхивающую ненадолго яркими бесплодными цветами, то высохшую и мертвую летом. Горячее солнце, высокие горы…
