- Тэмма - это красиво, - тихо сказал Диего. - Но на его месте я назвал бы ее Клара... Ой, извините, сеньора. Я лучше буду молчать.
* * *
В ворота постучал испуганный пастушок лет тринадцати. Он затравленно оглядывался, просил пить и бормотал насчет коровы, которую потерял, и что за это его убьет хозяин. Слуги уже готовы были пустить парня в людскую поесть, попить, отдохнуть. Хорошо, что рядом случился Диего и принудил дворецкого поставить пастушка на весы.
Боже мой! Этот тощий оборванец весил, как цельносвинцовый. Я прибежала на крик дворецкого; слуги и служанки разбегались, кто куда. Пастушок стоял среди двора, дергал плечом, шмыгал носом и тупо ныл про корову и про хозяина, который убьет. Диего перехватил меня в дверях:
- Не подходите к нему. Это бомба.
Я присмотрелась. Парень выглядел совсем как настоящий, и если бы не повторяющиеся движения - дерг-шмыг-дерг - и не искусственные закольцованные фразы, я тоже сочла бы его испуганным подростком.
- Назад! - кричал дворецкий, наступая на пастушка с рогатиной. - Назад, отродье! Уходи, откуда пришел!
Парень смотрел сквозь него мутными голубыми гляделками и причитал о потерянной корове.
Дворецкому, конюху и Диего пришлось объединить усилия, и втроем они вытолкали пастушка за ворота. По дороге пылило стадо; конюх побежал навстречу, размахивая руками, веля остановиться, свернуть...
Дворецкий малодушно бежал. Диего оттирал пастушка с дороги; я наблюдала за ними в прицел пушки. Мутная оптика давала тем не менее возможность увидеть все в деталях - разевающийся рот пастушка: "Хозяин... убьет...". Капли пота на висках Диего. Поднимающуюся над дорогой пыль - стадо было все ближе...
- Заворачивай! - кричал Диего погонщикам. - Заворачивай! Бомба!
Стадо лилось, как тяжелая вода, и не было силы, способной остановить его в несколько секунд. Диего встал перед пастушком, расставив руки - будто старший брат, готовый защищать младшего от потока рогатой скотины, от всех этих бурых и рябых, красноглазых, бездумно топочущих копытами и роняющих в пыль лепешки.
Стадо обтекало их, как речка - скалистый остров. Погонщик крикнул, даже замахнулся кнутом, но конюх перехватил его руку.
Диего стоял между стадом и смертью, и черные волосы его медленно седели от оседающей пыли.
* * *
- ...я не знаю, сеньора, откуда они берутся. Откуда берутся моховые звезды или костлявые аббаты? У них, этих ходячих бомб, даже чипа нет... У них ничего нет. Если бы рвануло, сеньора, ничего бы не осталось, только яма. Мы с конюхом радиацию померили на том месте, где он стоял... Пресвятая дева Мария! Пришлось песком закидать.
Снова была ночь. Мы сидели на крыше; от горизонта до горизонта тянулась тишина - ни цикады, ни сверчка, ни шелеста листьев. Даже фонтан во внутреннем дворике молчал.
- Спасибо, Диего. Может быть, ты спас нас всех... И дона Аманесера.
- Сеньора, нет! Я бы не смог спасти. Я только смотрел, чтобы на него не наступила корова. А если бы он вздумал рвануть - как бы я его удержал?
- "Вздумал"? Разве они думают?
- Конечно, нет. Им нечем думать. Это я просто так сказал.
Над горизонтом поднялась луна - вылезла, как головка новорожденного, наполовину.
- Диего... Тебя ведь родила человеческая женщина?
- Да, я совсем простой, - он улыбнулся. - Совсем такой, как есть. Братья, сестры, дядька - золотая душа, зато тетка злющая, скупая... и красавица. Однажды выглянула из окна, так три дня собаки брехали!
Его белые зубы поблескивали в полутьме. Я заставила себя отвести глаза.
- Сеньора, - сказал он серьезно и тихо. - Я давно хотел спросить. Рыцарь Аманесер... Он дал обет никогда не снимать шлема? Я молчала.
- Тогда, когда он рассказывал о вас... Он всю ночь просидел у костра в доспехах - и даже не поднял забрала. Я ни разу не видел его глаз. И на портрете в гостиной он тоже в закрытом шлеме. Я подумал - может быть, он дал обет?
Луна поднялась выше. Залила оливковую рощу желтым масляным светом.
- Простите, ради Бога, если я что-то не то сказал...
- Нет, Диего... Просто рыцарь Аманесер - он...
Луна вдруг погасла. Все небо из черного, звездного сделалось темно-красным. Там, где недавно была луна, осветился яркий полукруг - как будто новое солнце.
Вероятно, тот пастушок нашел-таки свою корову.
* * *
- Донна Клара! Побежденный рыцарь у ворот!
Они приходили едва ли не ежедневно, и каждый приносил и привозил с собой целую гору хлама. Там было все - мотки веревки, бутыли с маслом, гвозди, шурупы, цинковая проволока, ампулы без маркировки, непонятные мне узлы, механизмы, агрегаты. На одной телеге валом лежали детали с торчащими контактами, деформированные, оплавленные, будто вырванные откуда-то с мясом. Каждая деталь была завернута в отдельную тряпицу, обвязана ленточкой и снабжена кожаным пронумерованным ярлычком.
- Боже мой, - причитал Диего, перебирая эти узелки. - Потроха от великана. Не иначе наш рыцарь рассвета великана завалил!
Синко, еще более исхудавший, похожий теперь на ходячего мертвеца, хлопотал в мастерской и в башне. Мы поставили ему новый аккумулятор от какого-то незадачливого оруженосца.
Я знала, что возвращение Аманесера очень близко. Я жду его и буду ждать, сколько понадобится - неделю... От силы две...
В последние дни я редко видела Диего. Он уходил на рассвете, слонялся по дальним поселкам, иногда приносил обрывки новостей: поток беженцев из пострадавшей от взрыва провинции наконец-то иссяк. Овцы болеют неизвестной болезнью. Ожидается небывалый урожай апельсинов...
Аманесер приближался к нам с востока. Это легко было определить, проследив пути побежденных; я взяла за обычай подниматься на башню каждое утро и каждый вечер. Отведя с лица вуаль, смотрела на восток.
Дороги были пусты. Но я знала, что каждую минуту вдали может показаться едва заметная точка и, приблизившись, оказаться рыцарем в доспехах, верхом на огромном черном коне.
Башня чуть заметно сотрясалась. В ее узком, как шахта, подвале хозяйничал Синко.
* * *
- Я пришел попрощаться, донна Клара.
Он стоял очень серьезный, в дорожной одежде, с узелком в опушенной руке.
- Я долго думал и принял решение. Не мне посягать на великую любовь Рыцаря и его Дамы. Не мне становиться между светлой донной Кларой и ее Аманесером. Я уйду в монастырь и никогда больше не возьму в руки меч. Я так решил.
- Диего...
- Пожалуйста, сеньора, ничего не говорите. Словами здесь не поможешь... Прощайте.
Он поклонился - сдержанно, с достоинством. Повернулся и вышел прочь. И ушел по пустынной дороге - на запад.
* * *
На рассвете, поднявшись на башню, я увидела маленькую точку на востоке. Точка приближалась с каждой секундой, и скоро можно было различить всадника с длинным копьем в руке.
